Он приближается невероятно близко, мой мозг перезагружается, когда его рот немного приоткрывается, и он запускает в меня язык. Как будто все крошечные кусочки, которые так долго держали меня вместе, начинают распутываться и разворачиваться, как рулон ленты. А я чувствую, что разваливаюсь на части.
Джастин немного отстраняется, но мои губы преследуют его, ища большего, пальцы прижимаются к его затылку, чтобы приблизить его. Мускулы на его плечах расслабляются, когда я прижимаюсь к нему, и хотя его губы нежны, может быть, даже немного нерешительны, руками он крепко прижимается к моим бедрам, и двигает меня к себе. Мягкое нажатие его губ по контрасту с хваткой рук поглощает меня. Он поглощает меня. Его поцелуи — это всё, и я даже не чувствую землю под ногами. Все, что я чувствую — это Джастин.
Мы оба тяжело дышим, когда он отстраняется, его теплое дыхание касается моих губ, когда он прижимается своим лбом к моему. Я не хочу открывать глаза, боясь, что он исчезнет, как сон. Вместо этого я опускаю руку с его плеча на грудь, где биение его бешено бьющегося сердца напоминает, что он настоящий.
Мои глаза все еще закрыты, когда мгновение спустя — не говоря ни слова — он целует меня еще раз, слегка прижимаясь губами к месту рядом с моим ртом. Он делает шаг назад, как будто ничего не случилось, а я не могу вспомнить свое имя или то, какой была моя жизнь до того, как он поцеловал меня.
Я не открываю глаз, пока не слышу тихий щелчок входной двери, и даже тогда я провожу десять минут, глядя на пространство перед собой, прижав пальцы к губам, кожа покалывает, как маленькие реки электричества. На желеобразных ногах я плыву по квартире в оцепенении, выключая свет и проскальзывая в постель, даже не потрудившись переодеться. Когда моя голова касается подушки, я уверена, что не засну, воспоминания о губах Джастина, прижатых к моим, не дадут мне уснуть. Но когда через несколько часов я просыпаюсь от солнечного света, пробивающегося сквозь занавески, мне кажется, что я проспала несколько дней. Только наполовину проснувшись, я снимаю мятую кофту и снова ложусь в постель. Я уже собираюсь снова заснуть, когда край кровати мягко опускается, и я не могу не улыбнуться в подушку, когда что-то тяжелое медленно ползет ко мне.
— Ты уже проснулась, мам? — шепчет Коди.
Он визжит, когда я хватаю его, щекоча его ребра и подмышки. Он смеется, пока его щеки не краснеют, а глаза не становятся стеклянными от слез.
Я думала, что перестану играться с ним, когда он будет взрослеть, но теперь, когда он стал старше, и я знаю, как вытащить из него эти игристые смешки, и поняла, что люблю его еще больше.
Когда он успокаивается, я поднимаю одеяло, и он ныряет под него, зарываясь лицом в подушки. Этим утром от него пахнет шампунем и чем-то странным, что напоминает мне сосну или кедр, чем-то древесным и зимним, как будто он был в парке. Не могу точно сказать, но что бы это ни было, это все Коди. Конечно, через несколько часов он, вероятно, будет пахнуть детским потом и арахисовым маслом, которое я буду любить одинаково сильно.
Словно пытаясь вытащить меня из дымки, вызванной детским запахом, Коди прижимает свои холодные ноги к моим бедрам, заставляя меня визжать. Немного отодвинувшись, я положила голову на подушку рядом с ним.
— Чем ты хочешь сегодня заняться?
— М-м-м… пицца?
Я смеюсь, сжимая кончик его носа.
— Я имею в виду, погулять. Хочешь пойти в парк? Или, может быть, снова поедем на пляж?
— На пляж? — он пищит, его глаза блестят. — Можно мне поплавать?
— Холодно. Может, когда потеплеет.
Он обдумывает мой ответ.
— Джастин с нами?
Звук его имени заставляет мою грудь трепетать.
— Он сегодня вечером сидит с тобой. Давай пока побудем вдвоем?
Он пожимает плечами.
— Окей.
Я похлопываю его по заду, выпроваживая из кровати.
— Иди надень носки, я пока сделаю завтрак.
— Ладно! — он щебечет.
