самого Рууна заставила встать на месте, заворожено наблюдая за ним, но и других.
Он видел, как ни смотря на дрожащую руку, буквы под его пером ложились на листок очень ровно и идеально, словно живые, выравнивая себя сами.
Затем он остановился и медленно поднял свой затуманенный блеклый взгляд на них, проскрипев голосом:
— Кто тут?
Впрочем, ему никто не ответил, а Руун застыл при взгляде на эти глаза.
Но его шайку это не смутило и они видимо в том усмотрели разрешение.
— Не богато. Ц-ц, как жаль… — произнес один из них, осмотрев комнату.
Вырвав из рук старика листок и поднеся его к огню свечи, он произнес:
— Эй, старик, где монеты? Доставай, иначе все сгорит!
— Взгляни вокруг, откуда здесь монеты, юноша?.. — произнес он, дрожащими руками потянувшись к своей работе и медленно вставал со стула.
— Нет монет? Ну что же… — после этих слов он звонка рассмеялся и зажёг лист, бросив на стопку остальных на столе, позволяя огню разойтись.
Бандиты на замечали того, что видел Руун сейчас.
Листы не хотели гореть! Они горели, но очень и очень медленно, будто горит промокшая древесины, а дыма от них было ещё больше!
Черного дыма, который прямо сейчас приобретал разные фигуры в полный рост.
Руун видел людей, орков, энтом, огров, русалов и многих других, ещё более ужасных видом — чего стоила только та тварь в виде глаза и щупалец вместо рук и ног…
Затем этот дым проник в лёгкие каждого здесь находящегося, заставив их онеметь и лишь взглядом полным страха, выпучив глаза, уставиться на старика.
Тот в свою очередь преобразился: спина выпрямилась, глаза стали острыми, а на лице играла веселая усмешка.
Подойдя к пеплу от листов, он сгреб жменю и дунул ею на лицо каждому, после чего рассмеялся, пока четверо бандитов превращались в прах, осыпаясь прямо на глазах, а после этого, прямо в воздухе, не успев упасть, превращались в дым, который стекаясь к старику.
— Ну что же, теперь вы и будете мне вдохновением в моих следующих работах! — его улыбка медленно превращалась в безумную, пока он не заметил Рууна.
— Так-так, кто тут у нас? — подошёл он к нему ближе и всмотрелся в глаза.
В этот момент герою показалось, что сердце в нем сжалось от страха. Нет, не физическое, а то, которое скормила ему старуха. Ему казалось, что сейчас по его телу передается ее дрожь.
— А, эта юная леди втянула тебя в свою игру, юноша. Интересно, что же, не люблю портить чужие игры. Я тебя отпущу, но ты… Как интересно… — произнес он и впал в безумных смех, после которого так же резко произнес, — а если и я присоединюсь?
Ему показалось, что от этих слов он внутри слышал крики старухи, что просила не мешать ей.
— Ну-ну, тише, юная леди, тише… Я совсем немного вмешаюсь, — после чего вновь рассмеялся.
— Я скажу тебе три вещи. Первое: ты ощущаешь, что достиг своего предела, не так ли? Так вот, эта сила может идти дальше, но человеческого аспекта мало, собери все, — они сделают тебя сильнее.
— Второе: если наступит день, когда на этом континенте тебе не будет равных в силе, то иди на самый край мира, на север, там обитает древнее чудовище, бестия Кугоро́с, он даст тебе другую силу, не собственного тела, а наружную. После узнаешь, где найти и других таких же.
— И третье… Ты странник, — не часть этого мира, твоя душа чужая здесь, но у нее на это свои планы. Однажды ты поймёшь.
— А теперь… До встречи, мой юный друг, повесели и меня в этой игре, после чего мы вновь встретимся.
После его слов Руун вновь услышал смех, но его сознание покидало его и он отправился в небытие, охватившее его своими объятьями тьмы, которые через миг выпустили его и он проснулся на снегу в том же месте один.
Он медленно поднялся и, нахмурив брови, поплелся в свой лагерь.
По прибытию, пройдя через гарнизон, привязав новую метку о первого стражника, он услышал, как где-то в ночлежке бандитов сейчас кричит та самая девушка, в сопровождении которого был слышен дружный смех и улюлюкивание.
«Гребаный ублюдки!» — сжал он зубы и кулаки, ещё больше помрачнев.
Нет, он ожидал этого и был готов, но последствия встречи с тем стариком выбили его из колеи.
Войдя в свои покои, его навестили заместители, которые тут же отчитались о награбленном.
Впрочем, у него не было настроение на это, — он лишь кратко отметил гору всего у себя в углу и 46 золотых монет, которые позвякивали теперь на его поясе.
Отдельно его заинтересовала лишь помада для волос, которую, как ему сказали, делали из свиного жира.
— Довольно, давайте закончим на сегодня. Ромус, скажи кому-то притащить мне бочонок пива, — сейчас ему как никогда хотелось напиться.
— Сделаю, — после этих слов все трое начали уходить.
— Ворг, ты останься. Есть разговор.
— Слушаю, — повернулся он к Рууну.
— Я знаю, что ты воин с честью, так?
— Так, к чему ты ведёшь, главарь?
Засунул руку под шкуры на своей кровати, он достал оттуда колбу с прозрачной жидкостью и протянул ее ему.
— Что это? — принялся он рассматривать колбу, взяв её в руки.
— Это, дорогой мой друг, яд. Яд, убивающий в течении нескольких минут и не оставляющий никаких следов. Есть идеи, что я хочу тебя попросить?
В ответ на это тот подозрительно поднял взгляд на героя и отрицательно покачал головой.
— Воин чести презирает издевательство над слабыми, поэтому возьми эту колбу и незаметно скорми той девчонке, иначе она будут страдать здесь до тех пор, пока ментально не сломается, а я не хочу каждый день слышать ее крики. Даже после этого она будет страдать, просто больше не будет осознавать себя. Скажи мне, как воин, позволяет ли твоя честь оказать такую милость и избавить её от этой участи?
В ответ на эти слова он медленно кивнул, внимательно рассматривая лицо Рууна.
— Что же, тогда иди.
Когда Ворг ушел, ему притящили боченок с элем, который он принялся пить прямо оттуда, рассматривая пламя факела, который колыхался от дуновений ветра, играя тенями по всей пещере.
Впрочем, на самом деле Руун сейчас уходил глубоко в себя, осмысливая слова старика. Если первое он примерно понял, второе — запомнил, то третье звучало слишком странно. И что значат слова о ещё одной встрече? Он явно не хотел бы видеться с ним ещё раз.
Так, не заметил он и сам, как
