— Какое чудо, Грэм!
— Нравится? — я киваю. — В планах восстановить ее до идеального состояния.
— Когда ты все успеваешь?
— Ночами, если не спится.
— Боже мой…
Я спускаюсь по лестнице и спешу прикоснуться к железному каркасу, что хранит дух прошлого и дышит будущим.
— Ты ненормальная девчонка.
— Почему?
— Потому-что, вам подавай бренды, ванильные свидания и закаты с рассветами.
— Ну, я люблю закаты и рассветы, а то другое, что ты перечислил, чушь. Я лучше, проведу ночь возле этой нереальной красотки!
Я склоняюсь, чтобы поближе разглядеть, что прячется внутри и чувствую руки Грэма на своих бедрах. Зачем я надела юбку…
— Ты астрономически прекрасна, Мэй.
У меня, получается, выпрямиться, но он принуждает вернуться в прежнее положение и садится на корточки. Моя задница, оказывается на уровне его лица. Мягкие, невесомые поглаживания, вызывают тяжесть внизу живота, а на лбу проступает пот.
— Что ты…
— Помолчи.
Пальцами, он спускает мои трусики к щиколоткам и забирается головой под подол. Легкие поцелуи, трелью отдаются в ушах и груди. Я не дышу. Нежно раздвинув ягодицы, Грэм скользит языком от копчика до пульсирующего комочка нервов. Я дрожу, но не в силах помешать этому. Он совершает скольжения без остановки и без намека на стеснение. Черт…клитор разбух и жаждет броска в преисподнюю. Парень показывает всю сноровку, когда продолжая лизать, освобождает одну руку, и она без труда находит путь к моему левому соску, что раздирает тончайшее кружево бюстгальтера.
— Грэм…Грэм…
— Я сказал, заткнись.
Сильно оперевшись руками о тачку, выставляю зад, давая ему больше простора для фантазий и маневров. Он переворачивается и теперь слизывает переизбытки желания спереди, а оба указательных пальца, вводит в мою киску. Мать моя, Святая Мария!
ГЛАВА 24. ГРЭМ
Мэй безумствует и с ее губ срывается божественное ругательство:
— Мать моя, Святая Мария!
Я улыбаюсь про себя, и кончиком языка, буравлю распадающийся на крошечные импульсы клитор. Ретро тачке приходится тяжко, когда руки девушки бьют по ней со всей силы в момент оргазма. Я в жизни не видел лица, прекраснее, чем у той, которую довожу до пика второй раз, с разницей в доли секунд своими длинными пальцами. Мэй трясется, а я сижу на заднице и позволяю рукам, блуждающим по ее бедрам, животу и груди, доставлять мне самому бесконечное удовольствие. Через минуту, усаживаю малышку на колени, стягиваю с нее футболку, разбираюсь с надоевшим лифчиком и шепчу:
— Сегодня ты моя. — Не даю ей ответить и целую губами, что подарили ей электрический кайф. Мэй ёрзает на мне и колется каменными сосками, представляя которые, я сипло рычу. Наконец, я подбираюсь к ним и уже не выпускаю изо рта. Они навечно потеряны в капкане моих зубов и губ. Девушка реалистично стонет, заставляя всю кровь в моем организме скопиться в члене. Яйца трещат по швам, и я шлепаю Мэй по голой попке, чтоб она прекратила тереться. Но, меня игнорируют. Нагло и бесстрашно. Я поднимаюсь со своей легкой ношей, отталкиваю зачищенную от краски дверь и укладываю Эплби на заднее сидение. Она смотрит на меня снизу вверх, чем ускоряет мои движения по снятию одежды. Когда я остаюсь перед ней, в чем мать родила, Мэй облизывается и красиво раздвигает ножки. Бл*ть! Планета начинает вращаться против часовой стрелки! Я ложусь на девушку и раззадориваю своими поверхностными прикосновениями головки к блестящим складочкам, по которым струится нектар возбуждения.
— Грэм…
— Дай мне насладить тобой, пожалуйста.
