— Сокращенно Динг, — добавил Рэнди.
— В частной школе, обучение в которой я оплачиваю сверх налогов, вы зовете директора Джеком?
— Или Динг-Донгом, — уточнила Дженни.
— Это демократия, па, — пояснил Рэнди. — Все равны.
— Если директор вам ровня, почему он директор?
— А не ученик? — добавила Элсбет.
— Вы ходите в частную школу в синих джинсах, чистых кроссовках…
— У них еще хорошие свитера, — вставила Элсбет.
— Вам по пятнадцать лет, вы не умеете завязывать галстук, не можете отличить один цветок от другого и вы зовете вашего директора Джеком?
— Или Динг-Донгом, — не унималась Дженни.
— Сейчас все так одеваются, — ответил Тодд. — И Джек просит называть его Джеком.
— Хорошо ли это? — задал Флинн риторический вопрос.
— Кстати, — вспомнила Элсбет, — человек, который крахмалил твои рубашки, закрыл свое дело. Уже второй в этом году.
— Нет в этой стране уважения ни к старшим, ни к приличиям.
— Ты сам только что сказал, что комиссару следовало приходить на работу только после завтрака, — напомнила Дженни.
Флинн повернулся к Элсбет:
— Ты видела, что этот нехороший человек прислал Дженни?
— Да. Брошь.
— Послать такую брошь двенадцатилетней девочке!
— Она очень красивая. И дорогая.
— Это же неприлично!
— Мистер Ай Эм Флетчер поступил очень мило, послав мне такую очаровательную брошь. — Дженни содрала с локтя болячку. — Я собираюсь выйти за него замуж.
Флинн услышал, как открылась и закрылась входная дверь.
— Что? Собралась замуж за этого загорелого типа?
Сержант Уилен появился из холла.
— И что ты делаешь в моей столовой в восемь утра? — пожелал знать Флинн.
— Доброе утро, инспектор.
— Доброе утро, Гроувер.
— Комиссар хочет видеть вас немедленно.
— Комиссар, значит? Не пора ли нам называть его Эдди?
— Вы можете, если вам того хочется, сэр.
— Не желаете кофе, сержант? — спросила Элсбет.
— Премного благодарен, миссис Флинн, но у нас нет времени.
— Действительно нет, — Флинн встал, подхватив со стола коробку из-под обуви. — Нам надо завезти парней в школу, по пути.
— Но, инспектор…
— Гроувер, за те шесть часов, что я провел в доме, я только и делаю, что спорю, ни на секунду не сомкнув глаз. Поэтому никаких возражений с твоей стороны я больше не потерплю.
— Меня зовут не Гроувер.
Флинн протянул ему коробку.
— Вот, позволь дать тебе руку.
Глава 3
— Заходи, Френк.
Комиссар полиции Эдуард Д'Эзопо поднялся из-за стола, протянул руку.
— Хорошо, что ты смог так быстро приехать.
Часы показывали десять минут десятого.
— Мне пришлось подбросить детей до школы, — ответил Флинн. — На это ушла лишь минута.
Он поставил на стол комиссара коробку из-под обуви, пожал комиссару руку.
Ростом и шириной плеч комиссар практически не уступал Флинну, из-под шапки курчавых каштановых волос смотрели живые карие глаза. Однако от долгого сидения за столом и многочисленных обедов, спасибо пресс-службе полиции, талия у него чрезмерно увеличилась в размерах.
— Хочешь кофе?
— Я уже выпил свою чашку, благодарю.
— Ты, конечно, знаком с капитаном Рейганом.
Рейган, до выхода в отставку ему оставалось совсем ничего, в парадной капитанской форме сидел в кресле. То ли готовился к смотру, то ли к собственным похоронам.
— Доброе утро, Френк.
Флинн опустился в кожаное кресло напротив стола.
— Полагаю, ты знаешь, почему я пригласил тебя? — По тону чувствовалось, что комиссар полагает вопрос риторическим.
— Ротация, — ответил Флинн.
— Что такое ротация? — комиссар взглянул на капитана.
— Первый раз слышу.
— Может, у вас это называется по-другому, — продолжил Флинн. — Я говорю о том, чтобы убрать от меня этого милейшего сына бездетных родителей, Гроувера, и дать мне другого помощника, который по крайней мере способен выучить английский алфавит.
— Гроувер? — переспросил комиссар у капитана.
— Сержант Уилен, — ответил Рейган. — Послушай, Френк. Сержант Уилен — достаточно опытный полицейский, окончил академию. Он тут родился и вырос. Ты же приехал из другого города… из Вашингтона, не так ли? Или Чикаго? Конечно, список твоих достижений, арестов, вынесения обвинительных приговоров по делам, которые ты вел, впечатляет, и звание у тебя уникальное, за это ты должен благодарить комиссара, как и за отдельный кабинет в Олд-Рекордс-Билдинг, но настоящего полицейского опыта у тебя нет, города ты как следует не знаешь…
— А Гроувер к тому же племянник капитана Уолша?
