…Придя в себя, я увидела, что лежу на диване в своей квартире, шторы раздвинуты, за окном идет дождь, шторы промокли, на полу вода, а у меня босые ноги. Я не знала, как я здесь оказалась, но когда хочешь добиться цели, главное – идти к ней, делать то, что нужно, и я, такая, какой вы меня здесь видите, сделала то, что было нужно.
ПОТЕРЯТЬ И НАЙТИ (Мюзет) [25]
Твой первый парень Был блондин.
Ты думала, он очень мил.
Ты сказала ему: «Гастон,
Ты красив и очень умен,
Так поцелуй же меня скорей!»
Но поцеловаться не удалось —
Он внезапно лизнул тебя в нос,
А ты, красотка, ты такая ранимая,
Для тебя это просто непостижимо.
Тогда ты поклялась: никогда, никогда!
С парнями завязываю я навсегда.
Какая же ты глупая, девочка моя!
Парень – просто парень, вот и все дела.
Одного потеряла – десять найдешь.
Увидишь сама, когда поживешь.
Второй твой парень В тебя влюбился,
Тебе он казался мускулистым.
Ты сказала ему: «Жером,
Согрей меня, обними», а он,
Вместо того чтоб тебя обнять,
Сел у телевизора и стал дремать.
А ты, красавица, ты ведь не камень,
Едва не простудилась и дала клятву:
Никогда больше, ах, никогда!
С парнями завязываю я навсегда.
Какая же ты глупая, девочка моя!
Парень – просто парень, вот и все дела.
Одного потеряла – десять найдешь.
Увидишь сама, когда поживешь.
Своего третьего парня Ты соблазнила,
С ним о любви поболтать решила.
Ты сказала ему: «Шарли,
Мне страсть как хочется любви,
Залезай же ко мне в постель».
Но вместо того чтоб с тобой обниматься,
Этот тупица решил отоспаться.
А ты ведь, красотка, была чиста,
Тебе захотелось женщиной стать.
Ты поклялась: никогда, никогда!
С парнями завязываю я навсегда.
Какая же ты глупая, девочка моя!
Парень – просто парень, вот и все дела.
Одного потеряла – десять найдешь.
Увидишь сама, когда поживешь.
Четвертого парня ты быстро нашла,
Решилась – и замуж сразу пошла.
Семью ты мечтала скорее создать,
Ему ты сказала: «Матерью стать,
Альберт, я хочу,
Сделай мне дочку, тебя я прошу!»
Но вместо дочурки он тройню заделал,
Что же, красотка, обычное дело!
Ты написала тогда: «Вот проклятье!»
И поклялась: никогда, никогда!
С парнями завязываю я навсегда.
Какая же ты глупая, девочка, признай!
Парень – просто парень, вот и все дела.
Девочка-блондиночка найдет парня опять.
Так уж устроена жизнь, не надо горевать!
(еще раз)
ЧЕТВЕРГ (Модерато) [26]
ПРЕДИСЛОВИЕ
Проснувшись, я обнаружила, что лежу на животе, губы в лужице слюней, я голая, мне холодно, я натянула на плечи плед, стала искать тепло его тела, но его рядом не было, его больше нет и никогда не будет, он ушел, я не знаю когда, и забрал все вещи, одежду, ботинки, свои проклятые книжки и диски. Ну и скатертью дорожка, он не должен был со мной так обращаться, я не мебель, обойдусь и без него, к тому же на одного потерянного приходится десять найденных, но обещаю тебе: им придется вытянуть билет и пройти проверку. Я и без того девушка непростая, а теперь стану еще требовательнее.
Я подняла глаза на будильник и не увидела, сколько времени. Значит, вчера вечером я задернула шторы, черт побери, я ничего не помню, но точно знаю, что сейчас еще не поздно, когда я напиваюсь, то долго не сплю, поскольку алкоголь в крови понижает уровень кортизола, и у меня болят половые органы, они набухли и до них не дотронуться – это не как у парней, с их утренними дубинами, им это приятно.
Во рту вязко, лицо мокрое от слюны, нос заложен.
Но я знала, что больше не засну.
Я села в постели, стала искать, что бы накинуть на спину, ноги наткнулись на что-то под кроватью, я опустила руку и достала свитер. Его свитер. Тот, в котором он спал в последний раз. Почему он до сих пор здесь?
Я надела его, мне плевать, ведь его здесь нет, это всего лишь свитер, и в любом случае, у меня заложен нос, я не чувствую даже собственного запаха.
Я включила лампу у изголовья, стала искать очки, нашла их, и мир приобрел объем, но так и остался туманным. Эти стекла всегда грязные. Но я слишком замерзла, чтобы подняться и надеть линзы. Я протерла очки краешком свитера.
