– Давай.
– Пошел, – сказал парень покорно.
Когда он вернулся, она не преминула ему сказать:
– Какой же ты покорный. Все мужчины вначале покорствуют. Ты не обижайся, просто я тебе правду докладываю.
– Это правда, – он засмеялся. – Там есть крепкое. Сейчас принесут.
– Тогда давай садись. Ты молодой парень. У тебя хорошая кожа. Всегда меня поражает этот момент в людях. Кого что, а меня поражает качество кожи на лице… Правда, странно, но у всех свои странности, – сказала она ему, выпив рюмку, когда неряшливый официант принес им выпить. – Чем-то воняет здесь. Мне везде мерещатся запахи – никто их не слышит. А я, как роженица, все с брезгливостью отмечаю, любую подпорченностъ… можно опробовать на мне.
Парень тоже выпил.
– Ну, как ты? – спросила она его. – Ты решился падать на дно, мама тебя рожала, в чистые пеленки пеленала, а ты решил пить… она очень заплачет…
– Обо многом хочется поговорить, – сказал он. Она удивилась.
– Ну, а как ты, чувствуешь свою линию судьбы? Чем ты станешь, чем ты закончишься? Скоро ли это случится?
Парень задумался:
– Ну, у меня есть предчувствия… где-то 21…
– Да? Все юные так думают, и вот – ты тоже. Но оставил себе десять лет. Зачем они тебе?
– Нет, – сказал парень, – ты не подумай, я этого сам не хочу, просто предчувствия…
– Значит, ты знаешь кто? Ты – черный романтик! И попытался одеться почернее.
– Почему? – Он покраснел.
– Есть такая каста людей, и ты хочешь в нее, но не надо!.. Да и лицо у тебя такое, и голос приглушенный. Есть приметы таких людей. Это очень красивые люди, но живут они, и правда, мало. Они выполняют долг ради большинства. Пример идеальности. Не стареют, проявляют волю к смерти. – Она опять выпила. Блестящими глазами перевела взгляд сквозь стеклянную стену – Яя под зонтиком, укрывая исключительно только себя, вела «переговоры» с несколькими глухонемыми. Они спорили. Яя все время повторяла жест «Нет, нет, нет!» – Нет, она им говорит, – перевела Рита, кивая пьяно в сторону улицы. – Сколько ты заплатил за это?
Парень сказал:
– Эти деньги – не деньги. Потому что инфляция. Я знаю, как надо жить. Чем больше потратишь, тем больше придет к тебе. А что ты хочешь, начался капитализм! – Он разлил по бокалам.
Она расстегнула плащ. Прижала руки к щекам. Юноша посмотрел ей в лицо, сказал:
– У меня ненависть к толстым губам. Мне нравятся холодные руки. – Он засмеялся. – Вообще я теряю нить… Теряю нить разговора. О чем мы?
Рита заговорила сложно и завораживающе, воздевая во время фраз руки:
– У черных романтиков из физической плоти проступает «лицо» души, им, правда, непозволительно стареть. – Она выпила. – Есть смысл в жизни, нет смысла в смерти. Есть смысл в смерти, нет смысла в жизни. От усталости нельзя мыться мылом. – Она скривилась, качнулась к нему. Выпрямилась на стуле. – Стучи меня по спине, когда я начну сутулиться.
Юноша закурил. Она закурила вслед, закрыла рукой глаза.
– Все, – сказала она.
Юноша вместо того, чтобы выпрямлять, стал отряхивать ее от сигаретного пепла. Она поставила руки на локти – кисти рук повисли.
Грохнув стеклянно-железной дверью, в кафе вошла озабоченная Яя. Тряхнула кудрявыми волосами в каплях дождя, села, обняв за спину Риту. Та подтолкнула к ней бокал с выпивкой. Яя сказала, оглядываясь:
– Бедные! – Громко и протяжно: – Зачем пить? – Она закатила глаза, изображая пьяную. – Зачем? Я не хочу! Я хочу в Америку, – опять на весь зальчик сообщила она. – Там такого нет! – убежденно продолжала она. – Там культурно относятся к глухим! – Она отчужденно и с упреком посмотрела на пьяных своих спутников.
Юноша поцеловал Рите руку.
– Целуйтесь, целуйтесь, – тут же ревниво сказала Яя. – Я люблю смотреть.
Рита отняла свою руку. Яя передернула плечом. Тоже расстегнула плащ, положила нога на ногу, осматривая посетителей. Потом она дошла до лица юноши и спросила его:
– Ты знаешь, кто? – Она стала показывать волнистую линию от носа. (У парня был нос с горбинкой, и этот жест подходил ему.) – Это ты. А я, смотри, – она показала жест: проведя пальцем по веку, – это значит я! А вот это Рита! – Она натянула кожу на виске.
Все счастливо засмеялись. Яя с доброй усиленной гримасой пропела, обращаясь к юноше и болтая ногой:
– Хо-рро-о-о-ший! – И погладила его по волосам, как животное. Тот смутился.
– Она! – Яя затыкала пальцем в сторону Риты. – Моя! – Стала хлопать себя по груди, еще сильнее болтая ногой с острым каблуком. Рита встретилась с ней взглядом и закивала согласно. Потом вдруг сказала ей:
– Нет у меня желание идти. Нет. Пропало. Не могу себя заставить.
