Искренняя тяга к восстановлению справедливости привела ни много ни мало к вымиранию целого города…
Что есть глупость?
Я не знал ответа, но был уверен: добродушный дурак способен наворотить бед пуще сотни хитроумных подлецов. А дурак на службе мерзавцев — еще больше.
К счастью, порой на пути у подобных альянсов становились личности вроде меня. Не то чтоб сильно головастые, но и не откровенно тупые. А главное — упертые как бараны и обученные убивать. Чем я, собственно, и занялся.
Порешить врагов удалось не сразу. Первая и пятая попытки закончились мучительной смертью на алтаре. Со второй по четвертую — быстрой в бою. Шестая — повторным ударом в спину. Седьмая — пирровой победой. Приговорив неприятелей, я еще часов пять умирал на коленях рыдающей Дианы. Наставленная на путь истинный, она сбросила маску стервозности и превратилась в нормальную девушку.
А вот в восьмой раз меня ждал успех. Отделавшись легкими порезами, я отправил на встречу с предками и Коллекционера, и его человеческого подельника, и голиафа. Последнее было особенно сложно, но удача повернулась лицом, и споткнувшийся громила самостоятельно нанизал распахнутую пасть на остро заточенное лезвие.
Впереди маячила лишь схватка с кукловодом, но я не хотел даже думать о ней. Ни сейчас, ни в перспективе. Сказать по правде, белый мир с Рубинооким казался лучшим решением. Мне не требовалось возмездие, и брось он идею уничтожить Сиеру — мы пришли бы к согласию. Сотни тысяч жизней в обмен на свободу для единственной твари? Легко! Вот только логика подсказывала: он не отступит. Не поставит крест на собственных амбициях, чем бы те не объяснялись. А значит, наши пути неминуемо пересекутся. И лучше хорошенько подготовиться к намечающемуся буйству…
— Что будет со мной? — Не выдержала мнущаяся неподалеку Диана. От предложения бежать домой она гордо отказалась и теперь топталась неподалеку, бросая брезгливые взгляды на сваленных в углу покойников. Навряд ли деревенскую жительницу пугали тела некогда живых существ, скорее коробил сам факт помощи злодеям.
— А кто ж знает? Надо стражу спрашивать. — Кивнул я в сторону приближающейся процессии.
В окружении облаченных в ламмелярные доспехи гвардейцев к нам шел добрый десяток разномастных шишек во главе с отцом.
— Мальчишка, — поздоровался последний, с изрядной долей пренебрежения глядя на поверженных, — надеюсь, ты вызвал нас не хвастаться трупами.
— Трупы — вершина горы, корни которой уходят вглубь земли. — Привыкши к грубоватым манерам родителя, я пропустил провокацию и повторил переданное часа полтора назад с постовым сообщение. — Уверяю, известие о смерти Коллекционера — чистая правда. Но позвольте по порядку.
— Позволяем. И требуем. — Скрипнул вставший рядом с папашей старик в черном балахоне. Представитель домена тьмы, похожий на убийцу демонов меньше чем слон на журавля. Замашки руководителя чувствовались в каждом его движении, а неприязнь к расставанию задницы с любимым креслом буквально сочилась в дыхании. Держу пари, он не проработал в поле ни одного дня, заслужив положение подковерной возней с себе подобными.
— Благодарю. — Улыбнувшись жрецу, я указал на главаря бандитов. — Итак, позвольте представить вам человека, на чьей совести десятки убийств граждан Сиеры. Коллекционера собственной персоной.
— Ни рогов, ни копыт. — Выразил явное недоверие один из прибывших. Подойдя к телу, он наклонился, внимательно осмотрел раны и удивленно присвистнул. — Зато ключица раскурочена аж до третьей пары ребер… Если бить, то наверняка? Узнаю семейный почерк.
Стянув с окоченевшей тушки верхнюю одежду, незнакомец сделал несколько загадочных пасов. По побелевшей коже мертвеца поползла тонкая паутина зеленоватых линий. То переплетаясь тугими узлами, то обрываясь и вновь возникая без какой-то очевидной системы, ветвящийся рисунок за неполную минуту опутал жертву целиком. Закатав рукава, маг выудил из кармана небольшой нож. Маленькое лезвие на длинной рукояти напоминало скорее писчую принадлежность, чем оружие, но мужчину совершенно не смущала нелепость инструмента.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Миг, и острие побежало по путанному узору. Казалось, заточенная грань сама тянула пальцы хозяина, не давая и шанса сбиться с пути. И даже так работа заняла весьма продолжительное время. Слишком сложен был таинственный орнамент.
