Когда он тянется к моей руке, его душераздирающая улыбка смягчается и становится такой сладкой, что мне хочется поцеловать его еще раз, просто чтобы узнать, каков он на вкус.
Встав, я мотаю головой в сторону душа.
— Мне лучше подготовиться к работе.
Он не двигается, и в моей крошечной ванной, наши тела так близко, что я чувствую тепло исходящее от него. Я чувствую, как его костяшки мягко касаются тыльной стороны моей руки, и его прикосновение освещает меня, как провод под напряжением. Почему-то короткое прикосновение его кожи к моей кажется более интимным, чем поцелуй прошлой ночью. Настолько, что, когда он уходит, мне приходится на мгновение включить холодный душ, чтобы охладить кровь, которая практически кипит в венах. Даже немного успокоившись, я все равно не могу отделаться от мысли, что он там, а я здесь, голая, раскрасневшаяся, борющаяся с волной похоти, такой внезапной, что у меня дрожат колени. Каким-то образом мне удается помыться, не свалившись в кучу на дне ванны, и когда я заканчиваю, выхожу и вижу Джастина и Коди перед телевизором.
— Чувак, — тихо говорит Джастин. — У тебя будут квадратные глаза.
Я смотрю, как он берет Коди под руки и поднимает его на диван так же, как и я. Видеть, как Джастин взаимодействует с Коди, неописуемо. Моя любовь к сыну и радость, которая приходит, когда я вижу его счастливым, трепещет сердце, Но в то же время, что-то вроде сожаления и даже страха, звучит в глубине моего сознания, напоминая, что Коди никогда не узнает своего отца, и что в любую минуту Джастин может исчезнуть так же быстро, как и появился. Кроме того, есть выстрел прямой похоти, которая заправляет тепло под моей кожей, когда я смотрю, как этот парень с грубой внешностью болтается с моим четырехлетним ребенком, как будто это самая естественная вещь в мире.
Смесь чувств головокружительна.
Когда я готова уйти, я наклоняюсь над спинкой дивана и целую Коди на прощание, но он едва замечает, слишком поглощенный фильмом. Джастин смотрит на меня поверх подушек, когда я выпрямляюсь, и я даже не могу описать, как сильно хочу поцеловать его. Кажется, что каждая клеточка моего тела тянется к нему.
Он кивает на прощание, провожая меня взглядом, который выворачивает меня наизнанку.
***
Когда я прихожу, Лии все еще нет на работе. На туалетном столике осталось несколько ее вещей, но остальные исчезли. Я изо всех сил пытаюсь заставить себя поверить, что она проводит несколько недель в другом клубе, но как бы я ни старалась, беспокойство все еще щекочет мой разум, как зуд. Маркус тоже не появляется. Когда я видела его в последний раз, у него был синяк под глазом и отвратительное настроение. Бекка все еще рядом, она его глаза и уши, когда начальника нет рядом. Поэтому, несмотря на все происходящее вокруг, я опускаю голову и работаю. Мне не нужно привлекать внимание.
Помимо отсутствия Лии и Маркуса, субботний вечер прошел довольно спокойно. Я делаю хорошие чаевые — достаточно, чтобы купить еду на неделю вперед и, возможно, новые ботинки на день рождения Коди. Ночь проскальзывает в неоновом свете и фальшивых улыбках, и прежде чем я осознаю это, уже иду к своему грузовику тяжелыми ногами.
Я так погружена в свои мысли, гадая, будет ли спать Джастин, когда я вернусь домой, когда кто-то выходит из тени прямо перед моим грузовиком, я отпрыгиваю назад так быстро, что почти падаю.
Сэм выглядит так, будто не спал несколько дней. Его темные волосы в беспорядке, а глаза — черные впадины, окруженные фиолетовой кожей.
— Господи, Сэм, — шиплю я, прижимая руку к сердцу, которое пытается найти правильный ритм.
— Ты ее видела? Она там? — спрашивает он, подходя ко мне.
Я инстинктивно делаю шаг назад, сохраняя некоторое расстояние между нами.
— Нет. Ты все еще ничего не слышал о ней?
Он качает головой.
— Уже больше недели никто ничего не слышал.
Слова Бекки, сказанные в прошлую субботу, эхом отдаются в моем сознании. «Кто знает, что сделает Маркус». Моя кожа мгновенно охлаждается, как будто кто-то залил мои вены ледяной водой. Я плотнее запахиваю куртку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сэм делает шаг вперед, и дикий взгляд в его глазах посылает вспышку страха через меня.
