Четыре фунта муската мы выпили, сидя в парке Ины Кульбрит, глядя на Валлехо-стрит, сан-францисскую бухту, и как солнце поднимается над всем этим и еще над баржей, нагруженной железнодорожными вагонами и направляющейся в сторону округа Марин.
— Какой был боец, — сказал Ли Меллон, высосав из кружки последнюю, приставшую ко дну, унцию муската.
Я никогда особенно не интересовался гражданской войной, но сейчас, заразившись энтузиазмом нового приятеля, сказал:
— Я знаю книжку, в которой перечислены все генералы Конфедерации. Все 425, - сказал я. — Она есть в библиотеке. Можно узнать, чем прославился во время войны генерал Августас Меллон.
— Грандиозная идея, Джесси. — сказал Ли Меллон. — Это мой самый знаменитый прадед. Я хочу знать о нем все. На поле боя он был львом. Генерал Августас Меллон! Быстрее, я хочу знать о его подвигах на войне между штатами! Ура! Ура! Ура! УРА!
Не забывайте о двух фунтах муската на нос по двадцать процентов алкоголя в каждом — итого сорок. И мы еще шатались после ночного виски. Таким образом, два фунта муската умножались, возводились в квадрат и выводились на чистую воду. Можно посчитать на компьютере.
Когда мы ввалились в библиотеку и разыскали на полке том под названием «Генералы в сером» Эзры Дж. Уорнера, библиотекарша с интересом на нас посмотрела. Биографии всех 425-ти генералов были расположены по алфавиту и мы легко нашли то место, где должен был находиться генерал Августас Меллон. Библиотекарша раздумывала, не вызвать ли ей полицию.
На левом фланге мы нашли Генерала Самюэля Белла Макси, история его была такой: Самюэл Белл Макси родился в Томпкинсвилле, Кентукки, 30 марта 1825 года. В 1846 году он закончил академию Вест-Пойнт и за проявленную доблесть во время войны с Мексикой был представлен ко внеочередному воинскому званию. В 1849 году оставил службу, чтобы изучать право. В 1857 году вместе с отцом, тоже юристом, переезжает в Техас, где они занимаются совместной практикой, пока не начинается Гражданская война. Отказавшись от должности в сенате штата Техас, молодой Макси собирает 9-й Техасский пехотный полк и в звании полковника присоединяется к силам генерала Альберта Сиднея Джонсона в Кентукки. 4 марта 1862 года получает звание бригадного генерала. Он служил в восточной части Теннесси, в порту Хадсон, участвовал в Виксбургской кампании под началом генерала Дж. Э. Джонсона. В декабре 1863 года Макси был назначен управляющим индейскими территориями: в его обязанности входила организация эффективного перемещения войск по территориям; в этом качестве он участвовал в кампании на Красной реке, и в апреле 1864 года приказом генерала Кирби Смита ему было присвоено звание генерал-майора. Впоследствии, однако, Президент отказался утвердить его в этом звании. После войны генерал Макси вновь вернулся к юридической практике в Париже, Техас, и в 1873 году отклонил предложение стать членом Верховного Суда штата. Два года спустя он был избран в Сенат Соединенных Штатов, где прослужил два срока, с переизбранием в 1887 году. Он умер в Эврика-Спрингс, Арканзас, 16 августа 1887 года и похоронен в Париже, Техас.
На правом фланге мы нашли Генерала Хью Уидона Мерсера, история его была такой: Хью Уидон Мерсер, внук революционного генерала Хью Мерсера, родился в «Караульной Будке» — Фредериксбург, Вирджиния, 27 ноября 1808 года. В 1828 году третим в классе окончил академию Вест- Пойнт и был направлен на службу в Саванну, Джоржия, где женился на девушке из семьи местных жителей. 30 апреля 1835 года он оставляет службу и остается жить в Саванне. С 1841 года и до начала Гражданской войны служит кассиром в банке Плантер. Сразу после сессии в Джоржии Мерсер в звании полковника 1-й Добровольческой Армии Джоржии поступает на службу Конфедерации. 29 октября 1861 года был произведен в бригадные генералы. С бригадой, состоявшей из трех полков штата Джорджия, генерал Мерсер большую часть войны провел в Саванне, но он и его бригада принимали участие в Атлантской кампании 1864 года — сначала в составе дивизии У. Х. Т. Уокера, а затем Клебурна. Из-за слабого здоровья после битвы при Джонсборо он был отправлен в Саванну сопровождать генерала Харди, после чего не видел больше для себя поля деятельности. Дав обещание не участвовать в военных действиях, генерал Мерсер 13 мая 1865 года возвращается к службе в банке Саванны в Мэйконе, Джорджия, и год работает там. В 1869 году переезжает в Балтимор, где в течение трех лет занимается торговлей. Здоровье его ухудшается, и последние пять лет своей жизни он проводит в Баден-Бадене, Германия. Он умер там же 9 июня 1877 года. Останки были перевезены в Саванну и захоронены на кладбище Бонавенте.
