потехи, а может, оттого, что когда-то так и не смог стать моряком. Но, как бы то ни было, Обозов не раз говорил, что Адмирал был самым выдающимся из всех мореплавателей, которых он встречал в своей жизни.
Паршивый день
За те полгода, что Илья прожил с женой у ее матери в старом доме неподалеку от железнодорожных путей, он ни разу не видел Николая Фирсанова трезвым. Николай вечно бродил, пошатываясь и бормоча что-то себе под нос, грязный, осунувшийся — лицо морщинистое, налитое желчью, а глаза искрятся от злобы. Пожалуй, он был самым жалким существом на земле. Но сам Николай с завидным упорством этого не замечал. Не замечал, как его некогда успешная жизнь стремительно катится под откос. Не придавал значения тому, что друзья и знакомые стали все реже вспоминать о нем, а коллеги, с которыми он когда-то работал, и вовсе его позабыли. Они все чаще говорили о Николае так, словно тот был уже мертв. В чем-то они были правы. После того, как он развелся с женой и поселился в старом флигеле на заднем дворе у одной старушки, жизнь его прекратилась, уступив место существованию, наполненному жалостью к себе.
О судьбе его Илье рассказала сестра Николая после того, как однажды вечером, возвращаясь домой, он заметил его спящего в снегу пянчугу. Сперва Илья хотел пройти мимо, но, испугавшись, что Николай замерзнет насмерть, взялся отвести его домой. Николай был так пьян, что с трудом держался на ногах. Когда Илья уже собирался идти домой, уложив Николая на грязный матрас, в комнату вдруг вошла его сестра. Женщина горячо поблагодарила Илью и попросила, чтобы в следующий раз он отвел Николая к ней. С тех пор Илье приходилось делать это дважды, и он все не мог понять, что стало причиной столь низкого падения этого человека.
Семья Николая жила в достатке и спокойствии. Он и его сестра Ольга никогда не знали нужды. Родители их сделали все, чтобы подарить детям достойное будущее, но мальчик почему-то считал, что сестра незаслуженно пользуется родительской любовью. Ведь именно он должен был стать их гордостью. Безупречное поведение, успехи в школе, соревнования по гандболу — везде он был лучшим. И его сестренка, хоть и была не так уж глупа, все равно не могла успеть за братом. Николай всегда был на шаг впереди.
Но родители никак не поощряли успехи сына. Ольга получала от них то же внимание, что и он, и Николаю это казалось несправедливым. На его упреки мать лишь отвечала с улыбкой:
— Как для тебя равны все твои пальцы, так и вы для меня одинаковы. Как же я могу любить мизинец меньше указательного?
Но Николай возражал:
— От разных пальцев разная польза.
Вскоре юноша с отличием окончил школу и поступил в университет на факультет прикладной химии. Парень посвящал учебе все свободное время и, в отличие от большинства сокурсников, вечера проводил, не предаваясь бессмысленным развлечениям, а дома, изучая бесконечные справочники, учебники и пособия. Но преподаватели, казалось, не замечали стараний Николая. Никто не выделял его из общей студенческой массы.
В последний год обучения Николай познакомился со своей будущей женой Екатериной. Темноволосая, невзрачная девушка с высоким лбом и маленькими глазками, она была безумно влюблена в него. Восхищалась его упорством и верила, что его ждет большое будущее. А Николаю нравилось, что он наконец-то нашел человека, способного оценить его по достоинству. После окончания университета Николай получил должность младшего лаборанта в научно-исследовательском центре. Там же работала Екатерина. Вскоре молодые люди сыграли свадьбу.
Первые два года семейной жизни прошли в безмятежности. Оба супруга дни напролет просиживали в лаборатории, за что получали хорошие деньги. Жили они в отличной квартире, прямо в центре города. Спустя год у Николая родилась дочь, которую они назвали Юлей. Прелестная белокурая девчушка с детства отличалась незаурядным умом и живостью. Николай любил ее до безумия и оберегал, как самое бесценное сокровище. Покупал ей красивые платья, а по утрам вплетал в волосы белые банты.
И порой даже жена остерегала его:
— Смотри, избалуешь. Что тогда будем делать?
Но Николай лишь отмахивался:
— Ничего, скоро пойду на повышение, тогда начну баловать по-настоящему.
Но время шло, часы, проведенные за работой, оставались никем не замеченными, и однажды после долгих размышлений Николай решил, что судьба была к нему несправедлива. Она словно насмехалась над всеми его усилиями, и, возвратившись домой к жене и дочери, он причитал:
— Нет больше сил это терпеть! Работаю с утра до ночи, и что взамен? А ведь вся лаборатория на мне. Что толку от этих бездельников?
— Не волнуйся, — утешала его Екатерина, — потерпи немного, жизнь расставит всех на свои места, — и нежно обнимала мужа.
А затем началась перестройка, августовский путч и развал. Финансирование исследовательского центра сошло на нет, начались задержки зарплаты. И без того озлобленный Николай решил, что натерпелся достаточно. Через три месяца он бросил работу в лаборатории, чтобы найти место, где его оценят по достоинству, но пригодился только в маленькой строительной компании, где весь день пил водку с рабочими. И так, незаметно для самого себя, он скатывался все ниже и ниже.
Вскоре трезвость ума, некогда способного на великие свершения, стала для Николая неприятной необходимостью, к которой принуждала его жена. Спустя три года, когда терпение его дошло до предела, мужчина перестал прислушиваться к ее крикам, и ночи напролет просиживал на кухнях своих друзей, напиваясь и сетуя на тяжкую жизнь.
Через пять лет, когда Николай среди недельного запоя не нашел времени, чтобы поздравить Екатерину с днем рождения, женщина подала на развод. Отсудив опеку над дочерью, она выставила бывшего мужа из дома. С тех самых пор жизнь свою он посвятил алкоголю и жалости к себе. Несовершенство мира причиняло ему нестерпимую боль, а та легкость, с которой фортуна награждала милостью недостойных, злила. Он верил, что любым его стараниям и надеждам суждено разбиваться вдребезги о холодную безжалостность предопределения.
Работать на стройке Николай уже не мог. Тело его иссохло, руки ослабели, и, чтобы раздобыть денег на очередную бутылку, он устроился ночным грузчиком на продуктовый склад, что был неподалеку от улицы, на которой он снимал свой флигель. И вскоре Николай совсем затерялся среди обшарпанных стен и уныния безлюдных ночей.
Жена и дочь теперь стыдились его и отказывались общаться с Николаем, если тот был пьян. А поскольку пил Николай постоянно, вскоре он вовсе перестал их видеть. Единственным человеком, кто еще
