– Нет, не хочу…
– Тогда, чего же вы хотите?
– Справедливости.
– А справедливость в том и заключается, что живым надо жить. Вчера у меня был отец Саши Фролова, вам отлично известно, какой у него высокий нынче пост. Так вот, мы с ним решили закрыть это дело, в общем, спустить на тормоза.
– Как это «спустить на тормоза»?
– Закрыть за отсутствием состава преступления. Это, в конце концов, дорогая моя Алевтина Яковлевна, ваша педагогическая ошибка, если уж быть до конца откровенным. Это вы не смогли погасить вовремя разгорающийся конфликт между одноклассниками. Были просто немым свидетелем травли. И если на то пошло, то именно вы должны нести ответственность за случившееся. По всей строгости закона. Я вас просто покрываю. Вам это-то хоть понятно?
Классной руководительнице 10 «Б» Алевтине Яковлевне Красиной, было все понятно. Понятно, как никогда.
Глава 1
Рита Троицкая
Лучшая из лучших
«Не пренебрегай маленькими людьми – они могут помочь тебе возвыситься».
Абу-ль-Фарадж– Ах, какое блаженство! Ах, какое блаженство, знать, что ты совершенство, знать, что ты идеал! – фальшивым колоратурным сопрано пела раскрасневшаяся после душа Ритуля, удовлетворенно поглядывая на себя в зеркало. Все-таки сороковник уже с хвостиком, а она еще может ровно, как струна пройтись по подиуму, рекламируя нижнее белье. Да, ни жиринки на теле, ни морщинки на лице. Правда, последнее время уход за собой требовал все больше времени и денег. Но последнего у нее, слава тебе Господи, было навалом, да и времени теперь, – хоть отбавляй. Сама себе хозяйка. Ей не надо было, как раньше, задерганной и уставшей нестись утром на какой-нибудь дурацкий кастинг, простаивать там длинные очереди до посинения. А вечером в прокуренном клубе нудно топтаться до трех часов ночи с какими-нибудь сигарами неизвестной табачной компании на подносе.
Самое противное, что предлагать что-то кому-то для Маргариты Троицкой было просто противоестественно. Тем более, этим разъевшимся, хорошо, если только пьяным, а не обдолбанным наркотой скотам в дорогих костюмах и их ехидным, размалеванным телкам. Даже, несмотря на наличие подруг, эти оплывшие морды, все, как один, желали переспать с ней. И уж совсем в редких случаях, что-то покупали. Хорошо, если не посылали далеко и надолго. Но в ее обязанности входило подойти к одному и тому же клиенту не менее трех раз! А вдруг он передумал, а ты находишься далеко от него? Уже на второй раз, каждый из этих гладкошерстных жмотов готов был разбить подносом ее улыбающуюся физиономию. Она это просто физически чувствовала. Эти люди привыкли сами выбирать и брать то, что им нравится. Навязывание какой-либо покупки всегда вызывает стойкое отторжение и к товару, и к продавцу, – пришла к неутешительному в то время выводу Троицкая.
Почему же она такая красивая и гордая шла на эту работу коробейника по ночам? Да, потому что иногда сжалившиеся и хорошо накачавшиеся спиртным посетители могли сунуть ей такую денежку, что ей и за полгода не заработать, даже в очень приличной конторе. Ради такой вот бумаженции Ритуля и терпела все эти унижения. И порой ей выпадал счастливый билет российского, а то даже и иностранного казначейства. Тогда она не чувствовала ни головной боли, ни узких туфель. Все ее мысли были направлены на то, чтобы закрыть какую-нибудь из образовавшихся финансовых дыр. Оплатить задолженность по квартплате, отдать долг подружке, а то и просто купить себе чего-нибудь вкусненького…
На самом деле, она больше всего на свете хотела оказаться «по ту сторону баррикад». То есть, не с этим нелепым подносом в руках, в фирменной одежде, которая через две стирки полностью теряла свой вид, как бережно ее ни стирай, а на том диване, где сидели эти крашеные куклы, которые принципиально ее не замечали, да и за живого человека не считали вовсе. «Ты что?! Как я могу бросить Севу?! – говорила одна такая фифа другой, – я же ни дня не работала и не собираюсь…» Ну просто по Гончарову получается, когда его знаменитый Обломов говорит слуге Захару, что в жизни себе сам и чулок-то не надевал, не барское, мол, это дело. Ах, мне бы их проблемы! – думала тогда Рита, сжимая кулаки с наклеенными на пальчики длинными ногтями и кусая ярко накрашенные губы. У нее уже давно голова кружилась от табачного дыма, прическа чесалась от обилия лака, ноги гудели в узких туфлях на высоченных каблуках, накладные ресницы отклеивались от слезившихся глаз, а она была вынуждена кружить и кружить по залу, предлагая свой «фирменный» товар. В надежде, хоть что-то, хоть немного урвать от этого чужого праздника жизни.
