он взял в дружину еще людей – все равно можно подбить на набег трех, четырех ярлов-сорвиголов с подобными же им хирдманами. Получив, таким образом, численное превосходство. Предлогом бы им послужила благородная месть, мотивом – жажда обогащения… Привычным, простым и понятным любому викингу мотивом.
Да, это был бы хороший, логичный вариант, если бы не пару «но». Ни Флоки, ни кто-либо из его людей не знает, есть ли у Ратибора бург, или нет. Никто не знает, насколько венд богат. И самое главное – если кровный враг обитает со своими людьми на Руяне, то раны воспримут нападение свеев на сородича как иноземное вторжение на остров. И кровнику будет достаточно продержаться хотя бы день-другой, прежде чем на помощь ему придут многочисленные и воинственные соплеменники. И пусть даже Флоки улыбнулись бы боги, и ему бы удалось захватить бург проклятого венда внезапным штурмом – так ведь все равно раны успеют выслать следом погоню…
Выгода неизвестна, а вот риск наверняка окажется немалым.
Что еще? Нанять хускарлов, тем самым увеличив мощь хирда? Безусловно. И Флоки собирался обязательно это сделать – нанять десяток хорошо подготовленных и вооруженных матерых бойцов. Но не более того – хускарлы очень дороги. Чтобы купить мечи уже пяти десятков наемников, потребуется отдать едва ли не все отцовское богатство – и даже тогда за исход битвы с Ратибором никто не поручится. Вот десятка… нет, даже дюжины воинов хватит, чтобы соседи призадумались, стоит ли поспешно нападать, или нет…
Подкараулить врага в море? Выманить лишь один корабль с ярлом на борту, подкинув Ратибору через свейских купцов ложную приманку? Скажем, вывести в море кнорр, где вместо груза был бы весь его хирд? Ведь тогда венд может и не брать с собой много людей, это верно. Но даже с равными силами Флоки не рассчитывал на легкую победу, ясно осознавая, что если ему и повезет и месть свершится, то после у него уже не останется хирда. Да и не было у Мстителя никакого желания встречаться в бою с могучим убийцей брата…
Но все же мысль про «выманить» крепко засела в его голове. Единственное перспективное направление, которое Флоки не отмел как совершенно невоплотимое в жизнь и которое интуитивно показалось ему правильным. Продолжая неотрывно смотреть в огонь, он принялся его старательно обмозговывать.
А что, если выманить не легкой добычей, а, скажем… Скажем, представиться купцом? Самому?! Десяток Гуннара ведь не ходил в поход с отцом, значит, узнать его и его людей будет просто невозможно. Приплыть на этот проклятый Руян на зиму, поторговать, что-то купить самому… И найти Ратибора? Познакомиться с ним, сделать пару подарков… Подружиться? А весной, к примеру, пригласить его сопроводить купеческий корабль до родных берегов – ведь если вождь вендов искал добычу у Гёталанда, то сделать крюк и доплыть до Уппланда вождю ранов не покажется невыполнимой задачей. А уж здесь пригласить его в бург, крепко напоить венда и его людей – а когда они все перепьются, впустить в дом затаившихся до того воинов и устроить бойню! Вот это было бы достойной местью в духе Сверкера Хитрого!
Кстати, можно сделать и еще проще!
Отравить их всех. Тем самым избежав даже самых малых потерь.
А если Ратибор не согласится идти в море, сопровождая его кнорр, то вождя ранов напоследок отравить – перед самым отплытием. И заодно убийцу Сверкера, этого вонючего трэлла…
– Хакан!
Старый матерый воин как-то незаметно стал первым человеком в хирде и доверенным самого Флоки после того, как оставшиеся воины выбрали его черным вестником при возвращении домой. Ведь на последовавшем пиру далеко неглупый викинг несколько раз первым начинал славить Мстителя, заводя остальных. Да собственно, он и придумал прозвище, произнеся его вслух! А ведь это дорогого стоило… Уже утром новый ярл отдавал приказы хирдманам через Хакана, выделив таким образом первого человека, столь рьяно поддержавшего его. И оставшиеся дружинники были вынуждены считаться с выбором Флоки… Не подозревающим, что именно из-за Хакана на отцовский драккар попал тот самый трэлл, ставший источником всех последующих бед Сверкера и его воинов!
– Слушаю тебя, ярл!
Подошедший викинг посмотрел на Мстителя взглядом, полным подобострастия и подчеркнутого преклонения перед ярлом, и последний, при всем своем уме, очень обрадовался этому взгляду. Никогда до гибели отца люди не относились к Флоки с таким почтением. И ему, невзрачному по сравнению с братом парню, получавшему лишь крохи уважения и любви воинов, это отношение очень нравилось. Поэтому сейчас, вместо того, чтобы холодно и отстраненно приказывать, демонстрируя разницу в статусе, он позволил себе улыбнуться самым краешком губ. После чего заговорил довольно радушно – насколько ситуация к этому вообще располагала:
– Отправляйся к Бьерну, торговцу. Передай, что я желаю видеть его в бурге, и что у меня для него есть выгодное предложение. Затем возьми на конюшне пегую кобылицу – ту самую, что бежит резвее прочих – и скачи на болота к ведьме Ингрид. Скажи ей, что мне нужен яд. Много яда, которым я мог бы отравить целую дружину воинов, добавив в пищу и пиво – и чтобы этот яд было невозможно ощутить на вкус. А еще пусть даст яд, коим можно покрыть клинок – чтобы даже небольшая от него царапина привела к смерти гиганта-варяга, убившего моего брата… И скажи ей, что я дам за яд справедливую цену.
Хакан остро блеснул глазами, уловив основную мысль своего вождя и внутренне порадовавшись тому, что сделал ставку именно на юнца Флоки. Молодой ярл не станет терять людей в сшибке равных сил – и уже давно пресытившегося суровой песнью клинков хирдмана это решение радовало. Да, чувствовалось, что молодой Мститель далеко пойдет… И как матерый, битый жизнью викинг не разглядел раньше в младшем сыне Сверкера столь мудрого и хитрого вождя?!
– Да ярл, я все сделаю в точности. И никто не узнает о цели моего визита к Ингрид.
Флоки вновь позволил себе скупую улыбку:
– Я в этом не сомневался!
Глава 12
Октябрь 1060 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира). Датская провинция Сконе, западное побережье современной Швеции. Предместье города Лунд.
Неожиданно сверху гулко заревел боевой рог, а спустя несколько секунд ворота крепости открылись изнутри – и из них на мост плотной толпой двинулись десятка три воев, ощетинившихся копьями и перекрывшихся щитами. Одновременно с этим на стенах началась какая-то нездоровая суета, лучников с луками и метателей дротиков стало гораздо больше
