Их было восемь, включая Кэти. Люк Дэвис сидел возле Лоусона на сложенной утренней газете, чтобы не испачкаться. Местом сбора стала набережная Виктории. Ребята из российского подотдела провели бы презентацию в затемненной аудитории с показом на экране карт и фотографий. Люк даже предложил одну из комнатушек на первом этаже, где стояло необходимое оборудование, но наткнулся на стальной взгляд Лоусона и понял, что все будет так, как хочет старик — как в старые, добрые времена. Ход его рассуждений был ясен: на открытом воздухе нет спрятанных в стенах или потолке микрофонов, а значит, если дело дойдет до расследования, и улик никаких не останется.
— Сначала имена. Я, не знаю почему, Г — Гольф. Мой юный коллега — Д, Дельта. В наши ряды затесалась кукушка, но мы постараемся принять ее. Она будет Ч — Чарли. Запомните — она не одна из нас. Наш человек, на которого мы возлагаем большие надежды, Н — Ноябрь. Цели будут помечены для удобства цифрами. Цель номер один — Иосиф Гольдман. А теперь вернемся к остальным. Эту команду я собирал несколько лет. Начнем с Багси.
Багси, опрятный, щеголеватый мужчина невысокого роста, выделялся разве что размером очков с толстыми линзами. Он сидел на корточках на траве и, казалось, не слышал ни слова из того, что сказал Лоусон.
— Занимается электроникой. В моей команде с тех пор, как окончил колледж. Мой вам совет — никогда не жалуйтесь на иностранную еду. Заведете Багси — не остановите, и сами потом пожалеете. Способен замучить до полусмерти разговорами о голубях. Будет отвечать за аудио- и видеонаблюдение, «жучки» и все такое, и если Ноябрь нацепит микрофон, то следить за этим также будет Багси. Теперь Эдриан и Деннис.
Они сидели на перилах спиной к реке. Одному было лет под пятьдесят, второму — слегка за пятьдесят. Они были так похожи, что, казалось, пришли вместе из одного квартала, принадлежали к одной фанатской кучке или явились с деловой встречи менеджеров низшего звена. Более всего к ним подходило слово «средний» — среднего роста, веса, телосложения. Они носили самую обычную одежду, какую носит большинство людей их возраста. Напарники, они и сидели рядом.
— У меня нет ни малейшего представления, откуда взялись эти имена. Парни они простые, самые обыкновенные, но дело свое знают. Отвечают за мобильное и пешее наблюдение. На них — слежка за Ноябрем и доклад о его передвижениях. Также отвечают за контрнаблюдение и выявление «хвостов» — на их языке это называется химчисткой. Насколько я их знаю, они редко довольны тем, что есть. Будут ныть, что им нужна дюжина оперативников, что вдвоем им не справиться. В данном случае мы руководствуемся бюджетом и практическими особенностями операции. Так что их у нас двое. Дальше, Шринкс.
Тот, кого назвали Шринксом, ухмыльнулся и помахал рукой. Дэвис подумал, что он всего на три-четыре года старше него. Шринкс излучал волны уверенности, и ему даже не надо было открывать рот, чтобы подтвердить это. Он непринужденно сидел на корточках и, казалось, не чувствовал холодка от реки: рукава закатаны, жилетка расстегнута, с шеи на кожаном шнурке свисает украшение в виде зуба животного, спутанные волосы падают на воротник.
— Он всегда был Шринксом, с самого начала работы с нами. Пытается доказать, что «шринк» — это психиатр, а он — психолог. Не обращайте внимания. В наше время участие такого рода специалиста в полевой операции сомнения не вызывает. По-моему, раньше мы неплохо обходились и без них, но я вынужден с этим смириться. Он будет оценивать, насколько сможет, моральное и психологическое состояние Ноября по мере развития операции и давать заключение относительно целесообразности его дальнейшего использования. Обращу ли я хоть малейшее внимание на его рекомендации — увидим позже. Дальше Стрелок.
Довольно маленького роста, он сидел со скрещенными ногами на дорожке и постоянно оглядывался. Еще когда они шли на набережную, Дэвис заметил рану на его лице и легкую хромоту. Потребовалось несколько минут, пока Лоусон представлял Багси, чтобы вспомнить, где он видел его — в этой самой куртке и свитшоте с капюшоном.
— Сколько я его знаю, он всегда был Стрелком. Отвечает за нашу безопасность. Мы можем подойти к той стадии, когда один человек с такой задачей уже не справится. Не будем жаловаться, а будем работать. Вы должны подчиняться каждому его слову, которое — наряду с моим — закон. Даже в лучшие моменты хмур, недоволен и раздражителен. Причина нынешнего недовольства в разбитом носе — пострадал в ходе нашей операции. Опытный снайпер, бьет без промаха.
