– И сколько в твоей роте солдаток? – продолжал докапываться референт.
– Двадцать восемь, – признался Константин. – Только на твоем месте я бы всех не брал. Четверо девчонок – вообще новенькие, не проверенные. Могут быть всякие неожиданности.
Главный обский идеолог еще сам не успел попробовать новое пополнение и очень не хотел, чтобы кто-нибудь сделал это раньше его.
– Доверься мне, Костя, и, пожалуйста, позвони начальнику колонии, чтобы завтра часикам к шести вечера ВСЕ девчонки были в полной боевой готовности.
Веселый еще раз тяжело вздохнул и утвердительно кивнул головой.
– Какого черта вы задержали отгрузку металла?! Вы хотя бы представляете, какие это убытки?! Целый завод подготовился к работе в праздничные дни. Зафрахтовано судно. Кто возместит мне все эти потери? Я буду вынужден жаловаться в Министерство внешней торговли. Думаю, что после праздников я буду работать с другим человеком. Ничего хорошего не могу вам пожелать в Новом году. Прощайте!
Смит в сердцах бросил трубку на рычаг телефона. Весь его план рухнул в одночасье. И все из‑за любви россиян к праздникам. Кто бы мог подумать, что тридцатое декабря правительство объявит нерабочим днем! И ему не хватит буквально одного дня на таможенное оформление последней экспортной партии металла. В том, что это будет последняя партия, он уже не сомневался. Общение с Женькой Милославским окончательно убедило предпринимателя: никакой долгосрочный бизнес с современной Россией не возможен. Дай Бог быстрей унести ноги отсюда! Но и деньги терять не хотелось. Если бы ему удалось вытолкнуть из России эти десять тысяч тонн заготовки, то отправленное два дня назад из Сайгона в Находку судно с продовольствием по стоимости почти закрыло бы декабрьскую часть контракта. Он бы остался чуть-чуть должен россиянам. И на этом можно было бы поставить большую и жирную точку. Но из‑за этой задержки, наоборот, российская сторона теперь задолжала ему почти два миллиона долларов. Конечно, можно плюнуть на эти деньги. Даже его личная прибыль от этой сделки покроет возможные потери. И кто сказал, что с его исчезновением бывшие соотечественники сразу заблокируют выполнение договорных обязательств? Будь что будет.
Смит на мгновение представил растерянные лица Смердова и Оксаны, когда они утром первого января не застанут его в гостиничном номере. КГБ перетрясет весь город, всю область, объявит всероссийский розыск гражданина Австралии Джорджа Смита. Но его вообще уже не будет в этой стране. Он испарится из России. Он представил себе, как обрадуется мать, когда увидит их всех снова вместе в Павлодаре!
Правда, предстоит серьезный разговор с Джейн относительно его двоеженства. Но она тетка умная, знала, на что шла. Деньги за брак он ей заплатил, а больше ни на что она претендовать не может. И милосердная. Стиснет зубы, но все равно в лепешку разобьется, а поможет организовать въезд Натальи в Австралию.
Вот только два миллиона долларов! Туан Ань никогда не поймет этой его щедрости. Да и он сам не простит себе, если что. Наталья с Алешей и семьей Крутоложина как-нибудь сами переберутся через границу. Андрей гарантирует их безопасность. А он, Смит, какое он имеет отношение к их бегству? Никакого! Откуда ему знать, куда подевалась его бывшая жена с сыном? Может быть, с каким-нибудь мужиком сбежала! Сразу после Нового года отгрузит спокойно металл. И как белый человек, улетит в Москву. Отстегнет еще тысяч пятьдесят долларов заместителю министра внутренних дел и, сославшись на неотложные дела, махнет в Гонконг или Сайгон. А можно и сразу в Сидней, чтобы ускорить развод с Джейн.
– Ты чем так расстроен? – спросила вышедшая из ванной с полотенцем на мокрой голове Оксана. – Ты так ругался, что даже под душем слышно было. Что случилось?
– А ничего! – вспылил Георгий. – Если эти козлы в Новокузнецке меня собрались кинуть, то у них это не выйдет. Я буду жаловаться! До министров дойду, а найду на них управу!
– Зачем же до министров? – лукаво улыбнувшись, сказала женщина. – У тебя скоро будет возможность пообщаться с очень влиятельным человеком. Повыше министров.
И с некоторой досадой в голосе добавила:
– Тебя по настоянию Юрия Ивановича Селина приглашают встречать Новый год в семейном кругу супруги Веселые.
