– Ах ты… – брызгая слюной, начал сыпать ответными угрозами мужик и, приподнявшись со стула, стал надвигаться на Зажигалку.
Та отпрыгнула в сторону и поставила подножку. Мужик, уже изрядно захмелевший, рисковал рухнуть прямо возле столика, как вдруг чья-то рука схватила его за шиворот и поставила на ноги, а следом раздался голос:
– Спокойно, Баклан! Это моя чувиха.
– Слышь, ты своей чувихе язык-то укороти! – подал голос мужик. – А то придется другим этим заняться!
– Спокойно! Ты не прав. Тебе же сказали, не твое – не трогай!
– Я ж не знал! – огрызнулся Баклан.
– Ну вот теперь будешь знать! Пойдем, подруга!
В полумраке кафе блеснула белозубая улыбка, и Зажигалка узнала Ворона. Он, конечно, здорово изменился – стал шире, но при этом как будто ниже ростом, видимо, из-за того, что в осанке появилась сутулость, черты лица загрубели, кожа обветрилась, он словно постарел лет на десять-пятнадцать, хотя с момента их последней встречи прошло чуть больше четырех. Тогда Ворон, высокий и стройный, был совсем молодым. Сейчас же на Зажигалку смотрел зрелый мужик с серьезным жизненным опытом за плечами. Но вот взгляд этих глаз – колючий, жестокий – не изменился, разве что жесткость еще усугубилась.
Он смотрел прямо ей в глаза и улыбался. Но Зажигалке было совсем не весело. Все заготовленные слова и фразы, весь тщательно продуманный ею сценарий рушился под этим безжалостным взглядом. Она почувствовала, что ничего не может поделать со своим страхом перед этим человеком – он был сильнее, и ей, наверное, никогда не удастся его победить.
– Чего застыла, подруга? – усмехнулся Ворон. – Обними хоть в честь долгожданной встречи!
Зажигалка коснулась ладонью плеча Ворона.
– Можно и поцеловаться. За встречу-то, – насмешливо добавил он.
– Не стоит.
– А что так? Западло?
– Просто мы с тобой никогда при встречах не целовались, – напомнила Зажигалка.
– Ну так у нас и разлук таких долгих не было, – возразил Ворон и, мгновенно переменив тон, продолжил: – Ладно, я с тобой сюда не целоваться пришел. Давай-ка за столик пройдем, там и побазарим.
Зажигалка шла между столиками и ловила бросаемые на нее украдкой взгляды мужчин, в которых сквозил интерес, смешанный с уважением. И уважение это возникло благодаря тому, что рядом с ней Ворон. Тот, видимо, за короткий срок успел поставить себя здесь как «правильный пацан, живущий по понятиям» и заслужить авторитет.
«Ну разумеется! – горько усмехнулась про себя Зажигалка. – Где еще он может пользоваться авторитетом, как не в этой рыгаловке!»
Тем не менее, она покорно шла за Вороном, шедшим походкой если не короля, то, по крайней мере, козырного валета. Он галантно отодвинул стул перед столиком, небрежно махнул рукой, показывая, что он уже накрыт. Зажигалка присела на краешек стула и посмотрела на блюда. Бутерброды с икрой обоих видов, соленая семга, здесь же селедка, соленые огурцы – закуска являла собой некое подобие сборной солянки. Стояло и горячее в виде жареной картошки с куском свинины. Большой графин водки, в другом графине – что-то похожее на компот или морс.
Ворон, составлявший заказ явно самостоятельно, пытался совместить две цели: продемонстрировать свои возможности и соблюсти собственные вкусы. Взгляд его явно говорил о том, как он доволен собой и уверен, что произвел на Зажигалку должное впечатление.
– Угощайся, подруга! – небрежно бросил он, наполняя две рюмки водкой. – Давай за встречу!
Зажигалке не хотелось ни есть ни пить. Кусок не лез в горло. Однако подумав, что водка, возможно, придаст ей смелости, опрокинула ее, даже не почувствовав, как обожгло горло, и закусила куском селедки.
– Не скромничай, не скромничай! – подбодрил ее Ворон, подвигая блюдо с икорными бутербродами. – Перед серьезным разговором надо хорошо подкрепиться!
И опять у Зажигалки сердце ухнуло в пятки, она чувствовала, что теряет все заготовленные фразы и ведет себя совершенно не так, как собиралась. Сейчас она ощущала себя какой-то безмозглой куклой, марионеткой, которую заставляет двигаться и говорить кто-то другой.
Ворон выпил еще две рюмки подряд и налег на картошку с мясом. После выпитого голос его слегка размяк, однако Зажигалка уловила, что взгляд остался прежним, не сулящим ей ничего хорошего. Все приветствия и комплименты Ворона были явно фальшивыми, и он не пытался этого скрыть. Его вдруг потянуло на разговоры, и он начал:
– А ты хорошо выглядишь, подруга! Даже лучше, чем в юности. Одежда, причесочка – все на высшем уровне. И зажигаешь так же, поди? Недаром тебя Зажигалкой прозвали в свое время! Папашка деньжат подкидывает? Или еще кто?
