— Играешь со мной, да? — прорычал он. — Нельзя так издеваться над людьми!
Он заозирался по сторонам с полным подозрения видом и подошёл к следующему зданию. Эфирная станция. Зайти внутрь так же не удаётся. Следующее здание. Продуктовый магазин. Тот же результат. Почта. Тот же результат. Мэнлиус снова почувствовал прилив гнева, но память об обещании позволила удержать его. Да и голову прояснила, спасла от захлёстывавшего безумия и маниакального желания добраться до помещений здания.
— Ладно… — изрёк Мэнлиус, нахмурившись. — Полагаю, ты хочешь мне что-то показать. Ну, посмотрим.
Он продолжил идти вперёд по улице. Увидел в одном из зданий огонёк. Здание было интересным и резко выделялось из окружения — это был старинный особняк. Самой интересной деталью оказалась открытая дверь и огонёк в окне. Чародей понял, что его приглашают труда.
— Слушай, я одного не могу понять, — проговорил он вслух. — Зачем всё делать такими намёками? Я же слышал твой голос. Или призывать вернуться мы можем, а толком объяснить ситуацию — нет?
Тени под его ногами ожили и погладили их. Мэнлиус почувствовал, что его призывают к терпению.
— Ладно, понял, буду ждать, — нехотя согласился он.
Внутри он задержался, с наслаждением рассматривая старинную мебель, картины и вещицы. Задержался и у портретов членов семейства — супругов, причём жена оказалась эльфийкой, а муж человеком, и троих детей. Все были одеты по стилю, который в учебниках истории называли модерновой ностальгией. Читая старые журналы в архивах башни, Мэнлиус вспомнил, что так называли странное сочетание современных и старинных деталей одежды. Стиль он не понимал, а к семье испытал укол зависти. Он был бы не прочь завести семью, но опасался этого из-за беспокойного образа жизни.
— Что я испытываю? — вслух произнёс парень. — Зависть? Чушь собачья.
Похоже, в этом доме бережно хранили старину, и по этой причине рыжий испытал к этим личностям чувство благодарности. Историю, старинные места и предметы он любил. Более старинные, нежели ближайшая пара веков до Великой Войны. Но были и современные на довоенный период вещи: сигнализация, техника, голопроектор, музыкальный проигрыватель и даже робот. И это не говоря уже о кухне. Но новые предметы Мэнлиусу в этом доме показались лишними, портили его старинное очарование.
— Интересно, каким я бы сделал собственный дом, — мечтательно произнёс парень, но тут же потряс головой. — Нет-нет, это меня сейчас не интересует.
Он перестал задерживаться и поднялся наверх.
* * *
Адриан тоже обнаружил себя бредущим сквозь туман по ночному лесу. Он задавался теми же вопросами, что и его соратник вначале. И тоже забыл многое. Однако происходящее ни сколько пугало его, сколько злило. Когда в тумане появлялся какой-то силуэт, блондин бросался к нему, но силуэт исчезал. Один силуэт, другой, третий. Любой смутный образ, появлявшийся в тумане, как будто играл с ним, раздражая тем самым до крайности.
— Ну давайте, идите ко мне, я покажу вам, кто здесь главный! — злобно кричал искатель, кидаясь на силуэты.
В конце концов, он вымотался и устало опустился у одного из деревьев.
«Это конец» — устало подумал он и сел у одного из деревьев, облокотившись спиной о ствол. «Чтобы я не делал, у меня не получается ни до кого добраться. Я умру не в бою, а от усталости…»
Туман начал обволакивать парня. Это была медленная неумолимая пытка, против которой блондин ничего не мог сделать. Силы стали покидать его. Захотелось спать. Но Адриан сохранил остатки своей гордости и пытался бороться с сонливостью. Ещё ему начало казаться, будто он забыл нечто важное. Его глаза постоянно шарили по затянутому туманом пространству, чтобы найти это, но даже такое исследование изматывало.
И, наконец, благодаря своим усилиям блондин вспомнил. Не то, что хотел, но воспоминание оказалось тоже важным.
Туман рассеялся и показал его самого в возрасте двенадцати лет, тренирующимся во дворе дома с отцом. Отец тогда ещё был в расцвете сил и не казался таким чудным.
