Г-н Козыревич. Жил много, вот отчего… Ну, куда же мы сядем-то?
Г-жа Пулькина. Да вот сюда, батюшка… вчетвером… Вы, Артюша, я да вот ещё наш будущий зятёк, Александр Андреевич.
Г-н Козыревич. А, г-н Прикупка! Поздравляю… и вы уж нынче дерзаете?
Ал. Прикупка. Если позволите… готов служить, не смею ослушаться.
Г-н Козыревич. Очень рады! Ваш батюшка, я слышал, вчера проигрался? Это на него не похоже…
Ал. Прикупка. Да-с, он уж и сам удивляется… Впрочем, сегодня поехал хлопотать в надежде отыграться.
Г-н Козыревич. Милости просим завтра ко мне, со всем семейством, слышите?
Ал. Прикупка. Покорно благодарю-с.
Г-н Козыревич. Ну, а вы, хорошо подвизаетесь?
Ал. Прикупка. Кажется, служу усердно…
Г-н Козыревич. Нет, то есть как вы в преферанчик-то? Если вы пошли по батюшке, так нам и страшновато.
Ал. Прикупка. Помилуйте… Я не смею и думать равняться с батюшкой… Он уже давно пользуется заслуженною репутацией… а я только ещё учусь, вникаю…
Г-н Козыревич. То-то! (Про себя.) Они, кажется, меня пообчистить хотят?.. Увидим! (Вслух.) Ну, матушка Анна Гавриловна, а почём же мы сразимся? Жалованье наше небольшое, я ведь по маленькой…
Г-жа Пулькина. Разумеется. Сядем-те для удовольствия: по гривенничку.
Г-н Пулькин. Да, благодетель, для препровождения времени.
Ал. Прикупка (про себя). Ой! Ой! Какой куш!
Г-н Козыревич. Гм! Хорошо! В большую не из чего и не за чем; так уж по-моему, для ровного счёта, сядем по 30 копеечек серебром! Оно, знаете, и вам будет веселее, да и мне не обидно.
Ал. Прикупка (про себя). Вот тебе раз!
Г-жа Пулькина (также). Ах, алчный человек! Какой куш предлагает! Постой же! Мы уж постараемся… (Ему.) Извольте, с удовольствием!..
Г-н Пулькин (про себя). Ох, надо бы подсидеть это чудовище! (Ему.) Ну, благодетель, так с богом! Только чур товарища не подсиживать!.. Вистующего не топить…
Г-н Козыревич (уходя с Пулькиным в гостиную). Боже помилуй! Сделаем уговор… всякая вина виновата! (Дверь в боковую комнату остаётся всё время отворённою, откуда должны быть слышны все переговоры играющих.)
Ал. Прикупка (вполголоса Пулькиной торопливо). Анна Гавриловна! Анна Гавриловна! Позвольте-с… я… я… как вам угодно… но… по 30 копеек серебром играть со всем желанием не в состоянии! У меня с собой только 15 целковых.
Г-жа Пулькина (тихо ему). Ничего, ничего… старайтесь только ремизить его почаще, замечайте мои знаки, движения, а уж если проиграетесь, я за всё отвечаю. (Уходя в гостиную.) Олинька! Занимай гостей.
Ал. Прикупка (в сильном волнении). О, Боже правосудный! В первый раз в жизни сажусь по три гривенника! О счастье! Фортуна! Не оставьте меня! Дух отца моего! Переселись в мою душу! (Ольге.) Душенька! Ольга Львовна! Эта 30-копеечная пуля решит нашу судьбу! Забегайте к нам почаще; глядя на вас, я одушевлюсь и обыграю всех! (Целуя руку.) До свидания, мой ангел! Идол мой! Друг! Красота червонная! Моё нещичко! Моё… грандиссимус! (Возвращаясь к ней несколько раз, убегает; в это время Минус снова показывается вдали.)
Явление V
Олинька (одна, глядит на Прикупку издали и приветливо качает головой). Хорошо… очень хорошо… садитесь, садитесь… желаю успеха! (Отходит.) Однако мне всё-таки немножко досадно! Совсем выходит не то, чего я ожидала… Чем бы со мною танцевать, а жених мой извиняется и садится за преферанс! Этот преферанс нынче решительно уничтожил в обществах всякую весёлость! Мужчины и даже женщины без него как-будто существовать не могут! Ах, боже мой! Что, если и после свадьбы моей… всё так же будет сидеть мой муж за картами? (Задумывается.)
(Болеро соч. Доцауера.)
