— Доброе утро, профессор! Вас можно поздравить?
— Привет, Ян! — прокричал не ставший прятать ликования врач, — Поздравляй!
— Поздравляю! — паренёк тут же окунулся в излучаемую стариком радость и с восторгом вскинул руки. Он с умилением смотрел, как Борис Петрович в неуклюжем танце протиснулся мимо койки и устроился на гостевом стуле.
— Да, Ян, в мире ещё случаются чудеса!
— Значит, Лена действительно пришла в себя? А то я побаивался, что мне опять что-то приснилось.
— Нет, всё верно. Она очнулась. И это невероятное происшествие. Ведь в неё уже никто не верил.
— Это опять ваши проделки? — Ян хитро подмигнул профессору.
Старика же от такой шутки аж перекосило. Но он быстро взял себя в руки и уже совершенно серьёзно заявил:
— Я имел полное право использовать на ней созданный мной активатор центральной нервной системы. Могу предоставить на это все документы, подписанные, между прочим, её родителями!
Ян понял, что сболтнул лишнего и тут же попытался всё уладить:
— Ну, что вы! Борис Петрович! Я пошутил! Простите, пожалуйста. Это было действительно грубо. Я же знаю, что вы изо всех сил боретесь и за неё, и за меня, и за других пациентов.
Старик устало улыбнулся, поднялся и похлопал Яна по плечу.
— Всё хорошо. Но я, вообще-то, хотел сам извиниться, что перевёл тебя в эту палату.
— Ну, что вы! Какие могут быть извинения?!
— Сейчас проведём несколько процедур и через пару дней, надеюсь, сможем тебя вернуть, — Борис Петрович глянул на часы, — У! Заболтался я! А тебе сейчас завтрак привезут. Как с аппетитом?
— Полный порядок! Жрать хочу неимоверно!
— Ну, и славно!
И профессор выскочил за дверь.
***
Ян смёл принесённую еду до последней крошки и неожиданно для самого себя обнаружил, что лишь слегка ослабил голод. Странное чувство вызвало массу негативных подозрений, и молодой человек поспешил поставить в известность Бориса Петровича. Профессора данный факт встревожил куда сильнее, чем ожидал Ян. Старик нахмурил брови, что-то быстро записал в блокноте и, не говоря ни слова, удалился, оставив юного пациента в полном недоумении.
С неприятным чувством лёгкого посасывания под ложечкой Ян решил бороться переключением внимания. Он вытащил ноутбук и запустил браузер. Как он и ожидал, непрочитанных писем, сообщений и новостей накопилась настоящая прорва. И Ян с жадностью набросился на её разгребание. Читал сначала внимательно, а потом по диагонали, просматривал в ускоренном режиме ролики, непрерывно отвечал друзьям в мессенджерах. Забежав в клановый чат, он произвёл настоящий фурор. Сотоварищи по сетевым баталиям, уже не надеявшиеся на возвращение своего командира, тут же засыпали вопросами по дальнейшим действиям. И Ян с бухты-барахты резанул, что скоро вернётся, а уж тогда…
Но написав столь оптимистический посыл, Ян остановился. Он отодвинул компьютер и внимательно прислушался к себе. Поразительно! Но тело в кои-то веки наполнялось энергией. Подумать только! Неожиданный прилив сил вновь одарил юношу надеждой. Как же давно Ян не испытывал ничего подобного! Да, сил было пока мало, чертовски мало. Но юноша не мог отказать себе в проверке их реального присутствия.
Решиться на эксперимент было нелегко, но невероятный подъём духа разметал хлипкие опасения рассудка. Отважный пациент тихонько слез с кровати и прислушался к ощущениям. Не испытывая никакого дискомфорта, Ян осторожно сделал шаг, затем второй, третий. Медленно обойдя кровать молодой человек уже хотел было повторить подвиг, но подступающее головокружение просигналило, что спешить не стоит. Ян вернулся на ложе и, изо всех сил стараясь не проявлять восторга, позвонил матери:
— Ма! Привет! Я в норме. Серьёзно! У меня такая просьба: принеси мне поскорее покушать. Организуй цыплёнка табака. Только целого!
***
В какие-то пять минут Ян уничтожил всю принесённую провизию и, наконец ощутив сытость, заявил не верящей своим глазам матери:
— Спасибо большущее! Чтобы идти на поправку нужно много сил!
