Женщина переливает какао-напиток. Кодекс Тудела.
Какао в Месоамерике вообще имело прочную связь с властью и правителями, недаром последние часто обладали той или иной степенью контроля над садами и процессом выращивания деревьев, а также вели войны ради захвата территорий, где растёт какао. Например, как отмечает исследователь Освальдо Чинчилья Масариегос, есть данные о появлении на прибережных равнинах Эскуинтлы в ранний классический период теотиуаканцев, что может указывать на военную экспансию первой в Месоамерики империи и контроль ею территории, где выращивали какао. На изящных керамических вазах у ног правителей часто изображали сосуды с пенистым напитком какао, а также мешки с семенами этого дерева, очевидно, уплаченные в виде дани или преподнесенные в качестве подарка. О чем-то подобном говорится в Рабиналь-Ачи – драме майя-киче, обитателей горной Гватемалы: «Не здесь ли спрятан груз из десяти мешков какао и пяти мешков прекрасного какао, что предназначались моему владыке, правителю киче, Балам-Ахау, Баламу-воину, ибо таковы названия и рта и глаза, и крепости моей, и моего дворца». А в раннеколониальной Летописи какчикелей сообщается о передаче какао в качестве дани в Туллан (правда, в Месоамерике Толланом могли называть не только тольтекскую столицу, но и какой-либо другой значимый в конкретный период времени в ритуальном и экономическом плане город).
Какао-бобы даже стали своего рода валютой, распространённым универсальным средством обмена. Они ассоциировались с богатством. В языке шинка (проживавших на территории современных гватемальских департаментов Санта-Роса и Хутиапиа) слово tuwa означало как «какао», так и «деньги». Не зря на судебном процессе против конкистадора Педро де Альварадо какао было отмечено наряду с драгоценными камнями, золотом и жемчугами: «…В то время, когда прибыли испанцы в этот город Мешико, чтобы его завоевать и пленить Мотекусому, упомянутый Педро де Альварадо присвоил и награбил большое количество золота, жемчуга, драгоценных камней, одежды, какао и украшений… и все это не стал делить с товарищами, как следовало делать по обычаю и закону войны… и забрал себе все, не дав никому ничего и не уплатив пятую часть добычи Вашему Величеству…». Хосе де Акоста отмечал, что «за 5 какао-бобов можно было купить одну вещь, за 30 – другую, а за 100 – без торга». Хронист Берналь Диас дель Кастильо зафиксировал следующие сведения о какао в качестве средства расчётов: «…этими наполненными длинными стержнями перьев они вели между собой расчет, как и накидками, или шикипилями какао-бобов, или рабами, или другими любыми вещами, на которые обменивали». Известно даже, что их пытались подделывать – в пустую скорлупку вставляли твёрдый кусочек глины и смешивали с другими какао-бобами, чтобы в общей массе фальшивый боб не был заметен. Эту практику отмечали хронисты Саагун и вице-король Антонио де Мендоса для центральной Мексики и Овьедо для Никарагуа. В 1537 году первый вице-король Новой Испании написал королю Карлу V про то, как он пытался найти тех, кто подделывал серебряные монеты, сообщив про какао следующее: «Что касается какао, которое является используемой ими монетой, они также подделывают и её, и она выглядит схожим образом, какие то зёрна лучше, какие то хуже, и каждая единственная в своём роде».
В качестве денежного эквивалента и средства выплаты налогов какао-бобы применялись и в раннее колониальное время. Мотолиния отмечал, что в его время носильщикам за работу платили 100 какао-бобов в день, а в одном тлашкальском документе на языке науатль (1545 года) было указано, что индюк стоил 200 какао-бобов, небольшой кролик – 30, одно яйцо индейки – 3, свежесорванный авокадо – 3, рыба, обёрнутая в кукурузный лист – 3, один большой помидор – 1 какао-боб, столько же стоил тамале. В долине Мехико такие деньги были в ходу, по крайней мере, весь XVI век.
Есть данные, что в качестве денег какао-бобы использовали вплоть до середины XIX века – например, на никарагуанских рынках Гранады и Леона они служили мелкой разменной единицей, о чем сообщал американский дипломат Эфраим Сквайр в 1860 году. Майянист Эрик Томпсон отмечал, что в Южном Белизе в колониальный период и вплоть до XIX века какао также рассматривался в качестве универсальной «валюты», а майя-кекчи там же выменивали на какао у торговцев из Альта-Верапас уипили и маты.