А потом мертвец дернулся.
Еще раз.
И еще.
Отступив от бьющегося в агонии тела, мы в ужасе переводили взгляд с покойника на его истязателя и обратно. Не знаю, как долго тянулся жутковатый танец усопшего. Может мгновение, может вечность. Мне запомнилось лишь его окончание: вдруг распахнувшиеся глаза и едва слышный вой, доносящийся будто с того света. Вой, полный ужаса и мольбы о помощи…
Обмяк преступник так же внезапно, как и начал движение. И едва поддерживавшая движения сила канула в никуда, из порезов потекла кровь. Если, конечно, эту густую черную жижу стоило называть кровью.
— Вот как значит… — Пробормотал пришедший с отцом, и сковывавшее напряжение разбилось на тысячу осколков. До меня долетели сдавленные вздохи, чей-то недостойный благородного эола мат и паническое взвизгивание. Последнее, кстати, исходило от того самого мерзкого старика, и я довольно хмыкнул. Приятно убедиться в правильности собственных суждений.
— Урфус, твою мать! — Папаша отделился от основной группы, подходя ближе к трупам. — Объяснись! Что это за херня?!
— Магия. — Заговорщицки подмигнул помянутый Урфус, и я наконец опознал в нем главного некроманта Сиеры.
Пусть тот, кто узрел бы повелителя праха в этом добродушном широколицом мужчине бросит в меня копье. Клянусь, в целом мире не нашлось бы человека столь разительно не соответствующего своему же домену! Глаза видели кого угодно: трактирщика, торговца, богатого бездельника, но никак не серого жреца высшего ранга. Дьявол, как же порой удивляли случайные знакомые…
— Особая магия, — уточнил мужчина, — ищущая следы зла. А данный индивид купался в пороке.
— Пороке или убийствах?
— И том и другом. Настолько насыщенный черный цвет говорит как минимум о многочисленных контактах с той стороной.
— Мясник забивает скотину сотнями. — Зашипел старикашка, злобно таращась на меня. — Как бы твой ритуал отразился на нем?
— Иначе. — Последовал короткий ответ. — Убийства без наслаждения страданиями жертвы дает насыщенный красный. Убийство скота — красный с белыми прожилками.
— Уважаемые, — улыбнулся я, обращая на себя всеобщее внимание, — валяющиеся перед вами трупы — не единственные доказательства. Если соизволите пройти сквозь вон ту дверь, то увидите замечательный саркофаг. Он же алтарь.
— Саркофаг? — Глаза владыки мертвых вспыхнули, и окрыленный предстоящим зрелищем он бросился внутрь. Очень скоро оттуда послышались восхищенные возгласы, и за некромантом последовали остальные. Снаружи остались только я, отец и вляпавшаяся по самые уши дурочка.
— Не представишь спутницу? — Приподнял брови папаша, и я повернулся к сжавшийся в комок девушке.
— Диана, перед тобой патриарх дома Лаорхисидов, Кархеон. А это — Диана. И да, я в порядке. Спасибо, что спросил.
— Естественно ты в порядке. — Невозмутимо парировал родитель. — Мой сын не проиграл бы голиафу и паре шутов. Лучше поясни, как прелестная эолла оказалась на месте твоего похищения.
— Элементарно. — Оскалился я. — Она в нем участвовала.
— И до сих пор жива? — Присвистнул стратег.
— Как видишь.
— Ночь все чуднее.
Приблизившись к Диане, отец взял ее за подбородок и принялся осматривать словно породистую лошадь. Разве что не проверял зубы, зато крайне внимательно вгляделся в корни волос и, кажется, даже обнюхал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Никаких приворотов. — Догадался я, вспоминая древнюю байку о политой любовным зельем голове. Кархеон несколько разочарованно кивнул. Прибить обольстительницу было бы самым простым решением ситуации.
— Ну, рассказывай, голубка. — Велел он, отпуская девицу, и та, сбиваясь и регулярно скатываясь в невнятные бормотания, поведала свою историю. Несколько раз ее прерывали, требуя повторить, один раз папаша откровенно расхохотался, а когда заговорщица закончила повествование, Кархеон решил не тянуть.
