Легко? Как же!
Я чувствовала, как огненная стихия тащит меня в самую середину, туда, где Миста неосознанно убивала студентов академии. Пламя уговаривало помочь, подхватить силу вдруг проснувшейся однокурсницы. Напоминало, что огню с такой поддержкой ветра будет не страшен сам Эвилонберг, чего бы он не хотел.
И запретная фамилия раззадорила, ослабила волю, но…
Ногтями одной руки я впилась в запястье другой. Боль отрезвила, вернула в себя и помогла запереть стихийный дар внутри. Хотя бы попробовать запереть так, чтобы хватило терпения пережить этот ужас.
И именно в этот миг в столовую ворвались преподаватели.
Оллэйстар сразу подхватил совместное плетение Делабергов, не давая ему рассыпаться под гнётом магии Мисты. И заклинание засверкало, заискрилось силой, которую влил в него ректор. Отсекающий Мисту от остальных студентов купол тут же стал материальным.
Араэл и Элион даже не дёрнулись, когда рядом с ними встал ректор. И, если бы не близнецы, жертв оказалось бы гораздо больше. Именно они первыми поняли, что делать, а следом за ними Рик накрыл всю столовую чем-то сложным, красивым и явно защитным.
Всю. Необъятную. Столовую.
И уже рядом с ним встала профессор Блекхендберг — пожилая, но всё ещё высокая и подтянутая куратор и декан боевого факультета. Она же вплела своё заклинание в заклинание Рика, и я окончательно потерялась.
Что они делают? Зачем профессор Блекхендберг добавила отражающее плетение к защите, которой Шалинберг накрыл стены? Или… купол Делабергов может не выдержать?
— Нужно уходить.
Додумать мне не дали, кто-то из боевиков подхватил под локоть, подталкивая в сторону дверей. И хорошо, что давка закончилась — я оставалась едва ли не единственной бесполезной студенткой в зале, но уйти вот так просто… Похоже, врала я Оллэйстару, заявляя, что риск это не моё.
— Куда? — рыкнул было боевик, стоило мне выдернуть локоть, но в это же мгновение нас обоих оглушил звук, словно усиленный в сотни раз хлопок лопнувшего пузыря.
К этому моменту в столовой оставались студенты боевого факультета пятых и шестых курсов, Оллэйстар, Блекхендберг, я и проректор, который только-только вошёл в двери.
Ударной волной приложило всех и сразу.
Меня откинуло к стене, к счастью, недалеко, а боевика ударило об неё гораздо сильнее. Оелуона подхватило и впечатало в створку двери. БОльшая же часть пяти и шестикурсников осталась лежать на полу без признаков жизни.
Спину жгло, на грудь давило, словно на ней стояла вся академия, и я упала на колени, сдирая кожу ладоней о каменный пол. Дышать становилось всё сложнее, но смотреть ещё получалось.
Миста стояла уже на полу, улыбаясь дико и в то же время властно. Словно осознала вдруг свою силу и не прочь удивить ею нас. В её руках, повинуясь движения ладоней, всё расширялась грязно-серая сфера. Вот она захватила полубезумную уже Мисту, вот накрыла бессознательных Делабергов, лежащих там, где до этого они сдерживали стихийницу.
Вот сфера накрыла Оллэйстара… попыталась накрыть, но ректора на мгновение окутало такой тьмой, что я ослепла от непроглядной черноты. А, когда открыла глаза, они уже стояли треугольником — Оллэйстар, Рик и профессор Блекхендберг. И давили на Мисту чем-то, похожим на повёрнутый углом вниз треугольник.
Не знаю что это, но силы там хватило бы на десяток рехнувшихся стихийников… однако Миста лишь смеялась им в ответ. И всё расширяла своё нечто.
Помочь? Но чем? Вряд ли мою бывшую сокурсницу свалит сейчас несварение желудка. Вряд ли оно вообще пробьётся туда, где правила магия такого порядка.
Но вот Оллэйстар оглядывается и между бровей у него тревожная складка. То есть что-то идёт не так и Миста нас всех здесь передушит? Нет уж! Троица подумала также. Профессор Блекхендберг сказала что-то, и заклинание изменилось, принимая форму овала.
И Рик пошёл вперёд, к Мисте, заведя одну руку назад и доставая стааш.
Совсем мозги отбило?!