— Удар, удар, удар, стоп, защищайся, маневрируй! — говорил отец. — Экономь силы! Помни, в бою нужно точно рассчитывать свои силы, нужно уметь видеть свои возможности.
— Но разве противника не нужно завалить как можно скорее? — приняв защитную стойку, спросил юный Адриан. — Или помешать ему концентрироваться.
— Это можно сделать провокациями! Вот, например, что у тебя за причёска? — при последней фразе отец состроил глумливую рожу.
Мальчик разозлился и перешёл в атаку раньше времени. Небрежный толчок тут же отправил его на землю.
— Видишь? — сказал отец, протянув ему руку. — Свои силы надо расходовать точно.
Взрослый Адриан хотел досмотреть воспоминание, но туман уже скрыл его. Зато удалось вспомнить себя самого. Это удалось сделать из-за образа отца, что блондина злило.
— Вот блин, неужели у меня не оказалось в запасе других воспоминаний поважнее? — проворчал блондин.
Но всё же эта злость помогла прийти в себя. Парень рассмеялся.
— Во-о-о-от! Уже лучше! Вам меня так просто не взять!
Он попытался успокоиться. Вспомнил, что в покое силы восстанавливаются. Работу ума оставил только на уровне самосознания, не пытаясь больше мучительно чего-либо вспоминать. Начал особую дыхательную гимнастику из арсенала навыков искателей. Сознание продолжилось проясняться.
— Бездна… — произнёс Адриан. — Это Бездна, да? Выкуси! Я не собираюсь сдаваться!
В этот момент силуэты двинулись к нему. Но парень не стал убегать. Он принял медитативную позу и продолжил сидеть, восстанавливая силы. Когда монстры приблизились, Адриан призвал шаровую молнию и заставил крутиться вокруг себя, гнусно ухмыляясь видением Бездны. Он вспомнил правила игры. Не важно, спит он спокойным сном или переживает кошмар. Важно то, что он осознал себя и теперь сам может решать, что делать.
* * *
Переживала свой кошмар и Нерта. Она сразу поняла, где находится и сохранила память вначале, но ей это не помогло. Женщина начертила на «земле» энергетическими линиями знак защиты и села медитировать в нём, глядя, как из тумана надвигаются гуманоидные силуэты. Фигур было много. А когда они проступили из тумана, Нерта увидела знакомые лица. Каждый из этих людей и нелюдей помог ей, но был обманут, брошен или побеждён в бою после того как осознал предательство. А иногда и то и другое вместе взятое. На своём пути Нерте приходилось предавать и добираться до своих целей всеми возможными методами. Даже те, кто оставались с ней, умирали, пытаясь защитить её, чтобы она могла идти дальше. Знакомцы подходили к ней и выглядели при этом как мертвецы — бледные, с пустыми глазницами, многие с ранами, несопоставимыми с жизнью.
При виде старых знакомцев на глаза Нерты навернулись слезы. Больше всего она не любила такие сны. Больше всего она мечтала забыть прошлое.
— Нерта Олкандер, ты предала нас! — произнёс один из призраков.
— Ты виновата в том, что случилось с нами! — добавил второй.
— Ты должна искупить свою вину! Присоединяйся к нам!
— Будь с нами, Нерта! Будь с нами!
Учёная стиснула зубы. Она не собиралась отвечать и заставила себя смотреть. Несмотря на свою боль и страх перед воспоминаниями, она не собиралась сдаваться легко. Никогда не сдавалась.
Потом из толпы знакомцев выступили и Мэнлиус с Адрианом. Грудь Мэнлиуса была рассечена когтями, Адриан держал свою голову под мышкой.
— Мы уже с ними, — проговорила блондинистая голова.
— Не с тобой, — добавил Мэнлиус. — Мы не можем тебе доверять. Как тебе может доверять хоть кто-то?
«С последним я не могу не согласиться» — печально подумала учёная. В последнее время ей все меньше хотелось жертвовать кем-то. Она даже стала сторониться других. Но нынешнее путешествие снова столкнуло её с людьми, снова поставило их под угрозу. Нерта закусила губу до крови и заставила себя смотреть в глаза своим страхам, а разум держала в покое. Экономия сил. Сейчас главное экономить силы и восстанавливать их. Она знает правила игры.