Выбегает из комнаты, а я встаю с кровати, понимая, что спала в джинсах. Я выскальзываю из старой одежды во что-то теплое, прежде чем нырнуть в ванную. Я плеснула немного воды на лицо и распустила волосы, едва в состоянии смотреть на себя в зеркало без улыбки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушка в отражении не новая, но она другая. В ее глазах есть что-то яркое, как будто они освещены. Румянец на ее щеках, обычно приберегаемый для клуба и холодных зимних дней, придает ее коже здоровый оттенок. Девушка в зеркале — это я, только лучшая версия меня.
Может быть, дело даже не в том, что я выгляжу по-другому, а в том, что я чувствую себя по-другому. Как будто этот поцелуй зажег контрольную лампочку, и теперь я нечто иное, как огонь, жар, пламя. И ничто, даже погода снаружи или счета на холодильнике не смогут потушить его.
Позже, той же ночью я слышу, как Джастин тихо стучит, открывая входную дверь, мое сердце начинает привычно биться сильнее.
— Хэй?
— Сюда, — отвечаю я.
Я слышу, как его ботинки пересекают пол гостиной, слышу, как скрипят половицы, когда он входит в коридор, и поднимаю глаза, когда он нерешительно заглядывает в ванную.
— Привет.
Я улыбаюсь ему, сидя на полу, рядом с ванной, где Коди сидит в теплой воде с пузырями и игрушками. Джастин делает шаг вперед, улыбаясь. Его улыбка сегодня тоже совершенно новая. Она яркая и теплая, и вдруг я становлюсь жадной. Я хочу быть причиной его улыбки. Я хочу, чтобы эта улыбка была моей. Я хочу большего. Но когда дело доходит до Джастина, я всегда хочу большего.
— Привет, Джастин! — говорит Коди, разбрызгивая воду.
— Эй! — я брызгаю ему в ответ, смеясь. — Следи за собой.
Прислонившись к двери ванной, Джастин наблюдает, как я откидываю голову Коди назад, позволяя теплой воде смыть шампунь с его волос.
— Как прошел день?
— Хорошо, — отвечаю я, глядя на него.
— Мы ходили на пляж! — кричит Коди, как будто Джастин может не расслышать его из-за плеска воды.
— На пляж?
Коди кивает.
— Да. Я бегал по песку, и меня чуть не забрызгала волна, но я бежал так, что она меня не достала, — продолжает Коди, едва переводя дыхание. — И я гнался за птицами, как в прошлый раз, но мама сказала не уходить слишком далеко, поэтому я вернулся, и тогда мы сделали песо-песо…
Коди смотрит на меня в поисках помощи.
— Песочные замки.
Он кивает, его мокрые волосы струятся по лицу.
— Да.
Джастин скрещивает руки на груди, кивая вместе с Коди. Его руки — яркие пятна на фоне темной футболки, и один их вид заставляет меня думать о том, как они обнимали Коди прошлой ночью, а потом позже, мою талию.
— Ты, наверное, устал, — говорит он, все еще не решаясь пройти дальше. Я не могу его винить — всего в четырех футах от меня сидит голый ребенок. Он и Коди могут быть близки, но я не думаю, что Джастин готов на такое.
— Очень устал, — отвечает Коди, делая пузыри в своих морщинистых ручках.
— Жаль, — говорит Джастин с намеком на притворную серьезность. — У меня есть мультик «Новые тачки».
Коди выпрыгивает из ванны прежде, чем Джастин успевает отвернуться.
— Эй! — я смеюсь, быстро заворачивая его в полотенце. — Давай не будем устраивать Джастину шоу, ладно?
Я смотрю на Джастина в зеркало, вижу только его затылок, когда он поворачивается в другую сторону, и могу представить ухмылку на его лице. Я вытираю волосы Коди полотенцем и надеваю ему пижаму, пока Джастин терпеливо ждет, его высокая фигура занимает почти весь дверной проем.
— Хорошо, — говорю я, громко целуя Коди в щеку. — Готово.
Он визжит, делает удар карате — едва не задев мою голову — и убегает мимо Джастина.
Какое-то время я сижу на полу в ванной, держа на коленях мокрое полотенце Коди.
От меня не ускользает, что я наедине с Джастином; что-то потрескивает в воздухе вокруг меня, гудит в моих ушах и прижимается к коже, как напоминание о прошлой ночи. Но я не знаю, то ли вести себя спокойно и делать вид, что не думала о нем весь день, то ли просто выложить все как на духу.
