если асексуальность может быть неудобной. Я и большинство асов просто не верим, что есть что-то плохое в низком желании или отсутствии сексуального влечения. Мы не считаем, что есть какое-либо моральное обязательство работать над увеличением сексуального влечения. Желание секса не должно быть требованием здоровья или человечности.
Активист Си Джей Чейзин критикует идею, что люди должны мириться со своей асексуальностью (или низким либидо), только если их нельзя сделать более сексуальными. Это распространенная идея даже среди опытных исследователей, терапевтов и нас самих. «Но ты бы сказала это лесбиянке? – спрашивает Чейзин. – Ты бы сказала: „Если ее можно сделать гетеросексуальной, то сделайте это, но если ничего нельзя исправить, то помогите ей признать, что она лесбиянка?“ По-моему, не имеет значения, можно ли кого-то изменить или нет. Нам нужно избавиться от подобных ожиданий: что люди должны измениться, что лучше хотеть секса, что мы должны принимать асексуальную идентичность только в том случае, если аса нельзя исправить, – продолжает Чейзин. – То же самое и с трансами и небинарными людьми. Я отвергаю идею, что мы должны принимать трансгендеров, только если они не могут быть цис. Это чепуха».
Я согласна с тем, что никого нельзя принуждать стать более сексуальным, независимо от того, возможно ли это. Тем не менее личный выбор важен, и если бы существовал безопасный и эффективный препарат, повышающий либидо, я бы не пыталась запретить доступ к нему, хотя его следует использовать только после надлежащего обучения и продавать без указания, что он «лечит». Как рассказала The Outline сексолог Барбара Кареллас, такой препарат, как «Вилееси», должен продаваться как средство, доставляющее удовольствие, а не как средство от медицинской проблемы[106].
Я в целом не против диагнозов. Диагнозы предоставляют доступ к сообществам, а также к программам страхования, необходимым для получения специализированного лечения. В настоящее время, однако, наиболее успешным лечением при HSDD является добрая старая терапия, а не какие-либо специальные таблетки. Мне трудно понять цель постановки диагноза, при котором вам вряд ли удастся получить полезные услуги, но который, скорее всего, укрепит представление о том, что вы больны.
Если бы завтра я сочла себя алло с HSDD, основным отличием было бы то, что я стала бы хуже относиться к себе. Мне прописали бы «Эдди» или «Вилееси», но этот процесс потребовал бы времени и денег, и лекарства, скорее всего, не подействовали бы. Я могла бы узнать больше о HSDD, но многие онлайн-статьи сосредоточены на том, насколько разрушительно это состояние, что мало помогает тревожному уму, который и так уже взволнован состоянием организма. Диагноз HSDD бесполезен, когда существует альтернативное и более логичное решение: признание себя асом или хотя бы осознание, что низкое сексуальное желание – это не болезнь. Отказ от диагноза также не означает, что ситуация приносит радость. Опять же, можно огорчаться из-за чего-то – многие асы огорчены тем, что они асы, – но при этом причина переживания сама по себе не становится проблемой.
Многим асам ставили диагноз (и прописывали гормоны не по назначению), прежде чем они узнали об асексуальности и решили, что с ними все в порядке. Изменение точки зрения – это все, что необходимо, чтобы переключиться с одного на другое, от болезни к норме, от расстройства к ориентации. Действительно, критика того, что HSDD является социальной конструкцией, далеко не нова, и социальная природа разделения подтверждается также исследованиями. Согласно исследованию 2015 года, в котором сравнивали самоидентифицированных асов с аллосексуалами с диагнозом расстройства влечения, в целом асы реже испытывали сексуальное влечение, чем группа с диагнозом HSDD, но они чувствовали себя лучше[107]. Что неудивительно, потому что нечеткость всегда была особенностью DSM.
Сложите несколько критериев, утвердите их голосованием, и что угодно может стать официальным психическим расстройством – а это значит, что DSM долгое время отражало предубеждения, которые сегодня ужаснули бы многих. Пятьдесят лет назад мужчина, желающий заниматься сексом с другими мужчинами, был бы отнесен к психически нездоровым, и это было бы подтверждено записью в DSM о гомосексуализме, от которой полностью отказались только в 1980-х гг.[108] Считается, что мужчина, который мало интересуется сексом с партнером, страдает психическим расстройством. Оба диагноза возникают из-за ограниченности взглядов.
* * *
В то время как асы боролись с идеей, что они больны, инвалиды пытались доказать, что они не асексуальны. Чтобы показать, как мыслят те, кто считает, что больные люди не хотят (или не должны иметь) секса, я привожу фразу из четырех слов: «Достаточно трех поколений имбецилов».
Легендарный судья Верховного суда Оливер Уэнделл Холмс-младший написал эту шокирующую своей прямотой фразу в 1927 году, чтобы поддержать право на принудительную стерилизацию «нежелательных»[109].
Якобы «слабоумная» Кэрри Бак относилась к среднему из этих трех поколений – ее мать Эмма не соответствовала стандартам респектабельности. В юном возрасте Кэрри разлучили с матерью и отправили жить в дом более приличных Джона и Элис Доббс. Когда Кэрри было семнадцать, ее изнасиловал племянник приемных родителей. Наступившая в результате изнасилования беременность поставила Джона и Элис в уязвимое положение. Чтобы спасти племянника, они решили принести в жертву Кэрри, объявив ее «слабоумной» без каких-либо доказательств. Хотя у нее никогда не было проблем со здоровьем или учебой в школе, ее поместили в учреждение для эпилептиков и слабоумных в штате Вирджиния.
Институционализировать Кэрри было несложно, объясняет журналист Адам Коэн в книге «Имбецилы: Верховный суд, американская евгеника и стерилизация Кэрри Бак»[110]. Евгеника, или идея о том, что общество можно улучшить, если запретить воспроизводство бесполезных и нежелательных, оказалась рациональным способом решения предполагаемой угрозы захвата мира нежелательными. Эту идею отстаивали ведущие мыслители, преподавали в университетах Лиги плюща, и она даже сподвигла Ф. Скотта Фицджеральда написать песню «Любовь или евгеника» во время учебы в Принстоне. («Мужчины, к которым вы хотели бы прийти и налить себе чаю / Поцелуи, которые воспламенили ваше сердце / Или любовь дамы, подлежащей профилактике?»)[111] «Нежелательный», однако, может означать все, что не нравится влиятельным людям. Это могло просто означать «непривилегированный». Например, исследования ведущих ученых показали, что до 98 процентов проституток «умственно неполноценные»[112].
Кэрри выступила истцом по делу Бак против Белла, представляя аргумент о том, что никто не должен подвергаться стерилизации против своей воли. Дело дошло до Верховного суда. Для Холмса Кэрри – молодая, незамужняя, предположительно неразборчивая в связях и умственно неполноценная – была представителем той социальной группы американцев, размножение которой нельзя было допустить, и поэтому он вынес решение в пользу евгеника