Эти слова едва не отправили истерзанную испытаниями родительницу в очередной обморок. Но тут в палату заглянул Борис Петрович. Он живо успокоил несчастную женщину, в очередной раз сообщив, что вероятность положительной динамики довольно высока и что нет причин отказываться от надежд на лучшее. После чего наговорил гору сложно воспринимаемой информации и тактично выдворил посетительницу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оставшись наедине с больным, профессор нервно побарабанил пальцами по стальному поручню кровати и задумчиво сообщил:
— У тебя в организме пошли изменения.
Ян осторожно уточнил:
— Положительные или отрицательные?
— Ты думаешь в медицине это так легко сразу определить?
— А разве нет? — поразился Ян.
— Положительная динамика может маскировать массу отрицательных факторов. Потому я и не стал попусту обнадёживать твою маму.
— Значит, всё-таки положительная? Ну, пусть маскирует, что ей хочется, а я буду двигаться к выздоровлению. Если Лена пришла в себя, то мне вообще стыдно валяться как гнилая деревяшка!
Ян пребывал на вершине блаженства, чувствуя давно утраченную упругость мышц. Ему страшно захотелось помять в руках кистевой эспандер, побить боксёрскую грушу и просто пробежаться, рассекая телом летний воздух. Немудрено, что он и слышать не желал про любые отрицательные моменты.
Старый профессор отлично понимал творящееся с юношей и потому постарался поддержать того:
— Завтра ещё полежишь в этом боксе. А потом переведём тебя назад. Думаю, совместная реабилитация пойдёт на пользу и тебе, и Лене.
Борис Петрович уже хотел выйти из палаты, но остановился на пороге. Он холодно посмотрел на переполненного радостью юнца и тихо сообщил:
— Имей в виду: твои подвижки никак не связаны с действием моего активатора.
Ян на мгновение опешил, но тут же возмутился:
— Я и не думал вас в чём-то обвинять!
— Прости. Я это так. Для информации. Кстати, на Лену он тоже никакого влияния не оказал.
— Что? Тогда как…
— Понятия не имею, — горько пробормотал старик, — Все экспериментальные воздействия шли через новый диагностер. А он той ночью вышел из строя.
***
Дождаться возвращения в палату оказалось не так-то легко. Ян целый день только и делал, что строил планы по общению с Леной. То что они ровесники, да ещё и оказавшиеся изолированными в одной палате уже само по себе неизбежно должно подтолкнуть к контакту. Но Ян не имел абсолютно никакого представления, как спросить об Элле. Заявление, что он якобы слышал, как она назвалась этим именем может иметь самые плачевные последствия. К тому же нет никакой гарантии, что всё это ему попросту не приснилось.
Ян так усиленно думал в этом направлении, что совершенно не обращал внимания на своё состояние. И когда на вечернем обходе Борис Петрович поинтересовался самочувствием, молодой человек по привычке равнодушно брякнул:
— Нормально.
Пожилой доктор не стал в этот раз докучать молодому человеку расспросами, а лишь сделал пометку в карточке и удалился.
Утром следующего дня Яна переместили в прежнюю палату. Когда каталка въехала в раскрывшиеся двери, дрожащего от волнения молодого человека озарила догадка: “Зачем что-то выдумывать? Буду просто общаться как незнакомый сосед. Пусть Лена сама всё расскажет!” И он радостно улыбнулся девушке. Но измождённый вид девушки красноречивее любых слов говорил, что сил на общение у неё попросту нет.
Оказавшись наедине с соседкой, Ян вдруг почувствовал себя невероятно неуютно. И его угнетало вовсе не отсутствие так ожидаемого общения. Пареньку было совестно ощущать себя практически здоровым рядом с едва живой девушкой. А уж про пользование компьютером и речи не было. Поэтому Яну ничего не оставалось делать, как также молча валяться до самого вечера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
***
На следующее утро Ян с ужасом обнаружил, что кровать Лены пуста. Жуткие предположения затопили разум молодого человека. Он уже вознамерился нажать кнопку экстренного вызова, когда обратил внимание на лежащую на его одеяле записку. Аккуратным почерком, явно представителя старшего поколения, было написано: “Лену увезли на процедуры”.
