Гостя передернуло, и лицо его страдальчески нахмурилось.
– Да, вы правы, – пробормотал он.
– Так что нужно-то?
– Уничтожить! – прошипел молодой человек, мерзко скривившись, как будто перед ним возникла огромная крыса, и во что бы то ни стало эту крысу надо убить. В груди его закипела ненависть.
Финик был несколько обескуражен, ведь убить такого знатного господина было не то же самое, что обокрасть.
«Опасно! Черт, опасно!», – пронеслось у него в голове, а вслух он произнес:
– Что ж, ваше чувство мне понятно.
– Кто вы такой, чтобы судить о моих чувствах? – взвизгнул собеседник. Его рука сжалась в кулак.
От вскрика гостя и собственного страха у Финика пробежали мурашки по спине. Он охотно бы принял участие в воровстве, но убийство… Своровать, по его разумению, означало всего лишь заработать себе и семье на пропитание, а убить – загубить душу, пусть даже такую черную, как у скользкого советника мерзкого господина Моро.
– Простите, господин, я понял ваше желание, – пробормотал Финик, – сегодня же вечером поговорю с ребятами, хм, коллегами, а потом сообщу вам стоимость работы, вот только…
– Я сам зайду к вам. Завтра. Сегодня мероприятие, на котором я должен присутствовать. Все! – хмуро подытожил молодой человек. – Когда вы сможете исполнить это?
– Что ж, что ж, что ж, – затараторил хозяин, глаза его заблестели, почуяв немалые барыши, – тут много времени не потребуется, дня три-четыре.
Деньги решают все, и на этот раз, задвинув на задний план главную заповедь Ветхого Завета, «не убий», Финик сделал выбор в пользу денег.
– Я хотел бы, чтобы дело было сделано, как можно быстрее. Мужчина невольно потер ладонями:
– Я вас понимаю, господин. Положитесь на меня. Вы будете иметь дело с лучшими, – он запнулся, – агентами, а они заслуживают полного доверия. Можете быть спокойны. Ваше дело в надежных руках!
Молодой человек кивнул и, кинув на стол щедрый задаток, направился к выходу. Финик проводил гостя до двери и с радостным оживлением, потирая руки, побежал в дальнюю комнату прятать свалившееся вдруг богатство. А потом, переворошив кипу одежды, он вытащил пиджак серого цвета и, на ходу натянув его, выскочил из дома.
Глава 3
Посасывая травинку, Бриар лежал на траве, подперев голову обеими руками. Возвращаться домой не хотелось, и единственное место, где он чувствовал себя хорошо и спокойно, был разбитый на пустыре парк.
Этот парк посадили и взрастили его предки после войны. Утренняя роса уже легла на пробившуюся траву, его плащ промок, Бриар зябко передернулся, но остался лежать, не отрывая взгляда от неба. И стоило первому солнечному лучу пробить себе дорогу, как в небе, словно открылись врата, и из них вышла рыжеволосая голубоглазая женщина. Ее появление напоминало мифы о богах, которые, сражаясь с мраком вечной ночи, милостиво даруют людям солнечный свет. А она была ослепительнее самого солнца и прекраснее рассвета, она, Великая Химера.
– Наконец-то я застала тебя одного! Пошли! – сказала она, протягивая Бриару руку.
В ее взгляде читалось нетерпение.
Молодой человек неторопливо уселся, все еще держа в зубах травинку, а загорелое надменное лицо осветила улыбка.
– Великая благодать сошла на нас грешных! – вяло произнес он, поднимаясь.
В женщине чувствовалась фантастическая неземная сила, ударной волной сбивающая с ног, лишающая рассудка. Бриар физически ощущал эту подавляющую силу. Хотелось встать на колени, удариться головой о землю, поднять руки, воздавая хвалу. Великая Химера!
Она высокомерно вскинула голову:
– Господин Конте предпочитает отдых на траве? Ваши скромные апартаменты не подходят для этой цели?
– Сегодняшняя ночь, прекрасная госпожа, меня вдохновила, во мне проснулся бродяга! – с иронией ответил он.
Измочаленная травинка полетела на землю.
– Я вижу, ты мне не рад? – спросила девушка.
– Лисса, душа моя, я о тебе думаю и днем, и ночью! – ответил он, оторвав губы от руки девушки и иронично посмотрев сверху вниз ей в глаза.
– Я соскучилась, – просто сказала она, откинув голову и подставляя губы для поцелуя. Сейчас ее подавляющая аура рассеялась, и перед ним стояла обычная девушка, нежная, хрупкая, ищущая защиты и любви.
– Пойдем, пока ты раздумываешь, портал закроется! Она взяла его за руку и увлекла за собой.
