тебя.
Серьезно. Я даже начал мечтать… Это не важно. - Он наклонился, поднял с пола сложенный лист бумаги и маленькую папку и протянул их ей. - Полагаю, вот что тебе на самом деле было нужно.
Она рассеянно взяла папку и лист бумаги у него из рук. А потом посмотрела на них. Это была пропавшая папка с ее именем, написанным золотыми буквами.
- Где ты это нашел? Я искала везде. - Ее голос был хриплым от едва сдерживаемых слез. - А что это за листок?
Нельзя было не узнать подпись Лайнуса. Судя по дате, документ был составлен совсем незадолго до его смерти. Маргарита развернула листок и начала читать.
- Я просил тебя не торопиться с поздравлениями, потому что, как ты видишь сама, поздравления должны быть адресованы тебе. - Он сделал жест, словно поднимая бокал с вином. - Поздравляю. Ты гордая владелица Сент-Айседора.
Глава 10
Однажды, когда Эван был еще совсем маленьким и верил в Санта-Клауса и в то, что мама и папа будут всегда любить друг друга, застал своих родителей ругающимися на кухне. Он был еще слишком мал, чтобы понять причину ссоры, но эта картина навсегда отпечаталась у него в памяти. Много лет спустя Эван понял, что предметом спора были деньги. Вернее, их отсутствие. Но в тот момент он знал только одно - его папа, высокий, сильный, его герой-папа плакал.
Это зрелище потрясло основы его младенческого мира. Он сам мог плакать, но папа? Взрослые не плачут. А когда его мама увидела, как ее сын стоит, потрясенный, на пороге, она захлопнула дверь перед его носом. Правда, она тут же снова открыла ее, но Эван уже усвоил урок.
Никогда не позволяй людям видеть твои чувства. Оставайся холодным.
Когда чувства заставляют тебя терять самообладание, происходит катастрофа.
Эван вспоминал этот урок, когда смотрел на разбитую машину родителей. На их похоронах он держался стоически. Его самообладание не подвело его даже тогда, когда Нико забрали в больницу с лихорадкой неясного происхождения. И тогда, когда его подружки бросали его.
Но сегодняшняя ночь грозила разрушить его самоконтроль.
Он не был расстроен, что под сомнение ставилось его право на владение Сент-Айседором. Обнаружив это завещание, Эван расстроился лишь из-за того, что Маргариту лишили ее наследства. Большого наследства, которое обеспечило бы ее финансовую независимость.
Но он был в ярости оттого, что она никогда не рассказывала ему о своем договоре с Лайнусом. Ни разу не упомянула, что состоит в родстве с основателями винодельни. Он позаботился бы о том, чтобы она получила свою долю.
То, что Эван нашел это завещание в тот момент, когда размышлял не только о будущем Сент-Айседора, но и о возможном будущем с Маргаритой, было совпадением. Но если бы он верил в предзнаменования, сегодняшнее открытие было бы таким предзнаменованием. И оно лишь подтвердило то, что он был прав.
Отношения, семья - все это было не для него. Его чувства заставили его свернуть с дороги, отвлекли от его целей. Если бы Эван не беспокоился о Маргарите и ее будущем в случае, если придется продать Сент-Айседор, не находился бы в библиотеке в такой поздний час. Пресс-папье все еще лежало бы на столе, а не под столом. И не обнаружилась бы эта папка. И он согласился бы на условия Ангуса Хорна. Нико, бабушка с дедушкой, Маргарита - у него, наконец, было бы достаточно средств, чтобы обеспечить их безбедное существование.
И он не испытывал бы такой жгучей боли в груди, которая не давала ему дышать.
Почему она ничего не рассказала ему? Что еще она от него скрывает?
Маргарита подняла глаза, и ее взгляд был потрясенным и растерянным. Ее рука, державшая документ, дрожала.
- Я… я не… что это?
- Это ты должна сказать мне. - Его голос был ровным, благодаря многолетней привычке прятать свои чувства. - Если позволишь мне угадать, это собственноручно составленное завещание, написанное бывшим владельцем Сент-Айседора. Все поместье он оставляет тебе.
- М-м-м… - Она уставилась на бумагу. - Похоже на почерк Лайнуса. Но… Я не… где ты его нашел?
- Какая разница? Главное, знала ли ты о его существовании?
Он был сам удивлен тем, как спокойно звучал его голос.
- Нет! Я не… - Она замолчала и судорожно сглотнула. Потом положила завещание на стол и повернулась к нему: - Ты знал, что я работала на Лайнуса.
- Лайнуса Делакруа Чеппела, - произнес Эван, делая ударение на втором слове.
Ее глаза сверкнули.
- Да, мы с ним дальние родственники. Мы оба потомки основателей Сент-Айседора.
- Ты мне этого не рассказывала.
- А почему я должна была рассказывать об этом?
Она сжала руки в кулачки и прижала их к своим бедрам. Этим нежным, округлым бедрам, которые он так любил гладить…
Нет! Никаких эмоций.
- Это не было секретом. - Она подошла к большому портрету, скрывавшему потайную дверь, и указала на золотую пластинку с именем. - Здесь указано полное имя Лайнуса. Этот портрет висел здесь еще до того, как ты поселился в этом доме.
Итак, он упустил это. Как видно, он очень многое упустил. А еще хвастался своей проницательностью!
- Хорошо. Продолжай. Ты работала на Лайнуса.
- У нас с ним был уговор. Я буду его помощницей, а в свободное время стану изучать профессию винодела. Но я буду получать только пятнадцать процентов моего жалованья, а остальное будет копиться, пока не соберется сумма, необходимая для покупки винодельни. - Она кивком указала на папку. - В этой папке Лайнус хранил финансовые документы, касающиеся нашего уговора. Ты можешь увидеть, что нужная сумма была собрана незадолго до его смерти.
Эван прищурился.
- Но я купил Сент-Айседор у двух братьев. Твое имя в сделке не фигурировало.
Она вздохнула и немного сгорбилась.
- Я знаю. Лайнус собирался документально оформить нашу сделку, но вскоре умер, не оставив завещания. И все его имущество отошло к ближайшим родственникам. А без этой папки его племянники не хотели даже выслушать меня. Они сказали мне, чтобы я уезжала, и выселили из коттеджа. А когда я попыталась заставить их выслушать меня, они вызвали полицию, и меня арестовали за нарушение общественного спокойствия. - Ее дрожащие губы сложились в слабую улыбку. - По крайней мере, они отказались от обвинения.
- В ту ночь, когда мы встретились, зачем ты влезла в дом?
-