На это Яя вскинула брови, оглядывая ее полупьяное лицо.
– Куда-то идти, кого-то искать… – по слогам выговаривала Рита. Но она не встретила сочувствия со стороны Яи.
Та сразу, исключив Риту из своего внимания, обратилась к юноше:
– Кто ты такой? Где твоя мама?
– Дома, – сказал тот.
– У тебя есть девушка?
– Нет, – сказал парень.
– Ты не веришь нам, а мы занимаем неплохой пост! – громко сказала Яя и засмеялась. – Ты стал к ней привязываться, потому что от нее веяло духами! – Она показала пальцем в Риту. – Тебе приятно понюхать духи!
Помолчали.
– Рита говорит много, плавно, певюче и поэтично. Яя, – она указала на себя: – Много улыбается, мало говорит, похоже, у тебя закружилась голова!!! – Яя наклонилась к юноше. – Ведь у тебя жизнь тяжелая!
Тот вежливо молчал.
– Что? – громко и вызывающе крикнула Яя Рите. – Громко? Глухие на улице мне сказали, что Свинья сам в себя воткнул нож, сам себя зарезал, когда к нему пришла милиция!
– Когда? – переспросила Рита.
– Лысый Володя сейчас на улице сказал. Свинья кричал: «Я не убивал! Я не убивал!» И в доказательство воткнул в себя нож. Сейчас в больнице. О! Какой! – протянула она, очень довольная. – Хи-и-трый!
Из подсобного помещения кафе появился немолодой, носатенький, но богато одетый мужчина. Он неторопливо подошел к стойке, видно, давая распоряжения. Увидев Яю, отвернулся. Яя прищурилась в его сторону. Тот опять обернулся и кивнул ей приветливо.
Яя сказала:
– Я знаю его. Он – хозяин кафе.
Мужчина неторопливо прошел мимо них. Перед самой дверью ненавязчиво кивнул Яе. Та улыбнулась в крайней степени, болтая ногой.
Через стекло все наблюдали, как он побежал к своей машине, сел в нее, завел мотор. Развернулся ближе ко входу, посигналил, открыв переднюю дверь.
– Он сигналит, – перевела мир звуков Рита.
Яя с неопределенной улыбкой поднялась, вихляющей походкой вышла на улицу. Наклонившись к открытой двери, закивала. Потом позвала рукой Риту. Та медленно встала.
– Еще приедете? – спросил юноша, вставая за ней.
– У тебя очень хорошее милое лицо, и тебя должны любить тысяча женщин. Потому ты и говоришь, что ты холостяк? Не выходи со мной, – сказала она ему и стала уходить, уходить, уходить. Открыв дверь, запустила холодный ветер.
Яя уже сидела в машине, выставив для красоты на тротуар одну ногу.
– Это рядом! – сказал мужчина деловито и неестественно весело для его удрученного лица с длинным носом и плачущими глазами.
Яя (ее речь накладывается на его голос): Ты подождешь меня?
Рита села на заднее сидение.
Мужчина: Это быстро. Посидишь в машине. Подождешь. Пятнадцать минут, не больше. Вот, уже приехали.
Яя вертелась, улыбалась Рите загадочно, крутила на палец прядь волос. Засмеялась, вдруг сказала:
– Я пьяная!
Мужчина только снисходительно посматривал на нее. В его быстром взгляде чувствовалось сильное желание. Когда он затормозил, что-то железное забренчало у него в машине.
– Что у вас бренчит? – спросила слышащая Рита.
Мужчина оглянулся – от него повеяло таким одиночеством, – быстро сказал, видно, даже не вникая в смысл своего ответа:
– Да это пустые банки. Никак не могу завезти сыну, он собирает… – Он вздохнул, остановил машину, опять забряцав пивными банками.
Они закрыли Риту в машине. Уже наступали сумерки. Рита легла на заднем сидении. Уходя, Яя через стекло прокричала ей, переживая и успокаивая:
– Я вернусь, и мы поделим деньги пополам! – Тыльной стороной руки она стукнула по ладони, деля пополам.
Рита покрутила пальцем у виска и опять легла на сидение. Она слушала, как стучали каблуки Яи, удаляясь.
Взгляд Риты попал как раз на верхние этажи дома, в который они зашли. Она заметила, как зажглось одно окно, может – они там. Изо дня в день – все повторялось.
В такси Яя достала деньги, чтобы поделить их. Рита отрицательно помахала рукой. Яя подозрительно прищурилась:
– О! – зловеще протянула она. – Какая ты хитрая! Значит, если у тебя будут деньги, то ты не поделишься? О! Какая ты, оказывается, змея! – проговорила Яя, распаляясь и засовывая деньги в сумочку. – Я все теперь поняла! – Она отодвинулась, отвернулась к окну и пропела, удивляя шофера: – Какая я несчастная! Ты не любишь меня! Не любишь! Я совсем одна! – Рита хотела повернуть ее к себе лицом, но та отстранялась, не желая «выслушать» глазами оправдания Риты. – Как я ошибалась! Я одна! Совсем одна! Бедная моя мама!
