сотни лиц смотрят на сцену, в глубине которой собраны красные знамена с золотыми надписями».{11}
На трибуне вождь революции — В. И. Ленин, выступивший с докладом о мире. После этого доклада развернулись прения по проекту Декрета о мире. Всеобщую поддержку и одобрение делегатов получил первый международный акт социалистического государства — Декрет о мире, провозгласивший основные принципы советской внешней политики, в том числе принцип мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Не все из собравшихся на съезд тогда сознавали, что отношения с капиталистическими странами требуют гибкости, проявления готовности рассмотреть встречные условия мира, если таковые последуют со стороны буржуазных правительств. Выступивший в дискуссии меньшевик-интернационалист А. Д. Еремеев заявил, что Декрет о мире следует одобрить, но «с одним условием: если будут выброшены слова о том, что мы будем рассматривать всякие условия мира. Это не должно быть, так как могут подумать, что мы слабы, что мы боимся. Наше требование о мире без аннексий и контрибуций, — заключил оратор, — должно быть ультимативным».{12} В своем заключительном слове В. И. Ленин специально остановился на высказывании А. Д. Еремеева, отметив, что нельзя решать международные вопросы, проявляя неуступчивость во всем, не желая идти на компромиссы даже в малом. При этом он вполне определенно заявил о готовности Советского правительства в переговорах о демократическом мире с правительствами капиталистических стран сохранить те положения договоров и соглашений с ними, заключенных до революции, которые предусматривали равноправные хозяйственные связи. «Среди таких соглашений, — отмечал В. И. Ленин, — они помещали и экономические соглашения и разные другие пункты о добрососедских отношениях… Мы отвергаем все пункты о грабежах и насилиях, но все пункты, где заключены условия добрососедские и соглашения экономические, мы радушно примем, мы их не можем отвергать».{13}
Великая Октябрьская социалистическая революция провозгласила появление первого в мире государства диктатуры пролетариата, которое приступило к созданию нового общественного строя. Наряду со сложнейшими задачами защиты завоеваний революции и внутреннего строительства перед Советской Россией встали не менее трудные проблемы международного характера. «С самого начала Октябрьской революции, — говорил В. И. Ленин на VI съезде Советов, — вопрос о внешней политике и международных отношениях встал перед нами как самый главный вопрос»,{14} Молодому пролетарскому государству приходилось с первых же шагов своего существования вырабатывать линию действий по отношению к капиталистическим странам, в том числе и в торгово-экономической области.
Как известно, теория неравномерного экономического и политического развития капиталистических стран в эпоху империализма и учение о победе социализма первоначально в одной стране, разработанное В. И. Лениным в годы первой мировой войны, вполне определенно предусматривали известный период совместного существования государств с различным социальным строем.{15} Эти положения В. И. Ленина и послужили основой для выдвижения уже в первых же внешнеполитических актах Советского правительства, и прежде всего в Декрете о мире, принципа мирного сосуществования как одного из главных принципов во взаимоотношениях Советской России с капиталистическими странами. Не менее важным для партии и правительства было определение позиции в вопросе о допустимости и возможности торгово-экономических отношений с буржуазными государствами, об основных условиях и формах таких отношений.
В декабре 1917 г., когда начались переговоры о перемирии и мире с Германией и ее союзниками в Брест-Литовске, желание Советского правительства установить торгово-экономические связи с капиталистическими странами было высказано его представителями и зафиксировано в целом ряде документов этого периода. В добавление к договору о перемирии, заключенном между РСФСР и державами четверного союза, по настоянию советской делегации, был внесен пункт о том, что договаривающиеся стороны обязуются принять меры «к восстановлению культурных и хозяйственных сношений между странами, заключившими перемирие».{16} Среди таких мор указывалась и необходимость облегчения торговли. В целях выполнения этого пункта в Петрограде в декабре 1917 г. начались заседания представителей советской и австро-германской делегаций под председательством уполномоченного Наркоминдела РСФСР Е. Д. Поливанова.
Приват-доцент Евгений Дмитриевич Поливанов, сотрудник бывшего Министерства иностранных дел России (работал в Отделе печати), в обстановке саботажа чиновников после победы Октября обратился с письмом в Смольный и предложил свои услуги. Вместе с большевиками И. А. Залкиндом и моряком-балтийцем Н. Г. Маркиным Поливанов участвовал в преодолении саботажа чиновников бывшего Министерства иностранных дел и был организатором нового советского внешнеполитического ведомства — Народного комиссариата по иностранным делам (НКИД). Впоследствии И. А. Залкинд вспоминал: «Я разыскал Поливанова и вместе с ним начал объезд виднейших чиновников Министерства по их квартирам, требуя от каждого из них, за их личной ответственностью, присутствия на другой день в здании Министерства для решающих переговоров. Многих мы дома не застали, кое-кто сказался больным, а один, когда мы не поверили сообщению о серьезности его болезни и настояли на личном приеме, залез под одеяло, как был, в полном костюме и ботинках, в каком виде и принял наш визит».{17}
4 ноября 1917 г. в ярко освещенном здании МИД на Дворцовой площади представителям Советской власти были переданы ключи от всех комнат, шифровального отделения, архивных помещений. Постепенно стала налаживаться работа Наркоминдела. В первые месяцы деятельности НКИД Е. Д. Поливанов сыграл важную роль в организации предпринятой в соответствии с Декретом о мире публикации тайных дипломатических документов царского и Временного правительств, возглавлял Отдел сношений с Востоком и выполнял другие дипломатические поручения. Именно он и стал председателем смешанной комиссии по культурно-экономическим связям, заседания которой проходили в Петрограде. «Основная задача России, — заявил Е. Д. Поливанов, обращаясь к членам германской делегации, — мир народов, это лозунг Октябрьской революции, милостью которой они здесь заседают». В качестве временной меры стороны пришли к соглашению об установлении в зимнее время торговых связей между Германией и Советской Россией через финляндские порты Раумо, Ментимусто и Або (Турку) и решили обменяться списками желательных для торговых операций товаров.{18}
Тем временем, пока в Петрограде работала комиссия, перед которой с самого начала были поставлены ограниченные задачи решения вопросов «в пределах, допускаемых перемирием», в Брест-Литовске начались переговоры о мире.
На первом же пленарном заседании мирной конференции 9 (22) декабря 1917 г., в которой приняли участие РСФСР, Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция, советская делегация в своей декларации уже вполне отчетливо заявила не только о допустимости и желательности торговых отношений с капиталистическими странами, но и сформулировала свои основные условия межгосударственных связей в экономической области: «Российская делегация предлагает договаривающимся сторонам признать недопустимыми какие-либо косвенные стеснения свободы более слабых наций со стороны наций более сильных, как то: экономический бойкот, подчинение в хозяйственном отношении одной страны другою при помощи навязанного торгового договора, сепаратные таможенные соглашения, стесняющие свободу третьих стран, морскую блокаду…».{19} Таким образом, из этой части декларации со всей очевидностью вытекало стремление Советского