В 1577 году был написан ботанический манускрипт Франсиско Эрнандеса «Historia de las Plantas de la Nueva Espana», посвящённый полезным медицинским растениям Нового Света. Там встречается одно из первых упоминаний использования какао в качестве денег: «Семена какаоатля служили в качестве монет и использовались для покупки в случае необходимости основных предметов, этой традиции придерживаются до сих пор в ряде мест… На рынках было полно таких семян, которые использовались в коммерции и благодаря семенам товары пермещались к находящимся далеко владельцам. Они также изготовляли из них напиток».
Богатство, роскошь и какао не всегда восхвалялись и имели позитивные ассоциации. Некоторые ацтеки, например, считали употребление какао излишеством, как и ношение драгоценных перьев и прочих украшений. По их мнению, богатство приводило к неправильному образу жизни и разрушению связи с богами. Об этом подробно сообщается в мифологизированном рассказе об экспедиции, отправленной на поиски легендарной прародины науа Ацтлана.
Из какао-бобов индейцы научились добывать жир, о чём свидетельствовали Овьедо (в 1527 г.) для никарао и епископ де Ланда (в 1566 г.) для аборигенов Юкатана. Так, Овьедо писал, что «…размолотое и приготовленное с небольшим количеством воды какао создаёт прекрасный жир для готовки и прочих дел; и я помню, как в одном месте под названием Мамбачо был один итальянец, хороший приятель и мой друг по имени Никола… и он угостил меня и моих людей отличным ужином с большим количеством рыбы и яиц, приготовленных на этом жире. Когда я спросил его, где же он раздобыл сало, он ответил, что то было не сало, а жир какао и что он несколько раз применял его, когда был ранен или когда у него были боли и он болел… и он помог во всех случаях».
Фотография «Христа какао» («Señor del Cacao»). Ему до сих пор несут дары в виде какао-бобов. XVI век. Кафедральный собор Мехико. Фото: Anagoria.
В Месоамерике какао применялось и в ритуальных целях, связанных, например, с рождением, свадьбой и смертью. У северных лакандонов, переселившихся в XVI веке в Чьяпас, в одном их самом важном ритуале yatoch k’uj («божий дом») использовалась церемония взбивания пены у какао. Занимались этим исключительно женщины – так у лакандонов прослеживается связь какао с женским началом3. Монах Томас Гейдж, который в первой половине XVII века проживал в Гватемале и Мексике, наблюдал ритуал подготовки индейцев к свадьбе. Принимавшим в нем участие специальным посредникам за услуги платили какао-бобами. В XVI веке Диего Гарсия де Паласио наблюдал за ритуалом наречения имени у майя, в котором какао было передано священником и матерью только что рождённому ребёнку. Епископ Диего де Ланда описывал колониальное «крещение», которое сопровождалось угощением смесью из какао, чистой воды и молотых цветков во время церемонии инициации. Фрай Бернардино де Саагун сообщал в XVI в. о том, как отцы наставляли идущих в религиозную школу детей совершить подношение напитка какаоатль богам. Примечательным в этом плане является поклонение так называемому «Христу-какао» – скульптуре Христа XVI века, которую до сих пор можно лицезреть у часовни кафедрального собора Мехико. Сам собор примыкал к главному ацтекскому храму – Великому храму, и когда индейцы посещали собор, то обязательно оставляли подношения в качестве подаяния у ног скульптуры Христа. Этим подношением были какао-бобы, а главными бенефициарами – священники кафедрального собора. Томас Гейдж отмечал богатство мексиканских монахов и частоту употребления ими шоколада. Да он и сам не прочь был воспользовался своей связью с религией для получения персональных благ. Когда Гейдж возвращался из Америки в Европу, то был весь увешан жемчужинами и драгоценными камнями, полагая, что это самый лучший и надёжный способ доставки богатства… Ещё до высадки на берег он был ограблен пиратами.
Миштекский кодекс XIV в. Зуш-Нэттол сохранил изображение, где госпожа Йасийо («13 Змея») предлагает господину Ийанакуаа Тейусиньянья («8 Олень») чашу с какао для освящения собственной свадебной церемонии. Кроме того, там же есть сцены, связанные с обручением, детскими ритуалами, похоронами и церемониями почитания предков, где присутствует коричневый пенистый какао-напиток. В Мадридском кодексе присутствует изображение свадьбы бога Чаака с богиней Ишик Кааб», где говорится о «передаче им какао». Сам этот термин символизировал свадьбу (в современном обществе схожую функцию выполняют деньги).
