— Да вроде ничего такого серьёзного… — стал оправдываться я. — Помните, когда выходили на Краснопролетарского?
— Ну, — буркнул Барышев.
— Мне понадобился уважительный повод, чтобы почаще бывать на кинофабрике. Вот я и высунулся с идей снять фильму о работниках уголовного розыска. А оно потом как-то само закрутилось-завертелось…
— Закрутилось, говоришь. Завертелось… — фыркнул Барышев. — Тогда плоды пожимай. Сам напросился на свою голову. Мне только что позвонил товарищ Иванов. Знаешь такого?
— Председатель губисполкома? — догадался я.
— В точку, Быстров! Так вот, Андрей Васильевич настоятельно потребовал, чтобы мы оказывали всяческую помощь и поддержку киношникам. Дескать, дело государственной важности.
— Раз надо — окажем, — кивнул я.
— А куда денемся, — усмехнулся Барышев. — Ситуация следующая: слышал про такого актёра Фогеля?
— И слышал и видел, — сказал я, не став уточнять, что видел его вживую, а не на экране.
— Так вот: с сего дня товарищ Фогель временно находится у нас в угро в творческой командировке и закреплён непосредственно за тобой. Отвечаешь за него головой!
— Дмитрий Михайлович… — взмолился я.
— Нечего смотреть на меня большими глазами! Сам виноват. Проявил инициативу, теперь расхлёбывай последствия. И не пытайся его сбагрить кому-нибудь другому! — предупредил Барышев.
— А нельзя что-нибудь придумать?
— Нельзя, — вздохнул Барышев. — Андрей Васильевич у нас, увы, сильно пьющий. Я сразу по его голосу понял: вчера он крепко так посидел с кем-то из кинофабрики. Видать, там, за бутылкой, и порешали.
— Но вы же сами понимаете — он будет мне только мешать, под ногами путаться! — горячо воскликнул я.
— Я всё понимаю, и где-то даже жалею тебя. Только помочь ничем не могу. Раз попал в колесо — пищи, но беги!
— И когда мне ждать этого «подарка»?
— Речь случаем идёт не обо мне? — в дверной проём просунулась голова Фогеля и с любопытством осмотрелась по сторонам.
— Оставляю вас наедине с товарищем Фогелем, — покинул «поле битвы» Барышев.
— Так я могу войти? — спросил актёр.
— А у меня есть выбор? — с иронией спросил я и продолжил, не дожидаясь ответа:
— Заходите. Чего уж там…
Фогель вошёл. Я сразу отметил, что на нём надет костюм очень похожий на мой, вдобавок, он изменил причёску, и я невольно отметил её сходство с моей.
Он правильно истолковал мой взгляд.
— Я же сразу предупредил, что постараюсь копировать ваш внешний вид и поведение. Кстати, я немного пройдусь тут взад-вперёд с вашего позволения. Скажите, как походка — смахивает на вашу? Хотя бы в первом приближении…
Он промерил мой кабинет шагами от стены до стены, затем замер и пытливо посмотрел на меня:
— Ну как?
— Понятия не имею. У других лучше спросить. Я себя со стороны не вижу. И вообще — мне кажется, это не самая лучшая идея обезьянничать и копировать меня. Может, найдёте что-то своё, Валерий…
— Георгий Олегович, давайте на «ты»…
— Ну давай, — согласился я.
Его губы расплылись в улыбке.
— Спасибо, Георгий! А что касается того, что я вроде как обезьяничаю и леплю с тебя слепок… Так это моя работа. Ты жуликов и бандитов ловишь, а я ловлю повадки и манеру речи других людей. И на мой взгляд лучше тебя в прототипы моего персонажа не найти. Так что не взыщи, Георгий: я буду за тобой наблюдать и копировать. И это…
Он замялся.
— Чего? — спросил я.
— Может мне это… какой-нибудь шпалер на время положен? — выдавил Фогель.
Я отрицательно покачал головой.
— Насчёт шпалера — это не ко мне. Будь моя воля — я бы тебе пулемёт «максим» дал.
— Издеваешься?
— Шучу.
Внезапно у меня появился ещё один гость. Правда, на этой раз — свой. На «огонёк» заглянул Осип. Похоже, новости, что к нам прислали актёра и приставили его ко мне, уже успели распространиться в угрозыске со скоростью света.
— Здравствуйте! — заулыбался Осип, разглядывая актёра. — Это вы — товарищ артист?
— Я, — самодовольно произнёс Фогель.
