– Кого-то ищете? – заметив волнение спутницы, поинтересовался Жу.
– Не знаю, поверишь ли ты мне. Когда я была на празднике Прозрения, то видела странного юношу. Он спорил со Служителем, а потом я потеряла его из виду.
– Я о таком не слышал. Матушка часто общается с прихожанами, но никто о подобном не говорил.
– Наверно, это был сон… У меня часто странные сны.
– Чему же удивляться, вы мне даже напомнили матушку. Я, конечно, верю в Духов и их почитаю, но так рьяно посещать храм… Я даже забеспокоился о вас.
Предупреждённый заранее о новом визите друг с вечно улыбающейся физиономией уже поджидал парня возле каменного мостика, перекинувшегося радугой через реку, разделяющую две части города.
– Ты сегодня не один, Жу? Молодой госпоже больше идёт женский ханьфу, – раскусил их встречающий. Ещё бы, женские мягкие черты не скрыть даже низко опущенной головой и перетянутой грудью.
– Согласишься ли проводить нас внутрь? – коротко изъяснился Жу.
– Зачем же?
– Хочу увидеть внутренний храм, послушать после-молитвенное учение. На общую праздничную молитву ведь может прийти любой, имеющий желание.
– Так, – заподозрив хитрость, протянул друг. – Любой, но не женщина. При всей любви к нашей дружбе, Жу, я не могу в храм пустить твою спутницу, пусть даже она одарит меня столь мной желанным и запретным взглядом взаимности.
– Не в храм. Она пройдёт в жилые комнаты.
– Что же надобно этой прелестнице в комнатах последователей? Не разбивай мне сердце, Жу! Кто этот счастливчик? Не тот ли это мальчик? Побойтесь чжучи[160] внутреннего храма, он с парнишки семь шкур за это снимет, и с меня в придачу.
– Не зная тебя, я бы поверил в твою серьёзность, – укорил Жу своего друга за неуместную шутку.
– Кто же тогда? Неужто будущий монах? – не оставлял свои попытки дознания друг.
– Я связан клятвой молчания, прости, Дэ Шэн[161]. Однако я не оставлю тебя без утешения, – Чу Жу продемонстрировал глиняный сосуд с домашним вином, заранее взятый из кладовки Аи.
– Помнится, когда-то Ман застал нас за кувшином, но Аи так и не выдал. Добрый старик, за него и выпью! – молодой мужчина ловко спрятал сосуд под верхний халат и направился в сторону поселения. – «Эх, встретишь красавицу вечером поздним, да махнёт она тебе на прощанье», – он процитировал строки поэмы.
Подходя к воротам, ведущим во внутреннюю часть поселения, куда вход был позволен лишь избранным, Дэ Шэн всё же решил уточнить:
– Почему же вы встречаетесь здесь, а не… – он нарочно не договорил, дабы не выдавать излюбленное место пренебрегших учением последователей Чи.
– Вскоре он завершит обучение и облачится в монашеское, – ответил Чжу Жу, согласно предварительно выбранной и отрепетированной с подругой легенде.
– Да, таким выходить не дозволяется… Всё же я был прав? Вот она, голова философа, – Дэ Шэн погладил фиолетовую шапку. – Кто же он, кто же? Всего десятеро. Что ж, буду великим грешником, если не помогу страдающим сердцам. К чему же тогда меня так часто будит гонг[162] молитвы?! Надеюсь, духовный брат не забудет моей жертвы…
– Не забудет, – кокетливо заверила Сона.
Философ прищурился, как ему казалось, понимая намёк удовлетворяющей мужские прихоти девушки.
В ожидании молитв Жу отправился с последователем Чи к храму, а Соне указали направление, в котором она смогла бы «отыскать желающего утешить свою страсть будущего монаха».
Старшие ученики, не занятые обучением в это время должны были слушать наставления Чи в главном учебном зале, младшие же, по словам Дэ Шэна, убирали комнаты и прислуживали в храме. Сона прошлась вдоль жилых помещений, однако, кроме снующих туда-сюда детей и надзирающего за ними старшего ученика, не встретила никого. Тогда она завернула на внутреннюю кухню поместья, но и там уже ненавистного Сяо Ла она не обнаружила. Время заканчивалось. Если она не успеет перехватить мальчишку до того, как тот зайдёт в храм, вся затея окажется бессмысленной! Сона начала нервничать.