В центре, между флангами, генерала Августаса Меллона не было. Очевидно, ночью ему пришлось отступить. Ли Меллон был разбит. Библиотекарша, не отрываясь, смотрела на нас. На глазах у нее выросли очки.
— Не может быть, — говорил Ли Меллон. — Этого просто не может быть.
— Может, он был полковником, — сказал я. — У южан было много полковников. Полковник — тоже хорошо. Ну, южный полковник и все такое. Полковник, как там его, жареных цыплят (9). — Я пытался его успокоить. Ничего в этом страшного нет — потерять генерала и найти вместо него полковника.
Даже майора или лейтенанта. Разумеется, я ничего не сказал ему о майоре и лейтенанте. А то бы он заплакал. Библиотекарша смотрела на нас.
— Он сражался в битве за Уилдернесс. Он был великий человек, — сказал Ли Меллон. — Он одним ударом снес голову капитану янки.
— Это недоразумение, — сказал я. — Они его просто пропустили. Произошла ошибка. Сгорели какие-нибудь бумаги или что-нибудь в этом роде. Тогда было много путаницы. Наверное, так и вышло.
— Именно. — сказал Ли Меллон. — Я знаю, что в моей семье был генерал Конфедерации. Не могло не быть генерала Меллона, сражавшегося за свою страну… за прекрасный Юг.
— Именно, — сказал я.
Библиотекарша потянулась к телефону.
— Пойдем, — сказал я.
— Сейчас, — сказал Ли Меллон. — Ты веришь, что в моей семье был генерал Конфедерации? Поклянись, что веришь. В моей семье был генерал Конфедерации!
— Клянусь, — сказал я.
Я читал у библиотекарши по губам. Она говорила: «Алло, полиция? Тут у нас водевиль.»
Мы выскочили из библиотеки и побежали по городу, прячась среди улиц и домов Сан-Франциско.
— Поклянись, что до конца своих дней ты будешь верить, что Меллон был генералом Конфедерации. Это правда. Чертова книжка лжет! В моей семье был генерал Конфедерации!
— Клянусь, — сказал я; и эту клятву я сдержал.
Штаб-квартиры
1
Старый дом, куда я поселил Ли Меллона, был вполне пристойной резиденцией для Генерала Конфедерации из Биг Сура — генерала, который только что с успехом провел небольшое сражение в кустах у тихоокеанского побережья.
Дом принадлежал обаятельному дантисту-китайцу, но в прихожей часто шел дождь. Дождь проникал внутрь сквозь разбитые окна на крыше, затапливал прихожую и коробил паркет.
Появляясь в доме, дантист первым делом надевал поверх костюма фартук с нагрудником. Он держал его в каморке, которую мы называли «инструментарием», хотя в ней не было никаких инструментов, кроме висевшего на крюке фартука.
Дантист-китаец надевал фартук для того, чтобы собрать плату. Это был его мундир. Наверное, в другие времена он был солдатом.
Мы показывали ему дыры в крыше, из которых шел дождь, лужи и длинные подтеки по всей прихожей и кухне, но в ответ на это он отказывался совершать какие бы то ни было телодвижения.
— Поди ж ты, — философски говорил он, после чего спокойно направлялся в «инструментарий», снимал фартук и вешал его на крюк.
В конце концов, это был его дом. Чтобы купить этот дом, дантисту-кииайцу пришлось выдернуть тысячи зубов. Очевидно, ему нравились лужи, а мы не возражали против низкой платы.
2
Это было несколько лет назад — до то, как Ли Меллон устроил себе в Сан-Франциско штаб-квартиру, в старом доме уже обитала очень интересная группа поселенцев. Я жил на чердаке в одиночестве.
Комнату прямо под чердаком занимал бывший учитель музыки шестидесяти одного года от роду. Он был испанец, и вокруг него, словно флюгер вокруг железного прута, вращались традиции и устои Старого Мира.
Он был кем-то вроде управляющего. Он взял на себя ответственность так, как кто-нибудь другой подобрал бы на улице мокнущий под дождем пиджак, решив, что он вполне подходящего размера, и если его высушить, пиджак будет смотреться вполне по моде.
На следующий день после того, как я поселился на чердаке, старик явился ко мне и сказал, что сходит с ума от шума. Он сказал, чтобы я немедленно собирал вещи и проваливал. Он сказал, что когда сдавал мне чердак, то понятия не имел, что у меня окажутся такие тяжелые ноги. Он посмотрел на мои ноги и сказал:
