Но самое важное сейчас было не это. Они не могли больше оставаться под дождем, потому что капитану нужна была медицинская помощь, и немедленно.
В британской армии наверняка были хирурги, которые справились бы с его ранением, но сможет ли она отыскать обратную дорогу в Блейденсберг? Она проклинала себя за то, что уснула, за то, что от усталости утратила способность наблюдать и запоминать дорогу. Она осознала, что, отказавшись переложить на плечи капитана ответственность за их путешествие, она в результате все же именно так и поступила, и очень на себя рассердилась.
С одной стороны, конечно, было так соблазнительно отвезти капитана назад, под защиту его армии, и умыть руки. Но она теперь склонялась к тому же выводу, что и капитан: в данных обстоятельствах полностью нельзя доверять ни одной стороне. Ей предстояло принять решение как можно быстрее, потому что жизнь капитана висела на волоске.
Как и Десси, она хорошо понимала, что если пуля и пощадила его, заражение и лихорадка представляют более чем серьезную угрозу и убивают так же часто, как и вызвавшая их рана. К счастью, он потерял не много крови, несмотря на страшные пятна, которые покрывали их обоих. Вероятно, артерия не была задета.
И все же ему немедленно был нужен доктор. Ее терзала и другая мысль: после их приключений она вовсе не была уверена, что, попади он в плен к американцам, они будут с ним хорошо обращаться. Ее уверенность в гуманизме соотечественников так пошатнулась, что она не смела рисковать жизнью капитана.
Она поняла наконец, что капитан был прав и было чудовищно глупо пускаться в такое путешествие. Но тогда она думала только о Магнусе и о том, как бы поскорее добраться домой. И вот что вышло из ее глупого упорства. Она одна была виновата во всех их неприятностях. Десси, Элси и ее ребенок, даже собака и ее щенки, — все зависят сейчас от силы ее характера и изобретательности. Она обязана вытащить их из ужасной истории, в которую сама втянула. Поздно теперь сожалеть о том, что она не послушалась совета капитана и не осталась в Вашингтоне.
Впервые она подумала и о том, что и Аннаполис могла постигнуть участь Вашингтона. Пусть она даже сумеет избежать встречи с войсками обеих сторон. А что, если, добравшись до Аннаполиса, она найдет его в руинах или перешедшим в руки врага?
Устало, с горечью обратилась она к Десси:
— Можешь не трудиться мне говорить. Я знаю, что во всем виновата сама. И если… если капитан умрет, я никогда себе этого не прощу. Мы не сумеем вернуться в Блейденсберг и доставить его к друзьям и врачам. Вряд ли британцы по-прежнему находятся там же, где и раньше. А вдруг в Аннаполисе тоже бои? Мы все так измучены и напуганы, и я одинаково боюсь ехать вперед и возвращаться назад.
— Все это правда, — спокойно отвечала Десси. — Но капитан вряд ли умрет.
Сара с трудом проглотила комок в горле.
— Я… я очень надеюсь, что ты права. Ну пусть он даже останется жив, в его ранении я одна виновата. Очень опасно для нас пытаться вернуть его под защиту его собственной армии, а для него столь же опасно встретиться с нашей.
Десси промолчала, ожидая продолжения.
Тогда Сара хитро улыбнулась.
— Что ж, придется мне вытаскивать нас всех из этой истории, раз мы влипли в нее по моей вине.
Она взглянула на капитана, все еще лежащего без чувств. Кровь с бледного лица была смыта, голова туго обмотана повязкой. Ее охватила странная инстинктивная уверенность, что они обязательно доберутся до Аннаполиса, встретят Магнуса и все будут спасены.
— Мы не можем продолжать путь. Нам нужно отдохнуть и найти врача, — устало сказала она. — Мы должны укрыться где-нибудь на несколько дней, пока ему не станет лучше, а там будет видно. А как там Элси и ее ребенок?
— Все в порядке, — усмехнулась Десси. — Не беспокойся ты об этом ребенке. Мне еще не приходилось видеть такое живучее создание.
Хоть здесь все благополучно, обрадовалась Сара. Ей стало легче от того, что решение принято и можно заняться неотложными делами. Она загородила глаза рукой от дождя и вгляделась вдаль, стараясь рассмотреть дорогу. Но за поворотом не было видно ничего — кругом только дождь, деревья да серое небо.
Но эта дорога должна же куда-нибудь вести? К уютному фермерскому дому, например, где их встретят веселая фермерша, теплые постели и огонь очага. Или она приведет их прямо в руки к англичанам, что тоже весьма вероятно.
Здесь больше оставаться нельзя. Она без раздумий и колебаний заберется в любой пустой дом и воспользуется припасами, которые ей понадобится. Какие времена, такие и нравы, а сейчас действительно отчаянное время, решила Capa.
Не без труда они с Десси уложили тяжелое тело капитана в заднюю часть повозки. Десси была сильная, а Сарой двигало чувство вины и страха, так что они справились. Капитан не шевелился, хотя они растревожили его рану и та стала опять кровоточить.
Под конец Сара спрятала кивер капитана и его красный мундир под тяжелую перину. Форма сразу выдавала в нем британского офицера, а Сара побаивалась этого. Все же она пожалела о том, что пришлось спрятать мундир: он хоть как-то защищал ее от дождя.
Элси смотрела на все происходящее широко открытыми блестящими глазами, но не сказала ничего. Задок повозки был переполнен. Собака поджала было хвост, но быстро успокоилась, сообразив, что ее щенкам ничто не угрожает. Сара чуть не засмеялась, такое забавное зрелище представляла собой эта компания. Настоящий Ноев ковчег, как говорил капитан.
Спасение каждого из них зависело теперь от Сары. Раньше она не хотела признать, что спокойное здравомыслие капитана и его постоянное присутствие стали для нее надежной опорой. Сейчас, лишившись его, она с горечью поняла, как ей его не хватает.
Десси уселась на высокое сиденье рядом с Сарой, и та тронула гнедую, надеясь, что несчастная кляча не упадет замертво от усталости. Сара и сама устала не меньше этой лошади. Веки горели от напряжения и недостатка сна, голова была словно шерстью набита.
Дорога становилась все хуже, но через какое-то время Сара наконец заметила первые признаки того, что где-то здесь живут люди: едва различимо потянуло дымком. К счастью, дождь уже кончился, проглянуло солнце, и Сара с трудом смогла рассмотреть в отдалении небольшой домишко. Над трубой вился дым, значит, дом был обитаем.
Вне себя от радости, она воскликнула:
— Спасибо, Господи! — и только теперь осознала, как боялась, что дорога вообще никуда их не приведет.
Десси тоже воспрянула духом, но все же, когда они двинулись к дому, с сомнением пробормотала:
— Местечко-то убогое, скажу я вам.