Она бегала от здания к знанию и от двери к двери, когда не было свидетелей, делая невероятно занятой вид спешащего куда-то гостя, когда кто-либо попадался на пути. Младшие ученики разошлись, спальни и кухня опустели, а в учебные комнаты Сона пойти не рискнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хвала Судьбе, это и не понадобилось. Как только были закончены приготовления к обеду и работающие на кухне направились в храм, на свет выползли тараканы. А точнее, трое младших учеников, во главе с, кто бы мог подумать, самим молодым господином Ваном! Пока подельники помладше набивали свои платочки печеньем и отварным копчёным мясом, организатор преступления стоял на стрёме, где Сона его и поймала.
То ли от страха воришки перед поймавшим его за руку, то ли от ужаса перед обманутой госпожой, Ван Сяо Ла стал невероятно бледным.
– Г-г-госпожа? – Его былая уверенность куда-то пропала.
– Господин Ван, – твёрдым голосом поприветствовала его Сона.
– Прошу, госпожа, не здесь! Пожалуйста, туда, чтобы нас вместе не видели!
Сона отпустила его, и тот, дав отмашку сообщникам, направился к кухонной кладовой, постоянно оборачиваясь и вежливо подгоняя госпожу.
– Клянусь своим поясом, госпожа, я не обманывал вас! – как можно тише оправдывался мальчишка, находясь уже в пыльном помещении, забитом овощами, мешками, огромными сосудами с зерном и водой и подвешенным прямо на потолке мясом.
– Что же в таком случае вас задержало?
– Я всё расскажу, лишь не прерывайте, – он глубоко вздохнул. – Клянусь честью своего дома, что нашёл человека, знающего вашего знакомого. Этот человек живёт здесь в чаньши[163]. Началась же история давно. Мой хороший друг – я не назову вам его, госпожа, ведь я поклялся! – часто покидал гуншэ, что не давало мне покоя. Я нашёл его на рынке, когда вы долгое время стояли у шатра и ждали вашего сопровождающего. В тот день он был на меня зол за то, что по моей вине вы нас видели. Друг уверял, что наблюдает ради забавы за прибывшей в город чужеземкой, и я напросился с ним. Мы следовали за вами всюду. В вечер нашей встречи на крыше мы были вместе. Сославшись на моё родство, он просил меня выдать себя одного. Я полагал, мой друг опасался наказания, вот только… Он знал о нашем с вами уговоре, и я клянусь образами на моей одежде, что был готов искать мальчика в школе и в поселении, но мой друг велел мне передать то, что я сказал вам в день нашей последней встречи. Делом, порученным мне, было удержать вас.
– Зачем же?
– Чуть позже я понял, что друг просил не своими словами, ему приказал человек из чаньши, ведь я часто подмечал их вместе.
– Что это за человек?
– Я хотел прознать больше, но попался. Однако чжучи не выдал меня хозяину комнаты в обмен на обещание подобного не повторять. Но я наблюдал! Каждый день он получает послания голубем или гонцом. Скоро монах должен вернуться, поэтому, госпоже лучше уйти, а завтра, в час молитвы, вы сможете пробраться в его келью. Я помогу.
Глава 14
Келья
А завтра, перетягивая грудь, надевая одежду Жу, широкую в плечах, и пряча в поясе маленький нож, купленный на всякий случай в первые дни пребывания в городе, Сона молилась, чтобы вместо гонца прилетел голубь, ведь гонец явно не оставит послание лежать в комнате, а ей необходимо знать, что в нём.
– Трудно ему будет монахом, раз всякий день наслаждается таким прекрасным цветком, – ответил сарказмом на новый сосуд с домашним вином Дэ Шэн.
– Обещаю, друг, сегодня в последний раз, – уговаривал его Жу.
В ответ тот наиграно скривил губы и оглядел парня с головы до ног, демонстрируя своё недоверие к его словам:
– Не могу быть против, – пожал он плечами, переводя внимание на девушку, – только если госпожа и меня одарит своим вниманием, – на его лице вновь появилась лукавая ухмылка.