Миновав пространство, они очутились у стен замка, на мощенной камнем дорожке. Глядя на сам замок и окружающее его пространство, можно было с уверенностью сказать, что принадлежит он королевской особе. Однако в отличие от людских тяжеловесных и пафосных дворцов, в этом месте все было предназначено для того, чтобы дать отдых душе и разуму. Миром и гармонией дышали растения, едва затянутые в корсеты клумб, спокойствием веяло от статуй и тенистых беседок. Ветерок доносил нежный запах сирени.
– Боже, я и забыл, как здесь хорошо! – воскликнул Бриар, раскидывая в восторге руки и вдыхая нежный аромат цветов полной грудью.
– Ну да, – с грустью сказала Лисса, – ты совсем меня забыл, а я ведь дана тебе Богом.
– Только за какие грехи, не знаю, – прошептал он.
Пропустив колкость мимо ушей, она сделала какойто неопределенный жест, который, видимо, должен был означать: «Прощаю пока что». Бриар поймал ее руку, искорки смеха плясали в его глазах.
– А ты стала злой, – заявил он.
Лисса поправила упавшую на лоб рыжую прядь и, взглянув на него, спросила:
– Ладно, хватит о пустяках! Скажи лучше, ты голоден?
Его гримаса ответила лучше всяких слов. Она, встряхнув длинными волосами, пошла вперед. Бриар же по-хозяйски спустился в винный погреб, вернувшись обратно с бутылкой отменного красного вина. Лисса передала ему фужеры, сделала глоток, и ее щеки порозовели.
– Ешь, Бриар, – сказала она, взглядом указав на ломившийся от блюд стол.
– Кроме меня ты еще кого-то пригласила на завтрак? – удивленно спросил он.
– Этот день будет посвящен только тебе, – засмеялась она и удобно устроилась на софе напротив.
– Я просто умираю от голода! Душа моя, ты не присоединишься? – перекинув белоснежную салфетку через руку, в полупоклоне склонился Бриар, приглашая даму к столу.
– Пока ты будешь расшаркиваться, все остынет! – ее глаза полыхнули синим огнем. – Ешь! – сощурившись, строго приказала Лисса.
– Да, моя госпожа, – отсалютовал он, прикоснувшись кончиками пальцев ко лбу.
Уговаривать его не пришлось, тем более что от стола шли аппетитные запахи. Лисса медленно смаковала вино и с удовольствием наблюдала за Бриаром. Он ел с наслаждением, уже не предлагая девушке присоединиться.
– Мне сегодня несказанно повезло! Я завтракаю в обществе самой красивой женщины в мире! – сказал он с легкой усмешкой.
– Несомненно, только перед нашей встречей ты думал о другой самой красивой женщине в мире, – спокойно констатировала Лисса.
Бриар молча смотрел на нее дерзким оценивающим взглядом, а потом медленно, с расстановкой сказал:
– Не хорошо копаться в чужих мыслях без разрешения.
Девушка пожала плечами. Его ирония, порой переходящая в цинизм, порой ужасно действовала ей на нервы. Но именно эти качества в нем так притягивали.
Наевшись, он откинулся на спинку стула.
– Спасибо, дорогая, не дала погибнуть от голода, – с довольной улыбкой произнес мужчина.
Вместо ответа она быстро осушила бокал, чувствуя на себе его взгляд, в котором появился знакомый манящий огонек. Бриар, качнув в воздухе бокалом в ее сторону, словно чокаясь, последовал ее примеру, допив напиток. Лисса приблизилась и, усевшись на его колени, погрузила свои тонкие пальчики в его густые каштановые волосы.
С полуприкрытыми глазами она, обхватив руками его шею, поцеловала Бриара. Его руки обвились вокруг нее. Волна неудержимой страсти накрыла и унесла их на край вселенной. Время для двоих остановилось. В этой вселенной они пребывали, казалось, целую вечность, потом время вновь возобновило свой бег.
– Ведьма, ты моя! – прошептал он ей на ушко, крепко обнимая.
– Обозвал за что-то, – жеманно надув губки, сказала она.
– Отчего же? Ты меня накормила, напоила и спать уложила, может, в сказках именно такие сногсшибательные ведьмочки привораживают молодцев.
– Но молодец не привораживается, – грустно произнесла она, – сколько лет мы вместе?
Он встал, надевая халат, а потом, присев на краешек кровати, провел ладонью по ее щеке неспешно и ласково.
– Мы с тобой вместе тысячу лет, – произнес он, улыбаясь.
– Столько даже Химеры не живут, – она задержала на щеке его руку и поцеловала ладонь, – тогда почему ты меня избегаешь? Почему ты не хочешь, чтобы мы были вместе?
– Ты забыла, родная моя, что оттолкнула меня сама когдато, – невесело сказал он. А потом мягко по-кошачьи сошел по ступенькам к столику, на котором стояли кувшин с холодным вином и несколько старинных кубков.
