– Оля, пожалуйста, у бабушки так болит сердце!
– У-у-у! – завыла в ответ девочка.
А я сидела и наслаждалась своим гневом. Правда, недолго, потому как дела шли все хуже и хуже. Как обычно.
– Ой, Оля… пожалуйста… иди к бабушке… – сопела и стонала Магда.
– У-у-у! – орала Оля.
– Боже, я не выдержу. Что ты сделала с ребенком за эти месяцы… Как сердце болит…
Я бы проигнорировала ее стоны, но сестра еще больше побледнела и на висках выступили капельки пота. Меня начинала мучить совесть.
– Магда, ну что вы там? Я вас жду… – спросил Роберт, входя в комнату. Видимо, понял, что что-то случилось, слишком уж долго мы одевались. – Ой, Магда! – воскликнул он, увидев ее лицо. – Магда, как ты? – Он мгновенно оказался рядом с ней.
– Все с ней в порядке, – равнодушно сказала я ему. – Просто наши панночки играют в истерику.
– Аня, помоги! – умолял Роберт.
– В прихожей сумочка Магды, принеси ее, – приказала ему, вставая с кровати. – И еще стакан воды с кухни.
Подошла к сестре и пощупала пульс. Он был регулярный, ровный и четкий. Роберт примчался с сумочкой и стаканом воды. Как я и ожидала, Магда носила с собой нитроглицерин.
– Магда, положи его под язык. Ты меня слышишь? Под язык! – рявкнула я и всунула ей таблетку. Она очнулась и сделала то, что я просила. – Роберт, посиди минутку с панночками-истеричками!
Я пошла в ванную, где была моя аптечка. В дверях комнаты оглянулась и посмотрела на Олю, потому что вдруг обнаружила, что не слышу ее криков. Видимо, когда она поняла, что на нее не обращают внимания, то сразу решила выяснить, что происходит. Девочка лежала, повернувшись в нашу сторону, и своими огромными серыми глазами наблюдала за ситуацией. Я взглянула на Магду. Та сидела с закрытыми глазами, закинув голову, а губы кривились, как от боли. Обе руки она прижимала к левой стороне груди. Роберт стоял перед женой на коленях и гладил ее ногу. Одна артистка стоила другой.
Я принесла гидроксизин: таблетки для Магды и сироп для Оли. Пришлось залезть в неприкосновенный запас, который мне дала Иоанна на всякий случай. То была последняя истерика Оли в моем доме, потому я с легким сердцем использовала резервы, отложенные на черный день. Магда послушно проглотила две таблетки. Оля сопротивлялась, как могла, но я уже научилась вливать в нее лекарство так, что оно стекало прямо в горло и его нельзя было вырвать. Мой зять стоял на полу на коленях и озирался с затравленным видом. Я пожалела мужика.
– Роберт, давай выйдем.
– Но Магда…
– Ничего с ней не станется. – Я подошла, взяла его за руку, и мы вышли в соседнюю комнату.
– Послушай, похоже, ситуация паршивая. Наши панночки тебе житья не дадут.
– Ты о чем, Аня? – смотрел на меня удивленными, коровьими глазами.
– Ты с ними не справишься! Игорь уже перевелся в Варшаву?
– Да.
– Ну, уже хоть что-то. Тебе понадобится помощь. Лучше всего будет, если ты поищешь какую-нибудь медсестру, которая сможет присмотреть за ними обеими. И помни, что от истерики еще никто не умирал. Найди психолога, проконсультируйся, как с ними справляться в таких ситуациях. Магда тебе с Олей не поможет.
– Постой, – перебил меня Роберт, – как это не поможет? Какой психолог? Ты преувеличиваешь.
– Поверь, я знаю, о чем говорю!
– Аня, спасибо, конечно, но мы справимся сами, без чужой помощи. Оля наша внучка. Магда с каждым днем чувствует себя лучше. Присутствие Оли будет мотивировать ее побыстрее вылечиться, и она скорее поправится. У Магды появится цель. Они будут гулять вместе.
– Ты вообще о чем? – сейчас я ничего не понимала.
– Когда Оля переедет к нам жить, то Магде будет чем заняться, пока я на работе. Мы справимся, вот увидишь! Мы с Магдой уже все обсудили.
– Подожди, – воскликнула я, когда до меня дошло, о чем говорил мой зять, но я не могла и слова сказать.
– Да, Аня?
– Значит… значит… – начала я, когда у меня вновь прорезался голос, – вам кажется, что Оля будет лекарством для своей бабки? Еще одним методом лечения или реабилитации… или как это вообще назвать? Оля должна стать панацеей от болезней Магды?
– Ну, не совсем так… – пытался объяснить Роберт.
– Вот это номер! – воскликнула я и расхохоталась. Мой зять растерялся. Я так хохотала, что аж живот разболелся. – Удачи вам, дорогие мои! – выдохнула я, когда смогла наконец говорить.
