Хейзел ничего не ответила, очевидно желая посмотреть, далеко ли он зайдет в своих провокациях.
— «Око Каина», — продолжал Томас. — Прямо-таки библейское название… Вам не кажется, что это отдает манией величия?
— Религиозная тематика — один из элементов этого шоу.
— И, полагаю, вы все предусмотрели. Публика должна с нетерпением ждать, пока раскроется тайна каждого кандидата. Подстерегать тот момент, когда мы сломаемся под бременем наших прошлых ошибок. Точнее, грехов, если я правильно помню, что написано в рекламном буклете…
Хейзел, поджав губы, молча наблюдала за ним. Он принял нарочито расслабленную позу.
— Может, вам нужно, чтобы я плакал горючими слезами? — продолжал он. — Или катался по полу? Ваши сценаристы наверняка так и задумывали…
— Вот именно!
Эта резкая фраза хлестнула Томаса как пощечина.
— А вы что думали? — продолжала Хейзел. — Что я позвала вас участвовать в конкурсе певцов из варьете? Что вы будете прыгать перед камерами в окружении старлеток на каком-нибудь экзотическом острове? «Око Каина» — это исключительное шоу, не похожее ни на какое другое! — Она снова машинально поправила костюм. — Десять кандидатов. Десять обычных людей, всех возрастов, из всех слоев общества. Таких же, как вы или я. За одним лишь исключением: у каждого есть какая-то тайна в прошлом. Нечто, чего он стыдится и не хочет, чтобы другие об этом узнали. Соберите этих людей, перемешайте их, посмотрите, как они справляются с теми или иными ситуациями… — Хейзел остановилась и пристально взглянула на него. — Да, у каждого из кандидатов есть тайна, но она есть у любого из нас. У вашего соседа, у вашей жены. Каждый божий день мы вынуждены жить с грузом своих прошлых ошибок. И когда их вытаскивают на свет, нам некуда скрыться от чужих взглядов… Вот это и есть «Око Каина»! Откройте свою тайну. Распахните свою душу. Одолейте вашего демона и расскажите нам свою историю! Вот чего я жду! — Она широко раскинула руки. — То, чего я хочу, — это не телереальность. Это реальность, как она есть!
Томас взял куртку; вытащил из кармана пачку табака и начал обшаривать внутренние карманы в поисках спичек.
— Если не считать, что телевидение ею управляет, — сказал он. — Только «Око Каина» знает все о нашем прошлом. Ни зрителям, ни другим кандидатам ни о чем не известно.
— В том-то и интерес.
Карманы куртки оказались пусты. Он принялся рыться в карманах джинсов.
— Я не вижу в этом никакой подлинности. О какой реальности вы говорите? О своей собственной? Вы настолько убеждены, что я ни о чем не проговорюсь журналистам?
— Я как раз на это надеюсь.
Он прервал поиски и уставил на ведущую указательный палец.
— И вы правы. Потому что мне, черт возьми, есть что им рассказать!
Хейзел по-прежнему оставалась невозмутимой. Это его раздражало. Хотелось вывести ее из себя.
— Дайте прикурить, — сказал он.
— Это этаж для некурящих.
— У вас есть зажигалка?
— Я одолжу ее вам, но только не здесь.
— Плевал я на ваши штучки! И на ваше шоу! Зачем вы ко мне заявились? Перепихнуться захотелось?
— Вы пьяны.
— И что? Кажется, это здесь не возбраняется.
— Вы также подписали контракт.
Он стиснул зубы. Головная боль вновь дала о себе знать.
— Там не говорилось о том, что я должен бросить курить, пить и хамить. Если вы только сейчас об этом вспомнили, то уже поздно.
Она отошла на несколько шагов, потом снова приблизилась.
— Послушайте, Линкольн, я пришла ради одной-единственной вещи: убедиться, что вы будете на назначенной встрече. У меня в кабинете, через двадцать минут. Как вы знаете, я должна познакомить вас с Питером. Этот ребенок очень… необычный. — Она немного поколебалась, прежде чем произнести последнее слово. — Самый юный из кандидатов нашего шоу. Вы будете за него отвечать.
— Почему именно я?
— Раньше вы занимались трудными детьми.
— Я оставил практику.
— Вам придется к ней вернуться.
— А если я откажусь?
Хейзел нетерпеливо прищелкнула языком.
— Кажется, вы все еще не поняли: вы уже согласились. И вы не только вовремя придете на эту встречу, но будете милы и любезны.
— Впутывать в это мальчишку — такая идея могла появиться только в очень расстроенном мозгу! Но, я так понимаю, не мне вас учить?
