Ал. Прикупка. Да-с, Анна Гавриловна просила, чтоб они без церемоний приехали побеседовать с вами, пока мы будем сражаться в преферанс.
Олинька. Ах! Я очень рада! Кто ж поехал за ними?
Ал. Прикупка (с гордостью). Мой экипаж! Я послал за ними свою кабриолетку.
Олинька. А вы уж завели свой экипаж?
Ал. Прикупка (с чувством). Единственно для вашего счастия!
Олинька. Благодарю вас… Но скоро ли они будут? Я так люблю вашу сестрицу, вашу добрую маменьку…
Ал. Прикупка. А меня-то? Меня-то?
Олинька (стыдливо). Ах! Да перестаньте… Вы заставляете меня краснеть… Вот, кажется, и мамаша. (Отходит.)
Ал. Прикупка (с восторгом). О, красней! Красней, мой друг прекрасный! Как приятно, когда невеста краснеет от своего жениха.
Явление III
Те же и г-жа Пулькина.
Г-жа Пулькина (обращаясь к своему слуге). Ну, скорей, скорей, Семён, приготовь в маленькой гостиной стол и карты, мы сейчас сядем. (Слуга уходит налево в гостиную.) Ну, батюшка Александр Андреич, полноте нежничать; после свадьбы ещё будет время, а теперь займёмся тем, что поважнее… муж мой ведёт сюда Козыревича, этого изверга, который как назло обгоняет на службе моего Артюшу, а меня как нарочно всегда обыгрывает в преферанс! Это невыносимо! Только сяду хоть по маленькой, хоть по большой, вечно проиграю этому взяточнику! Это меня так мучит, так бесит, что я часто из себя выхожу! Денег мне совсем не жалко, я об них не думаю, но моё самолюбие страдает! Я хоть недавно ещё играю, но все говорят, что очень порядочно…
Ал. Прикупка. Ах, вы прекрасно играете… только иногда надо быть похладнокровнее, Анна Гавриловна…
Г-жа Пулькина. Ах, батюшка! У всякого свой характер. Меня как обремизят хорошенько, я уж не могу вытерпеть, так вся и вспыхну! Я ведь играю не для денег, а для собственного удовольствия. Но оставим это, позвольте-ка спросить: что вы вчера сделали?
Ал. Прикупка (не понимая её). Я-с? Вчера? Ей-богу, кажется ничего!..
Г-жа Пулькина. Как! Неужели проигрались?
Ал. Прикупка. Ах! Вы про игру изволите спрашивать… а я думал по службе что-нибудь вышло… Нет-с, я давно уж не играл; всё мечтаю о нашей свадьбе… Пожалуйста, сыграйте поскорее.
Олинька. Да, мамашенька, не откладывайте, прескучно всё ждать да ждать…
Г-жа Пулькина. Ну, ну, хорошо, завтра всё решим… Представьте же, что вчера со мной случилось! Сели мы en trois на одну пульку: Иван Иваныч сидит тут, я здесь, а там злодей Козыревич… Иван Иваныч объявил черви, мы оба в вист, каждый за себя. Мне сдают туза и даму червей, туза бубён, сам-третей туза треф и туза пик с маленькими. Ну просто такой страшный вист, что я должна обремизить того или другого, и ещё мой же ход!
Ал. Прикупка. Да-с… с таким вистом…
Г-жа Пулькина. Ничего не бывало! Как назло все масти разделились так, что трёх тузов моих побили козырями, и я осталась без одной!
Ал. Прикупка. Возможно ли! А дама червей?
Г-жа Пулькина. Её подвели под короля! Удивительное несчастие! Это просто единственный вист в Петербурге! За то я целых два дня бесилась ужасно! Проклинала и преферанс, и мужа, и всё на свете! Но сегодня, верно, буду счастливее… вы мне, верно, поможете обыграть хоть раз этого Козыревича?
Ал. Прикупка. Ах, помилуйте…
Г-жа Пулькина. А что же не едут ваша маменька и сестрица?
Ал. Прикупка. Да они, знаете, не ожидали, так верно наряжаются. Между прочим, позвольте спросить: давно ли вы познакомились с этим г-ном Минусом? Что он за человек?
Г-жа Пулькина. О! Прелюбезный, преловкий мужчина! На прошедшей неделе он мне много проиграл в преферанс, я его очень полюбила, и вот уж в другой раз он удостаивает нас своим посещением. Говорят, что у него в Польше большое благоприобретённое имение… а как он занимает гостей! Просто — душа общества! Олинька ему очень, очень понравилась.
Ал. Прикупка (с испугом). Как! Неужели-с? Ну, это мне не совсем-то нравится… (Увидя вдали проходящего Минуса.) Он и в самом деле, вон… изволит поглядывать сюда…
Канделябр, карты и спицы для гадания
Г-жа Пулькина. А! Вы боитесь соперника… Неужели вы так мало в себе уверены?