Малышка подтягивает колени чуть выше и тут я не в силах сопротивляться. Вхожу в нее рвано, настойчиво, до бурления эндорфинов в каждом уголке мозга. Она тесная, приятно теплая и источающая неповторимый аромат страсти. Ладони Мэй, ласкают мою спину, плечи, шею, встряхивают волосы и оставляют отпечатки на груди. Я чувствую, что принадлежу лишь ей и она в курсе этого. Мои толчки внутри нее, соединяют нас еще крепче. Смотря друг другу в глаза, мы видим безудержное желание и ловим нехитрый ритм, помогая получить ни с чем несравнимое ощущение. Но я хочу продлить нашу близость и уперевшись локтями в коричневую кожаную обивку, говорю:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не спеши. Я буду в тебе, пока, ты не станешь умолять о завершении.
— Я не стану умолять. — губы Мэй добираются до моих и мы целуемся, обливаясь горячим потом. Я двигаю бедрами, и она волшебно стонет мне в рот. Повторяю трюк, раз за разом и понимаю, что хочу видеть, как ее сиськи, будут прыгать у меня перед глазами. Старенькая машина, не такая уж некомфортная, ведь я, умудряюсь, извернуться и насадить девушку на член. Теперь, она во всей красе прямо передо мной и я могу, всасывать розовые соски, когда будет угодно. А мне угодно постоянно. Потому-что они охренительно вкусные! Немного приторные с ноткой соли, что создается повышенной влажностью наших тел. Тел, которые издают пошлые звуки на весь гараж.
— Ты близко? — бормочет Мэй, вбирая всего меня до основания.
— Ты не имеешь понятия насколько. Нужен презерватив.
— Не нужен. Я пью кучу таблеток, в том числе противозачаточных.
— Детка, — я сжимаю ее скользкие ягодицы. — Тогда я забью тебя под завязку.
Она игриво хихикает и, поднявшись, резко садится на раскаленный ствол, что служит финальной точкой моей сдержанности. Мощный фонтан спермы, бьется о внутренние стенки сжавшейся киски, и я завываю, откинув голову назад. Мэй возносится на вершину следом и вгрызается зубами в основание моей шеи. Частые, короткие спазмы, долго не отпускают нас, выжимая эйфорию до капли. Даже синхронное дыхание, с периодичностью, сбивается последними искрами уходящего оргазма. Девушка плотно прижимается ко мне и собирает щекой крупинки пота с плеча.
— Я знала, что с тобой будет хорошо, но чтоб так…
— Ты фантазировала обо мне? — я усмехаюсь, и она тычет пальчиком в правый бок. — Ай!
— Будешь знать, как шутить.
Я обнимаю ее и совершенно серьезно произношу:
— А я миллион ночей провел с мыслями о тебе. И я не обманывал, говоря, что не дам скучать в постели.
— Боже, — Мэй поворачивается и целует меня, стараясь поглотить нижнюю губу полностью. — Покажи мне всё.
— Нам стоит переместиться в мою кровать. — Снимаю малышку с себя и какая-то часть спермы, сползает по ее ногам. Видеть такое, подобно лучшему в мире комплименту. А если эта девушка Мэй, то я самый везучий парень в целой вспененной.
***
Кухонный остров, диван в гостиной и, конечно же, постель — молчаливые свидетели наших сумасшествий. Мы занимаемся любовью там, где хочется, и не задумываемся, как это выглядит со стороны. Мы одни, поэтому плевать.
Примерно без четверти три ночи, начинается ливень. Я вздрагиваю от битов, что наигрывает небесный барабанщик, и аккуратно встав с матраса, подхожу к окну, через которое ни черта не видно. Только очертания домов и отблески городских огней.
Нежные пальчики Мэй, и ее собственное приближение, я улавливаю мгновенно. Она обхватывает меня за талию и накручивает на мизинец, волоски под моим пупком. Такие невесомые касания в полутьме, зарождают маленькое пламя в сердце. Мэй доверяет мне, принимает, не спрашивая, что произошло тем летом, а я, боюсь открыться ей.
— Почему тебе не спится? — интересуется она.
— Дождь разбудил.
— А я думала, кошмар приснился. — Поцелуи меж лопаток, пробуждают мурашки, и я оборачиваюсь, заключая Мэй в объятия.
— Я застал отца с Натали. Они трахались, когда я приехал домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Постой, кто такая Натали?
— Родители хотели женить меня на Натали Андервуд. Долгая история. Суть в том, что я не хотел этого и творил всякий беспредел, чтоб им насолить.
— Ясно и они отправили тебя в лагерь?
— И это тоже.
— Итак, ты приехал, а твой папа с этой девушкой? Но зачем смешивать наркотики и виски. Ты же мог умереть.