Забыв про собственное пламя, которое все ещё рвалось наружу, лишь слегка приглушённое ударной волной, я чувствовала неправильность происходящего. И дело даже не в боевике, что-то мешало заклинанию Оллэйстара, сдерживало их с профессором Блекхендберг магию и защищало Мисту. И это что-то ощущалось чужой волей, лишней линией, которой в заклинании ректора быть не должно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но нет, остановиться и хоть секунду подумать для боевиков невыполнимая задача! Ведь если ворота не открывают, надо идти на таран, вместо того, чтобы взять и обойти! Очень в духе Шалинберга.
Но что всё-таки делать?..
Ещё мутная, мысль появилась и попыталась пропасть, но… если всё сжечь?
Не всё, конечно, но ту самую лишнюю нить? Так же, как я выжгла заклинание Рика со своей кожи… и едва не раскрыла себя.
Рианы, ну почему всё всегда так сложно!
Поднявшись и пошатнувшись, я схватилась за спинку стула, который устоял во всём этом хаосе. Спина болела, глаза слезились и раскалывалась голова. Последнее, возможно, стараниями Мисты, но я сжала дрожащие пальцы в кулак и отцепилась от стула. Шаг, другой, третий. Пользуясь тем, что ни ректору, ни профессору Блекхендберг не до меня, я встала за ними, практически на место Рика и только тут привлекла внимание.
— Лиерра, — отрывисто рыкнула Блекхендберг, — какого шаргха?!
— Вам… мешают, — снова переоценила я себя.
Потому что здесь дышать стало невозможно. Короткие вдохи не помогали, хотелось вдохнуть полной грудью, но воздуха не было.
— Кто? — Она сразу вцепилась в меня взглядом, раз уж руки оказались заняты.
— Не… знаю.
В глазах потемнело и, покачнувшись, я едва не рухнула, в последнее мгновение ухватившись за рукав Оллэйстара.
— Чтоб вас! — ругнулся он, подхватывая меня за талию одной рукой. — Грасс, вы-то что…
— Там. — На последнем усилие воли ткнула я пальцем в сторону их заклинания, повисая на ректоре. — Лишнее… я могу…
Или не могу.
— Аурелия!..
От крика сознание вернулось на какую-то долю секунды, но и этого мне хватило — я заставила гореть ладонь и, вместе с простеньким заклинанием вестника, бросила одну-единственную искру в ту самую чужую нить.
И окончательно провалилась в темноту.
Глава 18
Очередное учебное утро.
Глаза не открывались, и я повернулась на другой бок, с силой потягиваясь. Пытаясь потянуться, но ахнула от резкой боли, и вместо сорочки рука наткнулась на тугую повязку, которая обхватывала меня от середины живота до подмышек.
Что произошло?..
И память быстро показала, что к чему.
Столовая. Миста. Вестник.
С глухим отчаянным стоном я откинулась на подушки и закрыла лицо руками.
Идиотка!
Кто? Ну, вот кто просил меня лезть?! Можно подумать Оллэйстар без меня не нашёл бы способ успокоить Мисту! Или что, захотелось побыть самой умной?
Дура.
Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я убрала руки и осторожно ощупала повязку.
Прочная ткань оборачивалась вокруг тела в несколько слоёв, так что, подцепив пальцем край, я не добралась до кожи — снова уткнулась в ткань. Стоило надавить в районе солнечного сплетения, и острая боль пронзала живот, грудь и шею. Щекотка в горле тоже не радовала, и я попыталась откашляться.
Мой голос превратился в такой вот хрип?
Стиснув зубы, придерживая на груди одеяло, через боль я медленно поползла к краю постели. Моей, кстати, постели, что удивляло даже больше свободных от кандалов запястий.
— Аурелия, тут тебя… да ты совсем, что ли, спятила?! — рявкнула под конец фразы Ариса и метнулась ко мне, не давая встать.
— Мне надо идти, — просипела я в ответ.
Идти? Бежать мне надо! Хоть куда, лишь бы подальше от Эвилонберга, ректора и остальных.
— Куда идти? — широко раскрыла болотного цвета глаза Ариса. — У тебя только трещины схватились, тебе ещё два дня валяться в постели! Хорошо, если к Зимнему балу восстановишься!
— Трещины? — удивлённо подняла я брови и закашлялась.
— Скажи спасибо, что легко отделалась! — Выверенными движениями она в два счёта вернула меня обратно на подушки. — Кто бы мог подумать, что ваша Миста…