Четверть седьмого. Осталось убить еще два часа, а я точно знала, что больше не засну.
Я встала на колени в постели, подставив бедра холоду, и нагнулась сначала вправо, затем влево, потом вперед. Наконец я нашла свою сумку – отлично, значит, я ее не оставила в гостиной – и достала из нее мобильный.
Оставалось только молиться, чтобы соседский WiFi был подключен, иначе мне придется идти искать шнур в гостиную, а я не хочу вставать, я очень замерзла.
Я забралась с мобильником под теплое одеяло, и, когда его включила, свет озарил мой шалаш под деревьями, мою палатку под снегом, мою подводную лодку. Черт бы побрал эту память, я вспомнила, как читала «Великолепную пятерку» [27] и Жюля Верна под одеялом с фонариком.
Ура! WiFi включен. Наверняка у меня нет сообщений, но я все равно проверю, ведь никогда нельзя знать наперед: Матильда, региональный представитель лаборатории, иногда присылает мне вопросы по ночам. Говорят, эта женщина никогда не спит.
От Матильды ничего, зато письмо с адреса <[email protected] net>. Посмотрим!
«Вот книга, которую я посоветовал вам прочитать, в формате PDF. ФК».
Какая книга?
К письму был прикреплен файл.
...
Женское_тело_pdf.
Черт, этот тип никогда не оставит меня в покое! Мы ругаемся, я отшиваю его, когда он предлагает обсудить прошедший рабочий день, а он в отместку подкидывает этот талмуд. Значит, придется прочесть с экрана шестьсот страниц. А потом что?
Разумеется, я открыла файл. Решила: прочту первые страницы и сразу пойму что к чему.
Предисловие к седьмому изданию
Бруно Сакса и Франца Кармы
...
Пациентке «Альфа» посвящается
Публикация данного седьмого издания совпала с очень важной датой. Ровно двадцать лет назад умер Оливье Мансо, оставив в своем кабинете оригинальную рукопись «Женское тело». Должно быть, он покончил с собой сразу после того, как завершил работу нал книгой. С тех пор мы никогда не прекращали задавать себе один и тот же вопрос: как мог мужчина, замечательный врач и одаренный писатель, которому не исполнилось и тридцати лет и который помог стольким людям, решиться наложить на себя руки?
Оливье был не только нашим другом, он был образцом. В конце восьмидесятых годов за короткий период, всего за полтора года, он заложил основу беспрецедентного опыта, который впоследствии вдохновил многих практикующих врачей во всем мире, но никогда не воспроизводился в его собственной стране. Интерн, а потом врач, прикрепленный к акушерской клинике Турман-Север, он одним из первых во Франции объявил войну чрезмерному использованию медицинских средств во время родов и разработал оригинальный метод, радикальный и смелый, согласно которому женщина сама планирует и организует свои роды с помощью акушерок, выбранных ею самой. На протяжении полутора лет Оливье Мансо работал в родильных залах под опекой другого исключительного врача, доктора Абрама Сакса. Частота рассечения промежности (эпизиотомии) приблизилась к нулю, частота кесаревых сечений снизилась на шестьдесят процентов, количество заболеваний новорожденных, при которых требуется госпитализация, сократилась наполовину, а послеродовые осложнения был настолько малочисленны, что некоторые стали обвинять больницу в подлоге данных. Однако Абрама Сакса подкосила внезапная болезнь, и его место на посту заведующего акушерской клиникой «Север» занял человек, гораздо менее благосклонный к революционным методам своего предшественника и его учеников.
Решив продолжить работу начатую рядом со своим наставником, Оливье держался на протяжении нескольких лет. Неутомимый учитель, он воспитал десятки акушерок и интернов, которые, как и он, желали, чтобы акушерки помогали женщине рожать, а не подавляли ее своей властью. Отстраненный акушерами-гинекологами старой школы от ведения родов, а вскоре и от любой преподавательской деятельности, он решил изложить все, чему успел научиться, в книге такой же оригинальной формы и концепции, каким был его подход к акушерству. Его проект не имел ничего общего с сочинениями по классической медицине, одержимой патологиями и стандартизацией. Содержание книги нельзя назвать ни глубоко пессимистическим, ни безмятежным; она во всех нюансах и вариациях описывает жизнь женщины от зачатия до смерти.
Книга «Женское тело», как и опубликованная в Бостоне в 70-х годах классическая работа одной из феминисток «Наше тело. Мы», простым, но точным языком описывает жизнь женского тела по мере его роста, взросления и старения, во время болезни и в здоровые периоды, без нормативного терроризма медицинских книг и без реваншистской морализаторской религиозной идеологии или идеологии нью-эйдж, которая сквозит во множестве книг и большинстве изданий о «естественных родах» и здоровье, число которых с каждым днем растет в книжных магазинах.