– Нет. Никуда я не пойду! – заупрямился Смит. – Мы с тобой договорились, что будем встречать Новый год вместе. И столик в ресторане уже заказали на двоих. Я уже настроился. Не пойду. Ни к Веселым. Ни к Селиным.
Это приглашение не входило в его планы. Особо романтических чувств он к своей попечительнице не испытывал, но в потайном кармане его парадного костюма лежало несколько таблеток очень сильного снотворного. Их он собирался незаметно подложить Оксане в бокал, и когда она уснет, слинять на КПП, где его будет ждать белая «Нива».
– Когда тебя приглашает один из лидеров Фронта, не принято отказываться, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Оксана.
– А ты? Ты к ним пойдешь? – спросил Смит.
– К сожалению, меня не пригласили.
– Тогда и я не пойду, – как бы из солидарности отказался австралиец.
А может быть, из дома Веселого ему удастся дозвониться до Натальи и предупредить ее, что он с ними не поедет? Но как хочется увидеться с сыном!
Перед отъездом домоправительницы на рынок за продуктами к новогоднему ужину к ней в комнату спустился хозяин дома и, даже не ущипнув ее за попку, хотя они оказались наедине, каким-то незнакомым казенным голосом велел ей по дороге заехать в Дом иностранных специалистов и взять с собой Кузнецова-Смита.
– Убийца твоего мужа хочет откупиться от нас едой. Ему, видите ли, неудобно идти в гости с пустыми руками. Господин австралиец желает профинансировать наше застолье. Ты смотри, чтобы яду какого-нибудь не купил. С него станет, – строго наказал экономке Веселый.
Ольга фыркнула в ответ что-то нечленораздельное и стала прихорашиваться перед зеркалом.
Костя не выдержал и спросил:
– И для кого ты, интересно, такой макияж сделала?
– Мало ли вокруг свободных мужчин? – кокетливо ответила она.
Веселый позеленел от злости, повернулся и, скрипя зубами, вышел из комнаты.
В коротком песцовом полушубке и плотно обтягивающих стройные ноги гамашах Ольга, действительно, привлекала мужские взгляды. Водитель иномарки из обкомовского гаража, хохол с пышными усами и хитрыми глазами, невольно присвистнул, когда эта дамочка впорхнула на заднее сиденье его машины.
– Мне сказали, что с вами можно прокатиться до рынка? – ласково прощебетала она.
– Хоть на край света с такой принцессой.
Шофер, видать, парень был не промах по женской части и сразу поймал нужную нить разговора. В такой никчемной болтовне между мужчиной и женщиной содержание вообще не играет никакой роли. Можно нести несусветную чушь или обсуждать теорию относительности – все равно. Интонация, придыхания, восторженные и многозначительные взгляды куда красноречивее и честнее любых слов. Несколько минут общения со словоохотливым водителем, пока они ехали до гостиницы Смита, окончательно убедили Ольгу, что сегодня, в новогоднюю ночь, она наставит большущие рога своему благодетелю. Ей до такой степени осточертела его вельможная усталость, снисходительное позволение любить себя, что если бы этот усатый кот, буквально пожирающий ее глазами в зеркале заднего вида, предложил отдаться ему прямо сейчас, в машине, она бы ему не отказала.
– А вы не родственницей приходитесь Константину Евгеньевичу? – все-таки поинтересовался усач.
– Нет. Не родственницей. Всего-навсего вдова его бывшего телохранителя и помогаю ему по дому, – призналась Ольга.
Ее ответ воодушевил водителя.
– А мне придется всю новогоднюю ночь дежурить перед вашим домом. Приказ генерал-губернатора. Вдруг Юрию Ивановичу понадобится автомобиль, – посетовал шофер.
– Так заходите ко мне в гости. Я живу в комнате одна. Мне, правда, придется гостей за столом обслуживать. Но не все же время я буду стоять у них за спинами.
– Правда? – воскликнул хохол.
От радости он чуть не выпустил из рук руль, и машину сильно занесло на скользкой дороге. Он вообще заметно повеселел, и теперь его рот не закрывался ни на секунду.
– Ба! Знакомые все лица! – воскликнул иностранный гость, подсаживаясь в машину.
Он сел на заднее сиденье рядом с дамочкой. Они оказались знакомы. Шофер сразу как-то сник и прикусил язык.
– А ты все хорошеешь и хорошеешь! И вовсе не походишь на безутешную вдову, – Смит отпустил соседке дежурный комплимент.
Выражать соболезнования этой расфуфыренной моднице у него не повернулся язык.
Лицо Ольги зарделось румянцем, и она, прищурив свои лисьи глазки, проворковала:
