сказать. Но что делать — я была очень молода и влюблена, и я совершенно потеряла голову!
День шел за днем, я оставалась с ним, полностью растворившись в роскоши и неге, стараясь ни о чем не думать…
Но вот, настал момент решительного разговора:
— Послушайте Жанет, — сказал он, взяв меня за руки, — подчиняясь правилам моего круга, я не могу жениться на вас, но вот что я вам предлагаю: станемте жить вместе, как муж с женою, в моем именье под Санктъ-Петербургом! Прошу вас, не прерывайте меня! У вас будет всё, что только душа ваша пожелает. Зачем вам служить в найме, чего вы добьетесь этим? Я же дам вам всё и свою любовь сверху того. Я богат, вы не будете знать ни в чем отказу, у вас будут собственные слуги и выезд, вы будете иметь всё, чего бы вы ни захотели, только любите меня и будьте мне верны! Согласны ли вы на эти условия?..
Глава 4
Путешествие в загадочную Россию. Реальность превосходит ожидания
…Я смотрела ему в глаза и не знала, что отвечать. По сути, он предложил мне продать себя ему! Это было унизительно, я — француженка, я горда своей свободой! И первым моим порывом было отказаться с негодованием от подобного предложения! Но я любила его, и это была единственная возможность продолжать видеть его, остаться с ним. Он, видимо, по-своему истолковал мое молчание, потому что сказал:
— Ты молчишь, Жанет, ты боишься молвы, но подумай, что значит мнение каких-то сторонних людей, зачем вообще вспоминать о них?! Мы будем вместе, и никто не станет любить тебя сильнее, чем я! Всё остальное — предрассудки, разве ты сама в глубине своей души не разделяешь эти мысли? Подожди, Жанет, не отвечай пока.
Он снял со стола маленький футляр и, откинув крышку, протянул ко мне — на бархатной подушечке лежал супир! Да-да: тоненький золотой перстенек, который дарят обыкновенно на память.
— Это брильянт, Жанет, надень его на палец и носи, как знак нашего тайного обручения или оставь себе на память обо мне… Здесь голос его пресекся, и он не мог продолжать.
В волнении я взяла кольцо и надела на мизинец, где обычно и носят таковые кольца, но оно оказалось слишком велико, и я переодела его на безымянный палец. Вот, он и сейчас на моей руке, я никогда не снимаю его, хотя по временам мне и больно смотреть на него. А тогда N сжал меня в объятьях, и о дальнейшем я предпочту умолчать…
Через неделю он закончил свои дела в Париже, я попрощалась навсегда со своей старухой-матерью и с отчим домом, и, еще в слезах, стояла на палубе огромного белого парохода, который отправлялся в далекую Россию, о которой имела я самые смутные представления. Но не всё ли равно, если рядом со мной стоял тот, кого я любила всем сердцем и кому я всецело доверяла? И слезы печали на моих глазах быстро сменились слезами радости.
Это было почти настоящее voyage de noces — свадебное путешествие в медовый месяц! Croisière en mer, морской круиз!
Музыка, цветы, шампанское рекой, роскошная каюта, танцевальные вечера, нарядно одетая публика и лотереи на расцвеченной разноцветными гирляндами палубе! Никогда еще мне не было так хорошо, так легко! Иногда, правда, мне вдруг казалось, что все вокруг знают — кто я, и смеются не потому, что им весело, а уже надо мной! Но после первого же бокала шампанского все подобные мысли исчезали, и дни неслись один за другим, сливаясь в один большой праздник! Мы были беспечны, словно дети в эти дни, танцевали, объедались сластями и участвовали во всеобщих увеселениях без устали!
…Подойдя к Санктъ-Петербургу, мы пересели на более легкое судно и уже на нем вошли в воды Невы. N, увидав родные берега, пришел в особенно возбужденное и радостное состояние.
Сойдя на землю, мы поселились в одной из самых известных столичных гостиниц. Я никогда раньше не видела таких роскошных номеров, Мари! И еще одна неделя пронеслась как во сне!
А через неделю мы в экипаже отправились в последний этап нашего путешествия — конечной целью было имение N.
И по прибытию я снова была поражена! Когда N. говаривал мне про уединенную и простую жизнь в деревне, я никак не могла себе представить, что он имел в виду роскошный особняк с колонным фасадом, особняк на сорок две комнаты, роскошно отделанных, с мебелью красного и черного дерева, с хрустальными люстрами, с картинной галереей и собственным театром! Настоящий дворец, стоящий посреди разбитого по последней моде, ухоженного английского парка с розами, с сотней редких деревьев, с цветником и огромной оранжереей, где вызревали не только обычные сливы и вишни, но и персики, и апельсины, и даже ананасы!
Немыслимо для бедной француженки!
Могла ли я предполагать увидеть такое в далекой, и, как мне тогда казалось, суровой России? Мне чудилось, что я попала с райский сад, в Эдем!
В доме мне были предоставлены в личное пользование несколько комнат, и комнат чудесных, с высокими окнами, выходящими в сад. Кроме того, N сразу дал мне своих крепостных людей в прислугу. Я, которая совсем недавно сама должна была служить за жалкие гроши, теперь отдавала своим слугам любые приказания, которые беспрекословно и быстро выполнялись! Сначала всё это было мне очень странно, но, мало помалу, я привыкла и уже не представляла себе, как можно жить иначе.
Привыкла я и к праздности, дни шли по размеренному порядку: прогулки по саду и окрестностям поутру, завтрак вдвоем, чтение новейших романов (которые N для меня выписывал) или рукоделье в дневные часы. Я любила вышивать бисером по бумажной канве, и делать маленькие подарки своему другу, вроде расшитого бумажника или домашних туфель. И часто видела я слезы умиления на его глазах, когда он принимал от меня эти маленькие знаки моей любви…
А вечером — ужин при свечах, и прислуживал нам ливрейный лакей.
Однажды N подарил мне щенка комнатной собачки и тот немало забавлял меня, всюду составляя мне компанию и не отставая от меня ни на шаг. Я листала модные журналы и выбирала себе самые лучшие платья по последней моде — атласные и бархатные, с роскошной отделкой (это я-то, которая, бывало, и год, и два носила одно и то же простенькое шерстяное платьице, штопая и перелицовывая его по причине крайней бедности и нужды!). Выбирала я и