— В том, что касается моей работы, — безусловно, нет. Вы, как и все остальные кандидаты, получили двадцать тысяч долларов. За то, чтобы пожить в номере люкс, побыть иногда детским воспитателем и похныкать в свое удовольствие, — это весьма неплохая оплата, мне кажется.
Произнеся эти слова, Хейзел на мгновение задумалась — правильно ли она сделала, что выбрала его? Что, если на сей раз инстинкт ее подвел? Мысленно она поморщилась: так или иначе, было уже поздно переигрывать. Итак, нужно переходить к наиболее щекотливому моменту.
— И последнее, — снова заговорила она. — Предполагалось, что члены группы изначально не знакомы друг с другом. Однако для одной из пяти кандидатур мы сделали исключение.
Томас продолжал искать зажигалку. Теперь он принялся выдвигать ящики комода один за другим.
— Вот как? Сюрприз в последнюю минуту, — бросил он через плечо. — Ну и о ком идет речь?
Хейзел поглубже вздохнула и произнесла:
— О мисс Карен Уэлш.
— Что?
Он резко обернулся. Глаза его превратились в две узкие щелочки.
— Вы посмели это сделать? Пригласить ее одновременно со мной в свою гребаную передачу? Да это…
— Я хочу, чтобы вы знали об этом заранее, — перебила Хейзел. — Да, ее тоже выбрали. Мы подумали, что столкновение с ней пойдет вам на пользу.
Томас стиснул и разжал кулаки. Казалось, ему не хватает воздуха.
— Вам нужно научиться противостоять реальности, — продолжала Хейзел — «Око Каина» для того и существует. Для вас, как и для остальных кандидатов, настанет момент, когда люди узнают вашу тайну. Узнают, что привело вас в Нигер. И за что вы были осуждены, доктор Линкольн.
Он положил руки на плечи ведущей.
— Не называйте меня так, я вам запрещаю! Я больше не врач! И никогда снова им не стану! Вы… вы специально все это подстроили!
Хейзел небрежно стряхнула его ладони. — Я не сделала ничего в нарушение контракта. Вы зарабатываете деньги, мы используем ваши чувства. Это просто сделка, и вы это знаете. Собираетесь меня избить? Ну, давайте. Свидетелей нет, а во всех номерах «Вестерн Бонавантюр» прекрасная звукоизоляция. Такой случай нечасто представляется, доктор.
Она с нарочитой отчетливостью произнесла последнее слово, чтобы еще сильнее его унизить.
Томас опустил руки, внезапно отрезвленный. Его правый кулак оставался сжатым, но удара не последовало. Он посмотрел на пачку табака, упавшую на пол, поднял ее левой рукой и, поднеся к носу, понюхал.
— Будьте уверены, — наконец произнес он, — я буду на встрече. А сейчас вы можете идти.
— Прекрасно.
Она открыла входную дверь и исчезла в коридоре. Томас закрыл за ней дверь, разжал кулак и посмотрел на серебряную зажигалку, которую незаметно стянул у Хейзел во время стычки.
Карен Уэлш.
Та, которая предала его.
Из-за нее последствия африканской трагедии обрушились на него всей своей тяжестью. Лишение медицинской практики. Сломанная карьера. Жизнь, обращенная в ничто.
И вот теперь Карен появилась снова.
Он скрутил сигарету, поднес к ней зажигалку Хейзел и выдохнул дым прямо на табличку «Не курить!», прикрепленную к стене.
Игру придется вести очень осмотрительно.
ГЛАВА 3
Сет смешался с толпой и направился вверх по улице. Впереди высились многоэтажные корпуса отеля «Бонавантюр», сверкающие в потоках дождя.
Он шел медленно, втянув голову в плечи, с трудом преодолевая сутолоку и атакующую со всех сторон рекламу на огромных кристаллических экранах.
Он остановился на тротуаре бульвара Фигеруа, вдохнул влажный воздух, насыщенный выхлопными газами, и тихо выругался. Если верить туристическим буклетам, Лос-Анджелес в это время года был прекрасным городом, залитым солнцем. Затем Сет пробежал взглядом вдоль всех корпусов отеля. Их фасады были украшены десятью гигантскими подсвеченными портретами. Пятеро мужчин, пять женщин. Каждый портрет был высотой в несколько этажей. Сет внимательно разглядел все портреты. Особенно один. Потом отвернулся и двинулся дальше.
Мир вокруг него был океаном. Водоворотом людей, о котором он старался не думать.
— Эти люди не в счет, — прошептал он в свой низко надвинутый капюшон.
Я один. Они не в счет. Не о чем беспокоиться.
Порыв ветра пронесся по улице и взметнул полы его куртки. Сет выругался. Только этого не хватало. Он застегнул «молнию» на куртке до самого верха и сунул руки в карманы.
