Которые громадной боевой машине на катках в человеческий рост, впервые
упоминаемой в своих трудах под названием «черепаха» еще фельдмаршалом Цугундером, окажутся не более чем досадной помехой.
Он нервно стиснул край зубца стены, и раствор раскрошился под не самой богатырской дланью главкома обороны, оставив половинку красно-коричневого кирпича у него в руке.
«Как рассказал им кто…» – болезненно, словно это кусок его тела сейчас отвалился без малейшего усилия, поморщился Митроха. – «Боярина бы Никодима
сейчас сюда, пустозвона бахвального… С луками против мешков с песком воевать…
Простота-то она сейчас хуже воровства… Трепло кукурузное… Индюк напыщенный… Не мог тогда проверить сам лично, что ему подрядчик тут наколобродил?!.. Это же
не стена – это куча детских кубиков!.. Ее не то, что тараном – палкой обвалить с первого тычка можно!.. Хотя, если дождь еще польет, может, эта холера в грязи
застрянет?.. Тяжеленная ведь, наверное, как целый дворец, и всё равно прет… Ах, чтоб тебя…»
Он приложил подзорную трубу к глазу, и злополучная «черепаха» мгновенно увеличилась, словно стояла метрах в десяти (тьфу-тьфу-тьфу).
Построенная в форме великанской усеченной пирамиды высотой с городскую стену и основанием шириной метров в двадцать, покрытая толстым слоем сырого песка,
заключенного в мешки из промоченных воловьих шкур, с огромным, окованным железом тараном диаметром в метр, она наводила на наблюдателя ужас даже с такого расстояния.
И то, что Граненыч был знаком – пусть и на бумаге – еще и с внутренним ее устройством2, совсем не помогало вернуть ему спокойствие.
-начало сноски-
1 – «Интересно, он родственнки тому, ночному, или их готовят в одной учебной части?» – отстраненно подумал Митроха, слушая торопливую, сбивчивую, с обилием восклицательных знаков и многоточий речь парня.
2 – При описании которого воспользуемся словами самого Цугундера: «Самоходный
осадно-таранный комплекс с ручным или конно-ручным приводом, известный в военных кругах под кодовым обозначением «черепаха», представляет собой одно из эффективнейших и смертоноснейших средств для взятия городов любой степени укрепленности. Внутри он разделен на несколько этажей. Средний этаж занимает таран, подвешенный на цепях к усиленным балкам перекрытий. На верхнем этаже располагаются воины, готовые к бою, а также перекидной мост для перебега штурмующих на городские стены. Нижний этаж отведен под ходовую часть и заселен самыми сильными рабами».
-
– Саёк? – оторвался он от окуляра и нашел глазами прильнувшего к краю зубца мальчишку.
– Здесь, вашсветлость князь Митрофан Гаврилыч! – тут же подскочил и вытянулся в струнку он, прижимая к боку свой трофейный черный меч в простых кожаных ножнах.
– Лети на базы у Вондерландской дороги и на левом берегу пруда и передай, что по пять сотен подкрепления с каждой должны поспешать сюда, как на пожар!
– Есть! – звонко выкрикнул он уже на пути к Масдаю.
– Сотник… Кирилл Бескоровый, если не путаю? – повернулся Митроха к застывшему за его плечом командиру отряда на этом сегменте стены.
– Я, вашсветлость! – выкатил он грудь колесом в ожидании распоряжений.
– Пошли своих орлов, Кирилл, пусть помогут катапультщикам и самострельщикам – всем, кто у вас тут поближе – перетащить их бандуры на твой участок и открыть стрельбу как можно скорее. Дружина пусть будут готова.
– Они и так готовы, не извольте беспокоиться, – озабоченно успокоил главкома Кирилл, отвернулся и стал рассыпать указания десятникам направо и налево.
Солдаты забегали, как муравьи перед грозой.
– Ну, а ты чем-нибудь порадовать нас сможешь, ваше чародейство? – дошла очередь и до Агафона, и тот впервые за утро уверенно улыбнулся.
– Обижаете, Митрофан Гаврилыч. Я бы даже сказал, можете про этот уродливый ящик-переросток вообще позабыть и вернуться во дворец допивать чай. Откровенно говоря, если бы они не воевали против нас, мне было бы их даже жаль.
– Ну, это-то ты загну-ул, орел, – усмехнулся и недоверчиво покачал головой Митроха.
– А на что поспорим? – загорелся маг.
– Да чего мне с тобой спорить, – обнажил в улыбке редкие зубы князь. – Если сделаешь хоть половину того, что пообещал – молодец будешь.
– А если всё? – не унимался Агафон.
– Ну, тогда с царя – шуба, – рассмеялся коротко Граненыч и снова прильнул к окуляру трубы.
Ямы были заполнены, и черепаха сдвинулась с места и поползла к городу, деловито преодолевая небольшой подъем, ведущий к Конанковской слободе.
Дождь прекратился.
Что бы не писал Цугундер, но эта машина явно была не с ручным приводом, и даже
не с конным. Чтобы сдвинуть такую махину хоть на сантиметр, лихорадочно прикинул
Граненыч, наступающим понадобилось бы запихнуть внутрь всю свою армию и вдобавок всех лошадей из обоза. Поэтому его не удивило, когда во время беглого осмотра тыла осаждающих он не обнаружил ни одной фигуры в черном балахоне.
Не удивило, потому что встревожило.
Единственное, на что оказались способны стащенные со всего Конанковского отрезка стены катапульты, баллисты и два паровых самострела – отрезать от черепахи пехоту и загнать ее обратно за пределы досягаемости смертоносных снарядов.
Петруха и Степка Соловьевы со своими «аленушками» превзошли сами себя в меткости
и скорострельности: около десятка ядер угодили прямо в торец неуклюжему монстру, ниже тарана и выше. Но тот, наотрез отказавшись подчиниться законам физики и развалиться, лишь покачнулся, злобно скрипнув глубоко укрытыми под мешками
балками, и упрямо продолжил свои путь, переваливаясь по-утиному на горках фашин.
Сквозь порт тарана и полуприкрытые пока воротца, из-за которых должен выпасть
перекидной мост, уже без всякой трубы можно было разглядеть свирепо скалящихся и сжимающих в когтистых лапах огромные боевые топоры зверолюдей Костея.
Исполинское бревно, мягко раскачивающееся на своих цепях при каждом крене машины, было нацелено метров на пять ниже верхнего края стены – туда, где начиналась и поднималась вверх новая кладка, держащаяся на месте исключительно из солидарности со старой.
Разбей ее – и посыплется всё.
Если таран пробьет стену, которую, вообще-то, мог расковырять голыми руками и Граненыч, будь у него достаточно времени и желания, штурма не миновать. И удастся ли его отбить на этот раз, когда в стене будет зиять брешь шириной с главную улицу города – еще вопрос. Это понимали все, и весь отряд, и прибывший несколько минут назад резерв главнокомандующего, и сам главком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
