случалось очень редко, значит случай серьезный. Наскоро собравшись и даже не успев войти в образ «мрачного гота» я помчалась к ней. Элеонора сидела на кухне. Напротив нее устроился и давился чаем представительный мужчина лет 40. Если бы не его растерянный и несколько потрепанный вид, его можно было бы назвать красивым. Светлые волосы, прекрасные уложенный в обычный день, сейчас растрепались и свисали лохмами вокруг холеного лица. Хорошего такого лица, только на мой взгляд слишком уж слащавого. С такого только картины писать. Я поняла, кого он мне напоминает. Одного сильно известного артиста эстрады, который славится самовлюбленностью и манерностью. Блондинчик, вечно борется с лишним весом. Голос у него еще такой… из драг металла. Догадались? Ну вот. Примерно такой же типаж был у Элькиного гостя.
– Познакомься. Это мой муж… Гость подавился и закашлялся. – мой бывший муж Вадим Полянский. Уточнила Элеонора, будто не замечая оговорки. – практикующий маг высшей категории, – вудуист, буддист, феншуист и шаманист в одном лице. Дорогой, я ни чего не упустила.
Голос у Эльки был слаще меда, но она явно издевалась.
– Ничего – буркнул мужчина, отставляя, так и не допитый чай.
История была такова. Вадим – чистейшей воды аферист. Они с Элеонорой были женаты 3 года. За эти три года супруг Эльки кем только не был. Он лез в сетевой маркетинг, продавал людям акции несуществующих компаний, втюхивал панацею от всех болезней – БАД из плодов дерева маракас. Его кстати в природе не существует. Маракас – музыкальный инструмент, наподобие погремушек. Продавал средство для увеличения потенции, которое ничего не увеличивало, а даже наоборот уменьшало, и ввязывался еще в несколько подобных авантюр. Его несколько раз били, даже ногами, несколько раз заводили уголовное дело. Остается только удивляться, почему он до сих пор на свободе. Тем не менее энтузиазм современного Остапа Бендера не угасал. Наконец его посетила простая, но дельная мысль. Все это время, все эти годы «золотой теленок» находился совсем рядом, можно сказать под носом. Я имею ввиду Элеонору и ее работу. Если обставить колдовство с нужным антуражем, хорошенько пропиарить, можно грести лавэ тоннами. И совершенно необязательно при этом иметь хоть какие-то способности. Вадим так и поступил. В течение некоторого времени он внимательно наблюдал за Элеонорой: как она работает, как разговаривает с людьми, как себя ведет и прочее. Затем стащил из библиотеки жены пару книг по магии и гаданиям и пустился в собственное плавание. Справедливости ради надо отметить, что он звал Эльку с собой. Предлагал переехать в Москву и дурить головы местной богеме. Элеонора естественно отказалась. Она полагала, что ее незадачливого муженька ждет очередной облом, но неожиданно затея имела успех. Вадим начал с раскрутки собственной персоны. Его ролики по телевизору не видел только ленивый. Породистое лицо смотрело со станиц местных газет. Вадим не пропускал ни одной передачи, на которой мог хоть как-то засветиться. Он давал советы по выращиванию томатов и петрушки, составлял гороскопы, обсуждал проблемы агрессии в обществе, учил правильно готовить борщ и далее и далее. В общем господин Полянский практически жил в «ящике». Полянский добился своего. Его приняла московская тусовка. А большего для пиара и не нужно. Теперь он регулярно появлялся на светских раутах и стал любимчиком среди жен олигархов и светских львиц. Таланты у Вадика были самые разнообразные. Он самопровозгласил себя магом первой степени посвященности, повесил на грудь орден Академии современного магического искусства. Кстати этот орден он сделал сам. Просто подправил дедушкину медаль «За отвагу» и все. Надо ли говорить, что диплом Академии современного магического искусства тоже был фальшивкой. Тем не менее в его пафосный салон в центре захаживала весьма известная публика. За серьезные случаи Вадик, ясен пень, не брался. Отговаривался чем-то вроде: «Мне было видение: Я отчетливо видел, что если вмешаюсь в судьбу этого человека, будет беда. Высшие силы повелевают мне оставаться в стороне». Ну или как-то так. Обычно это прокатывало. С остальным проблем не было. Вадик направо и налево торговал защитными амулетами, ставил защиту на бизнес, составлял гороскопы для экзальтированных дамочек. Все его любовные зелья, отвары и лекарства имели в своем составе один простой компонент H2O, остальное – пищевые красители. По правде говоря с серьезными проблемами к нему не обращались. А головные боли и ПМС у жен олигархов так и так проходили сами собой. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Для Вадика персональной прорухой стал визит очень известного и влиятельного банкира Коробейникова. Тот сообщил, что его дочка немного не в себе и вежливо, но настойчиво проводил Вадика в свою машину. Маг и вудуист, привычный к закидонам обитателей Рублевки рассчитывал самое большее на приступ истерики. Но его ждало совершенно ошеломляющее зрелище. «Немного не в себе» – это было более чем мягко сказано. Дочь Коробейникова бегала по потолку. В буквальном смысле. Как муха, уцепившись всеми конечностями и зависнув вниз головой. При этом она то шипела, то рычала, то начинала разговаривать на каком-то неизвестном Вадику языке. Вадик быстренько захлопнул дверь в девичью спальню и заблеял стоявшему неподалеку отцу об отказе «высших сил» в сотрудничестве. Коробейников достал из одного кармана пачку баксов, из другого – пистолет макарова и невозмутимо произнес: «Вот аргументы, которые безотказно действуют на абсолютное большинство людей, надеюсь и с высшими силами они будут также убедительны». Вадиму ничего не оставалось, как согласиться. Но одно дело, рассказывать жене владельца Нефтегазпрома о ее будущем, которое любой дурак видит. «Франция, яхта, СПА» или «Канары, брюлик, солярий». А другое – проводить настоящий сеанс экзорцизма. Вадику удалось отпроситься на 2 часа, якобы заскочить домой за необходимым инвентарем. На самом же деле, он хотел бежать, но в последний момент вспомнил об Элеоноре… Если она откажет, погибнет не только репутация Полянского, сгинет он сам. Его по тихому прикопают где-нибудь в лесополосе и вся недолга.
Элька согласилась. Не сразу, конечно, но все таки. Она поднесла наманикюреный пальчик к носу вудуиста и сурово сказала: «Предупреждаю. Я делаю это не ради тебя. Я просто хочу спасти девушку, если это возможно. Это я к тому, чтобы ты, мой дорогой, не питал никаких иллюзий».
– Хорошо-хорошо.
Вадик изображал полнейшую покорность. Моего согласия на участие в затее никто понятно не спрашивал.
Элька бросила мне:
– Собирайся. Попрактикуешься – И пошла собирать инвентарь.
Инвентарь
состоял всего лишь из серебряного распятия, да бутыли святой воды. Еще Элеонора прихватила свой старый молитвенник.
Поехали на Элькиной машине. Машина Вадика застряла в канаве в нескольких метрах от Элькиного дома.
– А – беспечно махнул рукой Вадим – потом заберу.
Он было собрался сесть за руль, но Элька так на него зыркнула, что тот стушевался и молча полез на заднее сидение.
Некоторое время все молчали. Вадик видимо задремал. Во всяком случае с заднего сиденья доносилось мерное посапывание, а иногда и причмокивание.
Эль… – шепотом спросила я Элеонору – а как вообще проводится ритуал изгнания беса. Ну есть там какие-нибудь правила или порядок действий.
– На самом деле никакого ритуала нет – так же шепотом ответила Элька. – главное – это вера и твердость духа самого изгоняющего, все остальное – мелочи.
– А как же мы разве можем этим заниматься?
– А что такое?
– Ну мы же женщины…
Элька усмехнулась:
– Курица не птица, женщина не человек. Так что ли. Да если хочешь знать, женщины гораздо ближе к Богу, чем мужчины.
– Почему? Обычно всегда нам приписывают всякие каверзы, а в средние века вообще вместилищем порока звали.
– Звали. Но кто? Мужики сами и звали. Сначала шлялись по кабакам и куртизанкам, а потом кто виноват? Бабы. Дескать усоблазнили их неразумных, завлекли чарами колдовскими. Так с баб и спрос. Свои грешки прикрывали… А женщина – она жизнь дает. Какой долг может быть священней. Так что не забивай себе голову чужими предрассудками.
Я замолчала, обдумывая Элькины слова. Вообще мне нравилось в ней, что для нее не существовало ни авторитетов, ни стереотипов. Она на все имела собственное суждение и приучала меня к такой же позиции. Я помню, как мы чуть не подрались из-за спора о литературе. Мне с детства вдалбливали о том