Она не ответила, отделавшись неопределенным кивком.
– Эх, мне бы такого папашку! – завистливо покачал головой Ворон. – Как он там, кстати, поживает? Совесть не мучает его?
– Это за что, интересно, его совесть должна мучить? – возмутилась Зажигалка.
– А то ты не знаешь! И ты знаешь, и он! Вот я и хотел насчет остатков совести с вами потолковать. Есть еще один человечек, к которому у меня тоже базарец имеется, но с ним чуть позднее.
Зажигалка похолодела. Она понимала, что Ворон сейчас говорит о Толике. Значит, он еще не связывался с ним, значит, ничего не знает… И лучше не говорить! Лучше вообще о нем не заикаться! Ворон явно не в курсе, что он… что они… Одним словом, о чувствах Зажигалки ему неведомо. Тогда, четыре года назад, между ней и Толиком не было отношений, они все были на равных. А уж о планах Зажигалки насчет Толика Ворон и вовсе не догадывается.
– Ты, кстати, не знаешь, где он, как? – продолжал Ворон.
– Кто? – механически спросила Зажигалка, отлично понимая, о ком речь.
– Да Толян Емельяненко. Звоню ему по старому адресу – говорят, не живут такие. Сотовый тоже сменился. Давно его видела?
– Давно, – соврала она. – Я с ним не общаюсь.
– Тоже, собака, забывает старых друзей, – с грустью констатировал Ворон. – Ну а здоровье-то папашки как? Сердце не пошаливает? Все-таки возраст, всякое может быть…
– Слушай, Ворон, давай начистоту, – не выдержала Зажигалка. – Что тебе от меня надо?
– Люблю конкретных людей! – засмеялся он. – А желания мои просты и чисты, как первый снег. Хочу я, подруга, справедливости. Я за тебя пострадал? Пострадал! Вот и компенсируй мне, пожалуйста, моральный ущерб.
– Каким образом?
– Ну, если ты мне свое нежное девичье тело станешь предлагать, я, конечно, не откажусь. Только это слишком ничтожная компенсация. Посуди сама: не было меня в родной столице четыре года. Жить мне на что-то нужно, пока занятие себе не подберу, так ведь? И вот тут как раз твой папашка может помочь! Я слышал, он теперь крупную фирму возглавляет?
– Но папа не может взять тебя на работу! Ты же не специалист!
Теперь Ворон хохотал уже в полный голос – так, что даже с соседних столиков на них стали оборачиваться.
– Да ты, подруга, либо шутница, либо совсем с головой не дружишь! – отсмеявшись, проговорил он, качая головой. – На фига мне работа у твоего папашки сдалась? Он мне жизнь поломал, а я на него горбатиться теперь должен? Может, спасибо еще ему сказать?
– А что ты хочешь-то? – чуть не закричала Зажигалка.
– Бабла! – откинулся на спинку стула Ворон. – Я ж говорю – жить мне на что-то нужно!
– Ну, ты вроде бы не бедствуешь, – неожиданно осмелев, со злостью проговорила Зажигалка, кивнув на накрытый стол.
– Не считай чужие деньги, подруга, нехорошо это! – укоризненно поднял палец Ворон. – Это святые «бабки», это мне друзья подкинули на приподъем. Только мало их. А мне нужно столько, чтобы хватало на нормальную жизнь. Ты же нормально живешь? А я чем хуже? Тоже достоин, тем более что ты мне обязана, подруга! Жизнью своей нынешней обеспеченной обязана! Вот я и прошу благодарности. Справедливо это, а? Как сама думаешь?
Ворон, прищурившись, пытливо смотрел на Зажигалку. Она молчала. Знала только, что отец никаких денег Ворону не даст. Что придет в бешенство, если вообще узнает о его претензиях. К тому же, он был не до конца в курсе, как и что произошло на самом деле – Зажигалка в свое время скрыла от него кое-какие подробности. А Ворон-то уж непременно выложит их ему. Но главное – Толик! Ворон станет искать его, тоже будет требовать денег! А если Зажигалка все-таки найдет их и заплатит, это означает забыть о всех планах, связанных с Толиком, и просто погубить его. А значит, и себя тоже.
Ворон продолжал выразительно смотреть на нее.
– И сколько… Сколько ты хочешь? – проглотив слюну, спросила она.
Ворон назвал сумму.
– Да ты что, с ума сошел? – не сдержавшись, воскликнула Зажигалка. – Где я тебе столько возьму? Я не работаю, у отца тоже нет!
– Не прибедняйся, подруга, не прибедняйся! – погрозил он пальцем. – В свое время папашка твой нашел ради тебя деньги. Найдет и на этот раз. А если нет… Может так повернуться, что папашке твоему не для кого будет наследство оставлять!