— Ты бы сказала мне, если бы видела ее, верно? Ты не станешь мне лгать?
Мне приходится сглотнуть комок страха, застрявший в горле.
— Я ее не видела, Сэм. Я бы сказала, если знала, — его лицо морщится, и на мгновение мне кажется, что он сейчас заплачет. Вместо этого он издает болезненный звук, который эхом разносится по парковке и посылает волну мурашек по моей коже.
— Черт, — выплевывает он. — Черт! — я чуть не схожу с ума, когда он начинает говорить и расхаживать по кругу. — Он что-то сделал. Она… — он набрасывается, пиная боковую панель моего грузовика. — Я велел ей заткнуться, но она никогда не слушает…
— И что теперь? — я шепчу, но он как будто забыл, что я здесь.
Он поворачивается ко мне спиной, сцепив руки за головой, как будто пытается отдышаться, и вдруг его тело падает на колени, руками все еще сжимает волосы, и он издает еще один стон.
— Черт… — его голос тихий, приглушенный положением. — Не могу поверить, что он это сделал.
Я протягиваю руку, но он внезапно встает, почти теряя равновесие. Он дышит так тяжело, что я вижу, как его грудь поднимается и опускается сквозь одежду.
— Я убью его, — шипит он. — Если он прикоснулся к ней, я убью его.
Мой пульс учащается.
— Кто, Сэм?
Я снова тянусь к нему, пытаясь успокоить, но он отстраняется, его глаза безумные — почти дикие — когда он смотрит позади меня на клуб.
— Я убью его. Богом клянусь.
Я все еще тянусь к нему, когда он исчезает в последних серых часах утра.
Джастин не только не спит, когда я прихожу домой, но и разговаривает по телефону. Он тихо говорит, перед ним мерцает телевизор, звук приглушен. Я молча машу ему рукой, и он поднимает голову в знак приветствия.
Я стараюсь не подслушивать его разговор, но квартира такая маленькая и тихая, что я все равно не могу не слышать.
— Да. Нет… я сказал нет.
Он поднимает глаза, когда я прохожу между своей спальней и ванной. Прижав трубку к уху, он смотрит на мои ноги и обратно, прежде чем остановиться на лице. Я никогда не встречала никого, кто мог бы так много сказать своим молчанием.
— Я сказал, что приду, — говорит он, возвращаясь к своему звонку.
Я смываю макияж, наблюдая, как последние кусочки моего альтер эго кружатся в воде, прежде чем исчезнуть в канализации. Я заплетаю волосы, вытираю кожу и смотрю на свое отражение в зеркале. Без маски я снова чувствую себя голой, простой, ничем не примечательной, но я чувствую себя собой.
Когда выхожу, Джастин заканчивает разговор и встает, пряча телефон в карман.
— Коди не доставил тебе слишком много хлопот? — спрашиваю я.
Он качает головой.
— Заснул вскоре после твоего ухода.
Мы стоим тихо, лицом друг к другу, и оба ждем, что скажет другой. Ну, я в любом случае. Как обычно, Джастин смотрит на меня так, будто читает, как книгу, будто это у меня на коже написаны слова.
— Ты в порядке? — он спрашивает.
Пожав плечами, я натягиваю рукава свитера на руки.
— Просто у меня была странная ночь, — он смотрит на меня, ждет, чтобы я продолжила. — Думаю, ты уже привык это слышать, да?
Джастин сидит рядом со мной, когда я складываю ноги под себя на диване.
— Кажется пропала девушка из клуба.
— Как давно ее нет?
— Ее парень не видел ее с прошлых выходных.
Джастин кивает, его глаза оценивают.
— Ты беспокоишься о ней.
Чувство вины согревает мою кожу.
— Не беспокоилась, пока не появился ее парень.
Мы молчим, он смотрит на меня, я — на свои колени.
— Он беспокоится, что с ней что-то случилось… — я даже не могу выдавить из себя ни слова, боясь, что произнеся их, все станет реальностью. Я поднимаю глаза и вижу, что Джастин смотрит на мои руки, лежащие на коленях. — Они с Маркусом сильно поссорились в прошлую субботу. Это было безумие; я никогда не слышала ничего подобного. Кто-то сказал ему, что Лия скрыла от него чаевые. Думаю, он был не очень счастлив, — Джастин отворачивается, его челюсть тикает, и я знаю, что пустой взгляд на его лице означает — что-то происходит в его голове, чем он не хочет делиться. Он хрустит костяшками пальцев, глядя на мерцающий телевизор.
