почтой, которую его экономка аккуратно складывала для него. Счета, просьбы о пожертвованиях, рекламные буклеты…
И темно-бордовый конверт с логотипом Сент-Айседора, на котором его имя и адрес были написаны золотыми чернилами.
Даника, должно быть, услышала, как у него перехватило дыхание.
- Что там?
Эван пожал плечами, стараясь казаться равнодушным. Но сердце его бешено стучало. Он не разговаривал с Маргаритой после той ночи в библиотеке, но она постоянно присутствовала в его мыслях, во сне и наяву. От своих поверенных он знал, что Маргарита несколько раз пыталась отказаться от дарственной и вернуть Сент-Айседор ему. Но он сделал это невозможным для нее.
Даника взяла у него из рук конверт.
- Ой, я знаю, что это. Это приглашение на торжественный ужин в честь урожая. Мы с Люком получили такое же.
Эван забрал у нее конверт и бросил его в корзину.
- Спасибо. Теперь мне нет нужды вскрывать его.
- Эван, - нахмурилась Даника.
- Теперь ты собираешься читать мне нотации.
- Но я волнуюсь о тебе. Ты в одиночку пытаешься наладить деловые контакты, чтобы расширить рынок «Медэвко» сверх разумного. - В ее зеленых глазах читалось беспокойство. - Что происходит? Это так на тебя не похоже.
Ее явная тревога смягчила его сердце, но в этом и была вся проблема. Он не хотел, чтобы его сердце смягчалось. Он хотел оставаться холодным и равнодушным.
- Я хочу, чтобы «Медэвко» вышла на международный рынок. Нет ничего неразумного в том, чтобы добиваться успеха.
Ее глаза сузились.
- Хорошо. Продолжай притворяться, что ничто не провоцирует твое безумное поведение.
- Жажда успеха - это не безумие.
- Безумие, когда ты разрушаешь все отношения с близкими тебе людьми.
- Вовсе нет, когда твои действия обеспечивают, кормят и одевают этих людей.
Она шумно выдохнула.
- Ты что, делаешь это ради нас? Ради других близких тебе людей? Эван, это очень мило. Но и чертовски высокомерно.
- Что?
- Ты обращаешься с нами, как с неживыми статуэтками на каминной полке. Которые не могут ничего сказать в свою защиту, в то время как ты решаешь их судьбу.
- Но я не…
- Ты делаешь именно это. - Она начала застегивать свое пальто. - Знаешь, мы с Люком очень надеялись, что Маргарита, которая, кстати, мне очень нравится, откроет тебе глаза на то, что за пределами «Медэвко» существует большой мир. Но ты отдал винодельню, вычеркнул Маргариту из своей жизни, а теперь пытаешься вычеркнуть и Люка.
- Но я не поэтому отдал… - пробормотал он.
Она покачала головой:
- Если ты будешь продолжать так же, ты останешься совсем один.
- Но Люк же не собирается покидать «Медэвко»?
- Конечно нет. Пока. Но он не будет долго мириться с партнером, который отказывается общаться с ним. - Она надела шапочку. - Жизнь коротка, Эван. И ее, конечно, можно прожить в одиночестве, если тебе так действительно хочется. Но хочется ли так тебе?
Она ушла, не дожидаясь его ответа, и дверь со щелчком захлопнулась за ней. Эван почувствовал, что ему необходимо выпить.
Даника была не права. Люк придет в чувство, когда найдет подходящего инвестора. Просто пока еще такого не нашел. А Сент-Айседор отдал по той лишь причине, что он ему не принадлежал.
Бар был почти пуст. Может быть, в холодильнике осталось пиво?
Но когда он открыл дверцу, его взгляд упал на бутылку шардоне с этикеткой Сент-Айседора.
Он сразу вспомнил, как они ели пиццу в Сент-Айседоре. Гэби смеялась, Нико ухмылялся, а Маргарита…
Маргарита улыбалась ему, и в ее взгляде была…
Любовь. Чистая, искренняя, неподдельная любовь.
Любовь к нему.
Эта любовь всегда была рядом, прямо у него под носом. Стоило лишь только протянуть руку…
Он закрыл глаза. Сожаление, боль, отчаяние охватили его. И злость на самого себя.
Схватив телефон, он набрал номер Даники и открыл приглашение из Сент-Айседора. До торжественного ужина оставалась одна неделя. Этого должно было хватить.
- Привет, - сказала Даника, сняв трубку.
- Я ненадолго отвлеку тебя. Можете вы с Люком встретиться со мной в баре около вашего дома? У меня есть для него предложение, но я хочу, чтобы и ты присутствовала.
Последовала пауза.
- Хорошо. Увидимся.
Эван отключил телефон, схватил свою куртку и направился в гараж. У него была неделя. И он не был уверен, что успеет сотворить чудо. Или что он вообще заслуживает его. Но попробовать он мог.
Маргарита стояла на террасе, освещенной яркими фонариками, и наблюдала за тем, как прибывают гости. Урожай в этом году превзошел все ее ожидания. Виноград был собран и переработан. Новое вино созревало в бочках. Дистрибьюторы с нетерпением ждали результата, а рестораны со всего мира, даже из Австралии, присылали ей заказы на ее вино. И сегодняшний вечер был кульминацией ее мечты, которую она так долго пыталась воплотить в жизнь. Это был настоящий праздник.
Если бы только у нее было желание праздновать.
Эван присылал ей короткие сообщения. Очень вежливые, но холодные. А когда она пыталась дозвониться до него, он был либо в самолете, либо на совещании.
Она поняла: он избегает ее. Если бы только ее сердце могло смириться с этим. Но как ни старалась убедить себя в том, что Эван ее не любит, ей это не удавалось. Она помнила, как он смотрел на нее в ту последнюю ночь. Но он не хотел признать это по каким-то причинам.
Его записку она перечитывала столько раз, что бумага уже начала рассыпаться. Ей хотелось сказать ему, что больше не сомневается в своих силах. Что не сомневается в нем и в его любви. Если бы только он дал ей возможность…
Но он должен все осознать сам. Она не могла сделать это за него. А сейчас было время подавать изысканные закуски, открывать лучшие вина…
Маргарита нахмурилась. К ней бежала Эрсли. Но Эрсли никогда не бегала. Она всегда парила.
- Что случилось?
- Теду пришлось уйти. Он думает, что съел что-то не то, и ему стало плохо.
- О нет! - Тед был начальником производственного отдела, и у него на ужине была ключевая роль. - С ним все будет в порядке?
Эрсли кивнула.
- Бедный Тед. - Маргарита закрыла глаза, пытаясь сообразить, что теперь делать. - Хорошо, я возьму на себя…
- Но, - перебила ее Эрсли, - перед тем как уйти, он позвонил другу и попросил подменить его.
- Но у нас