Дэвис вспомнил покушение, схватку, сухой выстрел, удар коленом в пах, пистолет на мостовой и рев уносящегося по улице автомобиля. Он все видел, но понимание пришло только теперь. Так вот оно что… Рот у Люка открылся сам собой.
— И, наконец, чужой в наших рядах. Мисс Ч — Чарли.
Она сидела в сторонке, хмурая, со сведенными к переносице бровями. На ней были джинсы, спортивная толстовка и крепкие ботинки. Казалось, девушка нарочно старалась выглядеть непривлекательной, ради чего отреклась от всех проявлений чувственности, но эффект получился обратный, хотя и красавицей Люк бы ее не назвал. Он вспомнил, как она стояла за спиной Ноября, держа руки на его плечах. Уже тогда она показалась ему сильнее и жестче Ноября.
— Я не просил Чарли, но вынужден был пойти на небольшую уступку, так как чувствовал себя обязанным. Мне предложили взять ее в команду, чтобы получить контроль над Ноябрем и отделаться от его прежних хозяев. Она знает Ноября, его сильные и слабые стороны, работала с ним с самого начала полицейского расследования по делу об отмывании денег — этим занимался наша Иосиф Гольдман. Ее границы определены — позволит себе лишнего, мигом отправится домой на самолете. Вот и все.
Вопросов не было. Присутствовавшие были профессионалами, опытными оперативниками, которым вовсе не обязательно слушать собственный голос. Надо признать, Кристофер Лоусон — этот деспот и грубиян — сработал великолепно и ловко всех себе подчинил.
— В завершение хочу сказать, что этим утром они вылетели в Берлин, и мы следуем за ними. Мой коллега, Дельта, проник в компьютер турагентства и выяснил, где они заказали номер. По моей оценке, Берлин — перевалочный пункт. Куда они, а следовательно, и мы, направимся дальше, я не знаю. Где развернутся основные события — не представляю, но обещаю, что мы там будем.
* * *
Буг разлился, уровень воды в реке серьезно повысился. Дожди, пролившиеся в центральных районах Украины, побили все рекорды. На канале, соединявшем Буг и Днепр, открыли ворота шлюза — в надежде, что течение заберет с собой прибывавшую воду. Обретя силу грязевого потока, Буг несся вдоль границы с Польшей на юго-востоке и поворачивал на север.
Прибывая с каждым часом, река уже образовала новую, более внушительную границу между Польшей, Украиной и Беларусью. Другие большие европейские реки давно сделали эту работу, но политики и союзники все изменили. Эльба больше не является границей между Востоком и Западом, как было сорок лет. Изменил свой статус и Одер, отделявший в недалеком прошлом большую часть Германии от Западной Польши. Большинство последних преобразований в сфере культуры и политики отвели роль барьера Бугу.
На конференции, проводимой при поддержке ООН и посвященной выработке основ по защите и использованию трансграничных течений, один ученый сказал коллеге:
— Купание в Буге — самоубийство. Лично я не стану есть ничего, что выращено в пределах нескольких километров от него. Его загрязненные воды заливают прилегающие луга и поля. На польской границе Буг представляет собой грязную сточную канаву. Сейчас уровень воды в реке слишком высок для рыбаков. Но поздним летом, когда Буг вернется в свое русло, рыбак, пожелавший съесть свой улов, должен быть сумасшедшим или умирать с голоду. Река несет огромное количество пестицидов и гербицидов, ядовитых химикатов, включая тяжелые металлы и фосфор, неочищенные сточные воды, поступающие из районов, где проживает почти три миллиона человек.
Ученый допил свой кофе.
— Я не знаю, слышали ли вы прогнозы? Нет? Мощные ливни над Украиной. К концу недели начнутся наводнения.
Буг обозначил барьеры, которые и без этого видны невооруженным глазом и совершенно понятны: католическая вера Польши отделена от православной Украины и Беларуси, а западноевропейская демократия — от обществ, находящихся под влиянием восточного соседа. Старые враги сошлись на реке, и вражда не погасла, но река разделила ее. Уровень воды поднимался, волны бились о защитные стены, и казалось, что у Буга есть душа, что он обижен и разозлен и потому бросает людям вызов своим наступлением.
Коллега доел последний кусок пирога.
— Наводнения принесут еще больше грязи. Не надо ссылаться на меня — я не хочу возвращаться туда. Это опасно и чертовски неприятно.
