Склонившись над столом, Люси посмотрела на свадебное фото, наполовину скрытое за книгами по юриспруденции.
Они поженились летним утром. У них была только гражданская церемония, на которой присутствовали лишь кое-кто из родственников и самые близкие друзья. Люси всегда казалось, что она будет венчаться в местной деревенской церкви, где соберутся люди, рядом с которыми она выросла. В деловой же и короткой процедуре обмена клятвами не было ничего романтического, радостного, и Люси за эти несколько минут не испытала, пожалуй, ничего, кроме чувства некоей нереальности происходящего.
Была среди гостей, конечно же, и Кэтлин Дарти, весьма элегантная в своем оливкового цвета шелковом платье. Изготовленный из того же материала бант схватывал сзади тщательно причесанные светлые волосы. Ноги, длинные и очень красивые, были обуты в черные лодочки ручной работы — Кэтлин предпочитала дорогие вещи.
Люси она не нравилась — впрочем, это у них было взаимным. Простое, кремового цвета, платье невесты и ее бутоньерку из летних цветов Кэтлин смерила прямо-таки уничтожающим взглядом, не преминув приподнять при этом бровь.
Джеймс, похоже, тотчас забыл о неприязни, с которой отнеслась к его жене не только секретарша, но и его родная сестра. Та даже на свадьбу не пожелала прийти. Как, впрочем, и члены семьи Люси.
Это вообще была странная свадьба.
Люси все смотрела на лицо Джеймса, глядевшее на нее с фотографии, — оно казалось ей абсолютно непроницаемым.
Она закусила губу. Когда он узнает… Даже помыслить страшно, что ее ожидает Он способен на все, даже на убийство. В этом Люси была убеждена. Он обладал сильным и непреклонным характером. И не умел прощать.
Люси задрожала, и это невольно напомнило ей о том, что она едет на север, — там в это время года уже должно быть прохладно если не сказать, холодно. Поэтому стоит прихватить с собой теплое твидовое пальто, розовый шерстяной шарф и вязаные перчатки — прошлогодний рождественский подарок тети Милли.
Тетя Милли всегда делала подарки, изготовленные своими руками, — они у нее были золотыми: она прекрасно шила и вязала. Большинство одежек Люси тетя сшила ей на швейной машинке, в комнате, окна которой выходили в сад.
Люси прислушалась — к дому подъехало такси. Она подхватила чемодан и поспешила на улицу — худенькая, хрупкая девушка, с копной темных волос, обрамлявших бледное лицо сердечком, лицо, озаренное светом огромных, василькового цвета глаз.
— Куда едем? — повернулся к ней шофер.
— На вокзал, пожалуйста.
— И куда же вы направляетесь?
Люси ответила, надеясь, что у него нет желания беседовать с ней всю дорогу. Слишком многое ей предстояло обдумать, и болтать с таксистом она была не в настроении.
— Никогда не бывал в тех местах. Как оно там?
Люси смотрела из окна машины на шумные улицы Лондона и вспоминала о ветре, гуляющем над болотами, о бескрайнем небе и о зеленых и коричневых холмах, возвышавшихся над линией горизонта.
Как же она скучала по родному краю, скучала с того самого дня, как покинула его год назад, как страстно жаждет увидеть его снова.
— Сейчас там холодно, — сказала она. — Ведь это почти Шотландия.
— Не могу себе представить. По мне так уж лучше побольше солнца, в особенности зимой.
И таксист пустился рассказывать об отпуске, который он провел в Испании, и о том, как там было жарко. Люси слушала его вполуха.
На поезд она еле успела. Вагон ее оказался полупустым, а по мере продвижения на север пустел все больше и больше.
Поезд-экспресс останавливался только на больших станциях. По вагону постоянно возили тележку со всяческой снедью, но Люси не чувствовала голода и только выпила кофе.
Всю дорогу она провела, глядя на сменяющие друг друга пейзажи. Сначала за окном проплыли черные трубы Лондона, после, в пригородах, — нескончаемая череда черепичных крыш, укрывающих крошечные домики, а затем — поля да частокол изгородей, и так до самого сердца Англии.
Солнце еще согревало последним теплом деревья, сжатые поля да холмы в туманной дымке.
С весны, с той самой поездки с Джеймсом, она ни разу не возвращалась на север.
Изменилась ли я? — спрашивала себя Люси, пытаясь вспомнить, что ощущала до того, как повстречала Джеймса.
Девушка нахмурилась — ну конечно же, изменилась, и сейчас в ней немного осталось от той девчонки, что отправилась тогда из деревни в Лондон работать.
Заметят ли они? Бросается ли это в глаза? Она снова закусила губу. Дэвид — тот заметит наверняка, потому что знает ее лучше, чем кто-либо. Вот только представится ли ему случай обратить внимание на произошедшие с ней перемены?
От этой мысли сердце Люси болезненно сжалось. Прекрати сейчас же! — тотчас приказала она себе. Даже думать об этом не смей. Он не умрет. Не может умереть.
Она посмотрела на часы — поезд вот-вот прибудет на станцию, где ее встретит дядя. Он-то и расскажет последние новости.
Через пару минут она уже ступила на платформу. Один из носильщиков, выискивающий, кому бы предложить свои услуги, смерил ее стройные ноги восхищенным взглядом.
— Поднести вам чемодан, мисс? — спросил он, но Люси отрицательно покачала головой.
— Я сама справлюсь, благодарю вас. — И девушка поспешила отойти: чемодан ее вовсе не был таким уж тяжелым.
Дядю она увидела еще издали и, помахав ему рукой, побежала навстречу.
Он сообщил ей, что все пока без изменений, а это уже неплохо. Уильям Грей, по-прежнему высокий, седовласый и, безусловно, обладающий невероятной выдержкой, большую часть времени проводил на воздухе. Солнце и ветер задубили его кожу, а глаза Уильяма, привыкшие всматриваться в далекую линию горизонта, напоминали глаза бывалого моряка. А вот повадками он скорее походил на кое-кого из своих многочисленных подопечных с фермы — такой же неторопливый и невозмутимый.
— Люси, слава Богу, что ты приехала. Сейчас мы можем надеяться только на чудо.
Он наклонился и поцеловал племянницу.
— Я уже боялся, что твой муж не захочет тебя отпустить.
— Джеймс сейчас за границей.
Глаза их встретились.
— Надолго?
— На неделю. — От Люси не укрылось то, что при ее словах дядя сник.
— На неделю? Это займет больше времени.
Что ж, покидая дом, Люси уже понимала, что уезжает надолго. Но не могла сказать об этом Джеймсу, заранее зная, что он ответит. Муж ни за что не отпустил бы ее, сочтя отъезд Люси предательством, своего рода выбором между ним и Дэвидом, который она сделала не в пользу Джеймса. В каком-то смысле это действительно было так, но в то же время другого выхода у нее и не было. Она должна была увидеть Дэвида.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