— Он — хороший коп, Френк, — гнул свое Рейган. — И он сможет многому научиться, работая под твоим началом…
Комиссар взглянул на часы.
— Я не хочу говорить об этом. Френк, что ты собираешься делать этим утром?
— Хочу вздремнуть.
— Что?
— Я приехал домой в половине третьего. Из-за взрыва самолета всю ночь не спал…
— Совершенно верно. Ты живешь в Уинтропе, не так ли? Как Элизабет?
— Отлично.
— Дети?
— Отлично.
— Я как раз хотел поговорить с тобой о взрыве самолета. У тебя есть другие дела, которые ты не можешь отложить в сторону?
— Есть одно. Кража скрипки, — ответил Флинн.
— Что? — Капитан Рейган аж подпрыгнул.
— Прошлую ночь я провел с беднягой, который из милосердия задушил подушкой свою старую, смертельно больную мать.
Комиссар искоса взглянул на Флинна.
— Вроде бы это не очень сложное дело.
Капитан хлопнул себя по колену и расхохотался.
— Скажите мне, упрямец Флинн арестовал этого беднягу?
— Я предоставил это Гроуверу, — ответил Флинн. — Ему очень нравится сам процесс.
— Господи, — комиссар потер виски. — Когда этот самый, как его там, выучит алфавит, я попрошу его обучить меня. Я не понимаю, что вы такое говорите.
— Его зовут сержант Ричард Т. Уилен, — ответил Флинн. — Достоин очередного звания. Хватит ему работать у меня.
— Френк, — голос комиссара переполняло христианское смирение. — Прошлой ночью над Бостонским заливом взорвался самолет авиакомпании «Зефир». Только что взлетевший из аэропорта Логан.
— Если точно, в десять минут четвертого.
— Что еще ты об этом знаешь? — спросил комиссар.
— Я все видел. Услышал шум и выглянул в окно. Можно сказать, свидетель.
— Хорошо, — кивнул комиссар.
— Совсем не хорошо, — возразил Флинн. — Что еще известно?
— Совсем ничего. Рейс в Лондон. Пассажирский самолет. Боинг семьсот семь. Я прав, капитан?
Капитан кивнул.
— Мы все бросили в залив, — продолжил комиссар Д'Эзопо. — Патрульные, катера, пожарные. Появилась и береговая охрана, хотя, как я понимаю, о выживших речь идти не могла. Этим утром я договорился о приезде профессиональных водолазов с нефтяной платформы в Нантакете. Думаю, они уже приступили к работе. Я просил их доставать все, что они найдут.
— Господи, — капитан Рейган потер глаза. — Даже думать об этом не хочется.
— Они могут найти ящики с чаем, — улыбнулся Флинн. — С которого так и не уплатили налог Его Величеству.[4]
— Военно-морской флот присылает водолазов из Флориды. Они прибудут ближе к вечеру.
— Моряки очень встревожены, — вставил капитан.
— Еще бы, — хмыкнул комиссар. — Какая-то информационная служба сообщила, что самолет, возможно, сбили ракетой.
— Сбили? — переспросил Флинн.
— Ракетой, — капитан Рейган рассмеялся. — Запущенной с подводной лодки.
— Какой-то старичок в Дорчестере, которого замучила бессонница, заявил, что видел вспышку на поверхности воды за устьем залива и попадание ракеты в самолет, — пояснил комиссар. — Почему пресса считает необходимым распространять любую чушь?
— Охотники за подлодками уже плывут из Ньюпорта в Род-Айленде, и Бэта, в Мэне. — В глазах капитана Рейгана играли смешинки. — Они используют любой повод выйти в море, а потом отметить это дело на берегу. Я знаю, сам служил на флоте.
— Мне почему-то представляется, — Флинн поднес спичку к трубке, — что бостонская полиция не должна заниматься этим делом.
— Она и не занимается, — заверил его комиссар. — Мы его просто не потянем. Можем быть лишь на подхвате.
— Тогда что вы хотите от меня? — полюбопытствовал Флинн.
— Федеральное бюро расследований направляет к нам свою команду. Так же как и Комитет авиационного контроля. Они уже летят сюда, в одном самолете.
— Разве можно сажать в один самолет так много важных персон?
Эдди Д'Эзопо встретился взглядом с Френком Флинном.
— Френк, у тебя есть опыт общения с федералами.
— Я знаю, что у вас сложилось такое впечатление.
— Чем бы ты ни занимался до того, как пришел к нам, у тебя больше опыта общения с федералами, чем у нас, не кажущих носа дальше родного города. Ты говоришь на их языке.