Обняла его за плечи театральным жестом и повела в комнату, где ждали наши девушки. Оля уже уснула, а Магда сидела одурманенная и тупо пялилась в одну точку. Я специально превысила дозу.
– Роберт, проводи Магду в машину, – скомандовала я ему и взяла спящую Олю на руки. Она неосознанно прижалась ко мне, а я наслаждалась минутой, обнимая ее теплое тельце. Отнесла ее в машину, усадила в креслице и крепко поцеловала. В последний раз вдохнула ее сладкий запах. Когда обе сидели уже на своих местах, готовые ехать домой, я подошла к зятю. Не смогла сдержать глупой и злорадной улыбки.
– Держись, старик! Большого тебе терпения! От всего сердца!
– Спасибо тебе за все, Аня. И за те девять месяцев!
– Больше, дорогой мой. Тридцать восемь недель! Почти как беременность! – Я обняла его. – Спасибо, что хоть ты поблагодарил! А сейчас пора ехать. Обе панночки будут спать почти всю дорогу.
Они уехали. Я вернулась домой и плотно закрыла за собой дверь. Пошла в кухню, вытащила из шкафчика бутылку коньяка и глотнула просто из горла. От радости!
Я так радовалась, что пила, не просыхая, два дня, пока мои скромные запасы не закончились. Выбора у меня не было, пришлось ехать в магазин. За день до поездки я не пила с обеда, потому что боялась расстаться с очередной тысячей.
Рано утром в более-менее приличном состоянии я отправилась за покупками. Естественно, в этот раз полицейских не было. С ними всегда так – когда нужны, их нет, а когда не нужны, тут как тут. Я запаслась спиртным и вернулась к прежней жизни.
Глава 17
Все покатилось под откос. Когда просыпалась, я не знала, утро или вечер и какой сейчас день недели. Пила, потом глотала лекарства, чтобы уснуть. Утро начинала с алкоголя, чтобы проснуться.
Сначала я пила от радости, потом стала пить от тоски. Ела что попало, лишь бы побыстрее. Не мылась и не переодевалась. А зачем? Так прошла неделя. Или две. Трубку не брала, хотя звонили часто. Потом вообще выдрала кабель и жила как во сне. Вот только здоровье стало подводить – с каждым днем я чувствовала себя все хуже и физически, и морально. Старалась держаться, как могла. Увеличивала дозы.
Однажды утром, во всяком случае мне казалось, что наступило утро, меня разбудил звонок в дверь. Наверное, звонили целую вечность, потому что ощущения были такие, будто кто-то долго бил меня по голове. Сползла с дивана и пошла открывать.
– Зараза, Анька, что тут у вас творится? – завопила Иоанна, вламываясь в коридор. Отпихнула меня так, что я влетела в стену и больно ударилась плечом.
– Где Оля? – орала, бегая по дому.
– А нету! – вежливо ответила я.
– Как нету? Где она? – воскликнула Иоанна. Она уже успела обыскать все углы. – Где Оля?
– У деда… с бабой, – пробормотала я и икнула.
– У Магды?
– Ага… ик…
Иоанна опять начала бегать по дому, заглядывала во все закутки и открывала шкафы.
– Правда! Холера! Это правда! Оли здесь нет, осталось только это, – сказала она и протянула мне Гав-гава. – Ты отдала ее! Отдала!
– Не отдала… иик… не отдала… они сами за ней приехали. – Я смотрела на Гав-гава, не в силах оторвать взгляд от игрушки.
– А ты решила допиться до смерти? Такая теперь у тебя цель? – прокричала она, приблизив лицо к моему. Вдруг отшатнулась на два шага и замахала рукой перед носом. – Боже, до чего ты себя довела!
Швырнула Гав-гава мне в лицо и снова пошла обыскивать дом. Вновь воткнула в гнездо телефонный провод. Вытащила все мои бутылки и таблетки, отнесла в кухню. Спиртное вылила в раковину, а лекарства спустила в унитаз.
– Знаешь что! С меня хватит! Делай что хочешь! – заорала она и вылетела из дому, но прежде, чем я успела глазом моргнуть, вернулась назад. – Я твои ключи забираю! – рявкнула Иоанна, схватила с комода связку ключей и наконец убралась окончательно, хлопнув за собой дверью. У меня в башке громыхнуло так, словно взорвался Чернобыль.
Ночью я проснулась от страха. Не могла понять, что меня так испугало. Решила, что приснился плохой сон, и снова попробовала уснуть. Не получалось. Какая-то непонятная тревога заставила меня встать с кровати. Вдруг я поняла, что все еще держу в руке Гав-гава. Я ходила с ним по дому и не могла найти себе места. Все перерыла, но не нашла ни капли алкоголя, ни единой таблетки. Как только закрывала глаза, на меня опять наваливался страх. Пошла в кухню, чтобы попить. Руки так тряслись, что не смогла донести до рта стакан воды и облилась. Наконец, мне удалось сделать пару глотков. Потом я включила свет во всем доме. Мне все казалось, что меня что-то подстерегает.