Ал. Прикупка. О, нет-с… напротив, я… вам вся концелярия скажет, что… что… никто лучше меня… не одевается, ей-богу-с! Я всё заказываю себе у Штейна… но этот Минус, я не знаю, имеет что-то такое неблаговидное… не правда ли, Ольга Львовна?
Олинька. Я, признаюсь, не замечала, хоть он раза три и заговаривал со мною.
Ал. Прикупка. То-то и есть, — он именно заговаривает как-то… непроизвольно…
Г-жа Пулькина. Ну, ну, да уж и вы, кажется, вздор заговорили! Пожалуйста, думайте лучше о том, чтоб как-нибудь нам обыграть нашего врага. А! Вот муж мой ведёт его… (Идёт навстречу.)
Ал. Прикупка (подбегая к Ольге). Ангел! Душа моя! У меня что-то душа не на месте…
Олинька. Да от чего же?
Ал. Прикупка. Да боюсь, чтоб душа общества не вздумала вам куры строить…
Олинька. Полноте, пожалуйста…
Явление IV
Те же, г-н Пулькин входит, униженно раскланиваясь; за ним г-н Козыревич, тучная фигура с красным лицом и гордою осанкой.
Г-н Пулькин (притворяясь добрым простаком). Милости, милости просим, наш единственный друг и благодетель! Здесь для вас поспокойнее… (Про себя.) Так вот бы и съел его! (Вслух.) Анна Гавриловна, душенька, вот Самсону Кондратьичу желательно было бы в преферанчик позабавиться, как ты думаешь? Есть у нас картиночки?
Г-жа Пулькина. Помилуйте, очень рады доставить вам это удовольствие, хоть сию минуту. (Тихо приказывает Прикупке распорядиться.)
Г-н Пулькин (часто целует Козыревича). Да, благодетель! Только прикажите… не посмеем ни в чём отказать, уважая ваши заслуги… (Про себя.) Предатель!
Г-н Козыревич (говорит отрывистым басом). Да-с, давайте-ка, матушка, Анна Гавриловна, что терять золотое время! Я же, знаете, до плясок не охотник… да и не по летам… тяжёл на ногу…
Г-н Пулькин. Именно. Уж куда нам до выпляски! Иногда, от одних директорских резонов так душа напляшется, что едва дух переводишь… Так ли, благодетель? (Целует снова.)
Г-н Козыревич. Гм! Случается. Впрочем, в службе всё переносить надо: стерпится — слюбится.
Г-н Пулькин. Действительно. Ну, а как? Полюбился ли вам наш гость, Леопольд Михайлыч Минус? Согласитесь, что благородный малый, просто — душа общества!
Г-н Козыревич (подумав). Да! В нём что-то есть… Должно быть, путешествовал по Европе… Впрочем, таланты и гений человека узнаёшь только тогда, когда сядешь с ним по маленькой, да запишешь от 30. Завтра он будет у меня… Так уж вы, пожалуйста, не обманите…
Оба Пулькины. С удовольствием!
Г-н Козыревич. Без церемоний… Танцев, я думаю, не будет, наверное не знаю. Служба, поелику, такая, что нет времени развернуться в полном блеске.
Г-н Пулькин. Да, благодетель! Служба вас крепко изнурила! А всё-таки я удивляюсь, как это вы мастерски успеваете! То есть везде и всячески умеете того…
Г-н Козыревич. Ох, уж не говорите! Бьёшься, бьёшься, а всё неприятности да нахлобучки. Только вот и от сердца отляжет, когда углубишься в преферанчик.
Г-н Пулькин. Да-с. Преферанчик истинно усладительное занятие рода человеческого! Недаром он у нас во всех местах так свирепствует. Как знаете, этак, позабавишься немножко, пулечки три, четыре, так на другой день уж и на службу не хочется. Впрочем, вам благодетель, и служба, и преферанчик, всё — ремонтирует…
Г-жа Пулькина. Да-с! Уж нечего сказать: Самсон Кондратьич на взяточки мастер… уж мы перед вами пас!
Г-н Козыревич (конфузится). Ну, пожалуйста, без лести!..
Г-н Пулькин (целуя его). Нет, благодетель! От чистого сердца сознаёмся! Только вот чуть зазевайся, глядишь, уж Самсон Кондратьич и хапнул!
Г-н Козыревич. Эх, друзья! Приведись и Артемию Васильичу удобный случай…
Г-н Пулькин. Нет, нет, благодетель! Я не такой души человек! Уж и жене обидно, что плохо разыгрываю… а вы, ведь это чудо! Вы как-то всякого умеете всё эдак, в жилку да в жилку…