Как-то ей повезло, на нее положил глаз очень богатый и еще совсем не старый бизнесмен. Он стал приходить в их ночной клуб все чаще, долго наблюдал за ней. Что безмерно злило его, похожую на болонку, зловредную спутницу. Но вся романтика закончилось как-то слишком быстро и уж очень неожиданно. Бизнесмен не выдержал, подозвал Риту жестом, стал гладить ее руку, сжимающую поднос, и неожиданно тихо сказал прямо ей в лицо: «Ты лучшая!», а его кудрявая шавка, так прижгла ей сзади ногу сигаретой, что Рита, чуть было не потеряла сознание от боли. Инцидент, естественно, замяли. Риту уволили. А черное пятно на ноге, как метка, так и осталось напоминанием о минувшей боли. Вот оно, и Рита погладила маленький шрамик, глядя на темный кружочек в зеркало. Можно было, конечно, и убрать черную метку в какой-нибудь косметической клинике, но кто тогда сотрет ее унижение, впервые так явственно испытанное в тот вечер? Однако слова нестарого бизнесмена она не забыла, и как американская кинозвезда Холли Берри написала их себе в дневнике, который вела тогда регулярно, жалея и подбадривая саму себя…
А уже потом, когда от испытанного унижения, боли и ненависти ко всем богатеям, Рита после увольнения сидела дома, она написала эту фразу большими буквами. И развесила везде, где только мог остановиться ее взгляд! «Ты – лучшая!» – говорила она себе по сто раз на дню. Приятельница, работавшая в туристическом агентстве, когда это сумасшествие увидела, срочно заказала два билета в Ниццу, и они улетели, чуть ли не на следующей же неделе. Подсобрав небрежно кинутых ей когда-то на поднос зеленых, Рита финансово чувствовала себя неплохо, но в личном плане у нее была по-прежнему огромная дыра…
Она хорошо помнит, как загорали и отдыхали они в пятизвездочном отеле. Вот уж где Рита с приятельницей насмотрелись на любовниц и содержанок! Те просто с высоким профессионализмом вымогали у своих жирных, короткопальцых папиков дорогие подачки. Увольте, этот путь был не для нее! Она хотела нормального мужа, детей, дом, работу. Пусть все это будет не таким богатым и красивым, но все же своим, а не временно взятым напрокат у какой-нибудь курицы в золоте. Неужели эти лапочки в «Труссарди» и «Гуччи» не видели, что их кругленькие, лысенькие, лоснящиеся от жира, ходячие мешки с деньгами были давно уже окольцованы? Конечно, видели и отлично знали. Тогда на что же они надеялись? Самое интересное, что их папики совершенно не хотели менять своих домашних наседок. Зачем? К той они уже привыкли, как к своей собственности. А эти – капризные, вздорные, непредсказуемые. Так, недельку-другую «погужеваться» можно и все…
Рита не была алчной, боже упаси. Просто, поддавшись инстинкту, она выбирала достойного отца своим будущим детям. Человека, который может их хорошо обеспечить. Зачем это все Рита теперь вспоминала? Она и сама не знала. Просто жалко бывает иногда себя саму, особенно, если пришлось пережить афронт в прошлом. Сейчас у нее было все, о чем только может мечтать девушка из высшего общества, но ведь не с неба же ей это все свалилось? А, может, и с неба, так как познакомились они со своим нынешним благоверным в воздухе, на рейсе «Москва-Нью-Йорк». Она летела тогда на показ мод, ее пригласили пару месяцев поработать в известной дизайнерской компании через модельное агентство. В тот момент Рита Троицкая была на подъеме, или, как сейчас принято говорить, «в ударе». Они смеялись, веселились с приятельницами, и никто даже не догадывался, что ей пришлось пережить, буквально тремя днями раньше в собственной семье, о которой она так грезила раньше. И которая у нее теперь была. Но была ли Рита счастлива в этой нормальной с виду семье? Вот в чем вопрос…
– Я уезжаю работать на два месяца в Нью-Йорк, – небрежно сообщила она мужу в прихожей, снимая шарф.
– А как же Серый? – зло удивился тот, имея в виду их общего сына.
– У мальчика, кажется, есть отец! Или я что-то путаю? Ты же сейчас не работаешь. И потом, я буду вам звонить…
– Ты – проститутка! Шлюха! Совсем забыла о ребенке! – разъяренно кричал ее первый муж.
– Как раз таки я о нем только и думаю! Нам уже есть не на что и нечего! Не говоря уже о других, необходимых для жизни, вещах, – парировала она.
– Прожорливая, похотливая сучка! Думаешь, я не знаю, чем ты там в этих твоих вонючих ночных клубах занимаешься?!