Не будет тут добра,Коль с ночи до утраМуж будет занят не женою,А всё игрою да игрою.Не будет тут добра!Нет! Нет! Он должен заниматься мною!Не лучше ль петь и танцевать,Чем вечно в преферанс играть?Не стыдно ль! Я однаСкучать теперь должна…
(Подойдя к боковой двери, где играют.)
А мой жених не замечает,И что же! Даму прикупает! Преглупая игра!Нет! Нет! В ней вовсе нет добра:Он и меня пожалуй проиграет!Нет! Лучше петь и танцевать и проч.
Впрочем, если крёстная маменька сама хотела этого, так за что ж я его обвиняю? Да я и сама также просила его… стало быть, надо покориться обстоятельствам. Леопольд Михайлыч тоже, я слышала, любит очень играть в этот несносный преферанс.
Явление VI
Олинька и Минус, войдя незаметно, он слышал её последние слова.
Г-н Минус (впадая в тон речи). Вы меня обижаете!..
Олинька (вскрикнув). Ах! Это вы?
Г-н Минус (рассматривая её). Я, кажется, испугал вас?..
Олинька. О, нет… Зачем же вы ушли от гостей, где так восхищались все вашими талантами?
Г-н Минус. Все, кроме вас?..
Олинька. Нет, я также слушала вас с удовольствием, но должна была уйти потому, что…
Г-н Минус. Потому что здесь была для вас беседа поинтереснее… (Особо.) Они уж уселись, я только того и ждал. (Ей.) Но скажите, ради бога, почему вы делаете обо мне такие обидные заключения? Я ни о какой игре понятия не имею, — презираю в душе всех этих людей, которые занимаются глупыми картами, а вы…
Олинька. Извините… но маменька говорила, что вы также играете…
Г-н Минус. О, помилуйте! Это я только однажды так, пошутил с нею, зная её страсть к преферансу… Нет, видя ужасные примеры, я от карт бегу как от огня! Я только так, изучаю некоторые игры… Но это для того, чтобы наблюдать за людьми, следить за этими страдальцами, которые гибнут от этой ужасной страсти! Да! Мои намерения, как бы сказать… чисто филантропические.
Олинька. А! Так это совсем уж другое дело… за это вас все должны благодарить…
Г-н Минус (про себя). Здесь, кажется, серьёзной игры не будет? Так займёмся волокитством! Она мне так понравилась, что я непременно хочу расстроить эту глупую свадьбу. (Ей.) Так страсть к картам и вам очень тоже не нравится?
Олинька. Уж разумеется… Я даже удивляюсь, как можно пристраститься к картам?
Г-н Минус (с энтузиазмом). О! Можно! Можно! Я это знаю по себе! (Спохватясь.) То есть, по наблюдениям… выше и ужаснее этой страсти ничего быть не может!
Я, глядя на людей, дивился!И вам скажу на этот счёт:Кто раз уж к картам пристрастился,Тот с этой страстью и умрёт!Я расскажу слегка вам повесть,Как можно карты полюбить:Иной — все деньги, честь и совестьВсё рад на карту положить!Иной — богат и обладаетВсем, чем возможно обладать,А с бедняком сидит, играетИ рад до нитки обыграть!Иной — чуть жив, на ладан дышит,Согнулся весь, глядит в очки…А всё сидит, ремизы пишетИль гнёт на картах уголки!В игре родства, связей не знают,В колоде карт живёт родство,Все счастье выиграть желают,И все несчастны от того!Отец, как всё уж проиграет,У деток в долг себе берётИ всё из банка вынимаетДа в запрещённый банк кладёт!Иной — всю жизнь свою плутует,Все знают, ловят, что же тот?При всех так чисто подтасует,Что дочиста всех оберёт!Так преферанс, и банк, и горкуВсе любят так, как я нашёл…И тот не сводит лишь игорку,Кто разве только… в гроб сошёл!
Олинька (смотря туда, где играют). Ах, боже мой! Неужели такие ужасные последствия?..
Г-н Минус. О! Всех перечесть невозможно! Но что нам до этой глупой страсти! Позвольте, Ольга Львовна, поздравить вас… Вы, как говорят, выходите замуж… Скажите, умоляю вас, кто этот счастливый смертный, который?..
Олинька. Разве вы его не видали? Он здесь, и я попрошу вас познакомиться…
Г-н Минус. О, нет! Ради бога! Я сожалею даже, что стал говорить о таком предмете… нет! Я не знаю и не хочу знать этого человека! Я, я за себя не ручаюсь… я, может быть, невольно возненавижу его! И тогда… Но что я говорю? Не осуждайте меня… Позвольте пожелать вам полного блаженства и узнать только об одном: тот, кому вы думаете отдать вашу руку, — любит вас страстно? Вас одних? Не правда ли?