Как многие творческие люди он не был лишён тщеславия.
— Агент уголовного розыска Осип Шор, — представился оперативник.
— Валерий Фогель, актёр.
— Товарищ Шор! — повысил голос я.
— Да, товарищ начальник! — усмехнулся он.
— Вы же по делу пришли?
— Так точно… По делу.
— И?
— Ну, в общем, ничего радостного сказать не могу. Эксперт дал заключение по бомбе, которую взорвали возле угро. В обоих случаях состав идентичный.
— Мы и вчера знали об этом, — заметил я.
— Теперь получили официальное подтверждение. Одно плохо — мы так и не узнали, куда спрятался Панов и как глубоко он забился. Со слов его сослуживцев удалось составить портрет этой самой Нюры-Аглаи. Вот, художник эскиз набросал.
Осип протянул мне карандашный рисунок. На нём была изображена внешне малопримечательная девушка. Таких на улицах Одессы тысячи. Глазу не за что зацепиться.
— Это кто? — заинтересовался Фогель.
— Про взрывы недавние слышали? — спросил Осип.
— Весь город слышал.
— Не выдам военную тайну если скажу, что это его подружка, — произнёс Шор, после того, как я разрешающе кивнул. — Есть предположение, что сейчас бомбист прячется у неё. А что — кого-то узнали?
— Сразу человек пять, — усмехнулся Фогель. — Типаж, знаете ли, распространённый.
— Именно что распространённый, — вздохнул Осип. — Думаю, нет смысла эскиз постовым показывать. А то к вечеру половину девчат пересажаем.
— Кстати, а почему у неё сразу два имени? — продолжил расспрашивать Фогель.
— Сами не знаем, но она почему-то представлялась то как Аглая, то как Нюра. Женщина… — пожал плечами Шор.
— Загадочные существа, — поддакнул ему артист.
Я задумчиво посмотрел на своего двойника, потом на Шора. В голове мелькнула шальная идея. Поначалу я её отвергнул, но потом, взвесив окончательно, решил, что в ней что-то есть. Тем более ничего лучше на горизонте не вырисовывалось, а будет ли результат от Крюка и его бандосов — ещё бабушка надвое сказала.
Надо отдать должное Осипу. Он уже успел изучить все мои реакции и сходу определил, что у меня появились какие-то соображения.
Шор тут же принял стойку как гончая, завидевшая добычу. Осталось только дождаться команды от хозяина.
— Жора… — многозначительно произнёс он.
— Ну?
— По глазам вижу — придумал чего? — в его голосе было столько надежды, что я решился:
— Да так… Есть одна мысль.
— Поделишься? — нетерпеливо спросил он.
— А чего б не поделиться! — сказал я и стал развивать дальше:
— Я по поводу этой подружки Панова. Что если, это на самом деле не одна девушка, как мы с тобой думаем, а две очень похожих. И не просто похожих, а таких, что их регулярно путают. В общем, это сёстры-близнецы. Одну зовут Нюра, вторую — Аглая.
— Иди ты! — восхищённо качнул подбородком Осип.
— Ну уж нет! — засмеялся я. — Я, пожалуй, останусь пока тут, с товарищем артистом. Это ты — иди и ставь задачу нашим. Пусть ищут сестёр-двойняшек, которые работают продавщицами в бакалейных лавках. Мне что-то подсказывает — это значительно сузит круг наших поисков.
— Разрешите выполнять? — подмигнул Осип.
— Дуй уже! — напутствовал Шора я.
— Дую!
Осип вышел, притворив за собой дверь. Мы остались вдвоём с артистом в моём маленьком тесном кабинете.
Я вернулся за свой стол.
— А мы что будем делать? — поинтересовался Фогель.
— Мы⁈ — Я прикинул чем бы полезным и не шибко опасным занять актёра, пока «Чапай», то бишь я, будет думать. — Шилом и иголкой с ниткой владеешь?
— Владею, конечно. А что — у вас тут вроде как швейная или обувная мастерская? — хмыкнул он.
— Вроде того, — кивнул я. — Сейчас буду учить тебя самому важному в нашей работе.
— Ух ты! — восхитился Фогель. — И чему же?
— Наводить порядок в делах и подшивать материалы, спустил его с небес на землю я.
— Но…
— Нет, ты всегда можешь отказаться… Я никого не держу… — Я был сама вежливость, всё-таки за спиной Фогеля стоял председатель губисполкома, а с такими людьми приходилось считаться.
