Изгнанник поднял голову и пересекся взглядами с Тихим.
— Считай, из любопытства спрашиваю. За твое здоровье, кстати.
Тихой выдохнул в плечо и выпил залпом содержимое кружки — примерно 50 миллилитров. Не успев закусить, он закашлял, да не просто, а приступом. Наемник протянул руку и поддержал старика за плечо. Кашель почти сразу прекратился.
— Город как город. Ничем почти не отличается от других не столичных. Куча дерьма, уродов и иродов, мало добрых людей. Ощущение, что я дома.
Дед выдал легкий смешок.
— Коренной бауманец?
— Можно сказать и так. Во всяком случае, считаю Бауманию своим домом.
— Это хорошо. Очень хорошо.
Дед сделал второй глоток. В этот раз выпил не так много, сразу же закусил.
— Дочурка у меня пропала, Иво… Один Бог знает, где мне ее искать. Да и некому, кроме меня. Мать померла давно, от болезни. Остались мы вдвоем. А сейчас и подавно я один.
Иво озадаченно взглянул на Тихомира.
— Когда пропала?
— С неделю назад. Вечером по ягоды отправилась, чтобы нового алкоголю наварили… И не вернулась.
Он потянулся в этот раз уже за целой бутылкой водки, но Иво рукой остановил его. Когда Тихой посмотрел на мужчину, тот покачал головой в сторону.
— Давай лучше на трезвую. Рассказывай, как было дело. Все, да поподробнее, — после этих слов, Иво встал со стула, в более устойчивую позу, отодвинул одинокую на столе тарелку вбок, и на ее место уложил руки.
Тихой же послушался. Он присел на стоявший около него стул, который так часто использовал — спина была больной. Затем откинулся на спинку стула, тяжело выдохнул и взглянул на потолок.
— Катрина, доченька моя, ангелами хваленная и красавица, коих свет не видал. Помогает мне всюду и со всем. То вилами вспашет, то воды натаскает, то за ягодами сходит… Однажды, я уже сказал тебе — неделю назад, пошла за свежими ягодками, для выпивки в трактир. Время было далеко за полдень, солнце уже уходило за горизонт. Я в это время тута был, убирался да посетителей новых обслуживал. И как-то время так летело, что оглянуться я не успел, а уже ночь. А нету ее все еще. Я и распереживался весь… Попросил мужиков, кто покрепче, сходить посмотреть ее. А они все любили ее — бегали да цветки полевые дарили, сразу согласились выручить. Искали всю ночь, но не нашли. Потом еще день искали, и еще одну ночь. Нет ее, как след простыл.
Иво хрустнул фалангами пальцев. Звук был громким, слышен всем в таверне. Также он постоянно стучал пальцами по столу, постоянно смотрел в лицо Тихому.
— Что дальше было?
— Да ничего, юнец, ничего… С тех пор я каждый день выхожу, зову ее сладко и ласково, как по детству, но не отзывается она. Я уже даже думаю, — по щеке трактирщика покатилась слеза, но он не плакал и более того — старался скрывать все эмоции, что есть, — дай хоть тело ее найду… Умерла если, то горе на всю жизнь, но хотя бы упокоить надобно, по-человечески. Эх, даже трупа нет нигде. Как испарилась моя девонька.
— А где ягоды она собирала? — с особым интересом интересовался Иво.
— Где-где… У нас место одно только такое — за моей таверной тропинка, ведет она в поля да огороды. Но если зайти поглубже, за них, то откроется красивая рощица. Так и ягоды в ней растут. Она не сильно большая, потеряться там невозможно, но ягоды растут повсюду. Там еще озеро есть, детишки там купаются иногда. Но уже никто не купается там, все боятся после случая с Катриной.
Иво склонил голову, выражая сожаление.
— Мне искренне жаль за тебя, Тихомир. Думаю, ты…
— Понимаю, конечно, — старик высказался наперед, явно догадываясь, о чем ведет речь Иво, — понимаю, что кончено с ней. Но мне хотя бы тело найти, да упокоить. Не хочу я, чтобы моя девочка неупокоенная водилась по округе да убивала неосознанно.
— О чем ты говоришь? — удивленно сказал Иво.
— Души неупокоенные духами становятся и кошмары начинают творить. Я старый уже, многое пережил и повидал. Я знаю, что это такое за явление. И знаю, что просто так с этим не справиться. Поэтому и волнуюсь. Хотя бы по светлой памяти ее на тот свет отправить, без грехов за спиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Иво осмотрелся по сторонам. Ничего не изменилось, но самое главное, что никто не слышал их разговор с Тихим — всем было чхать, местная пьянь уже давно дрыхла за столами трактира, либо в полусонном бреду допивала оставшееся в кружках. Это радовало наемника. Он всмотрелся в кружку Тихомира — на дне осталась пара капель водки. Он взял кружку и допил остатки. Из-за малого ее количества водки толком Иво не почувствовал. Затем он взял старика за руку.
— Ложись спать, по утру я вернусь. Заскочу попрощаться.
Недолго думая, он развернулся и направился к выходу из таверны.
— Время уж ночь, сынок. Оставайся у меня, койка дочуркина-то осталась.
Уже схватившись за ручку двери, Иво обернулся и улыбнулся старику, и сразу же накинул капюшон обратно на голову так, что Тихой видел лишь улыбку и скрывающиеся в тени глаза.
— Я уже снял комнату, не бойся за меня.
После чего, он моментально покинул таверну.
II. Изгнанник
Иво шел тихо. Стремился никого не разбудить и остаться незамеченным.
Как и сказал Тихомир, прошел за таверну и почти сразу же увидел огород да поля пшеничные. В ночной темени отчетливо были видны лишь силуэты, и то, благодаря яркой-яркой луне, воцарившейся в небе.
Дыхание бауманца было ровным, спокойным. Скорее даже сконцентрированным. Смотрел он вдаль — ни одну из иных сторон не окидывал взглядом. А шел, прикрывая глаза. Все время, что он показался вновь на улице, постоянно что-то бубнил и напевал себе под нос, но разобрать, что именно, не казалось возможным.
Следов в округе было пруд пруди. Всяческих. Народу днем здесь ходит немерено много, причем народу всякого разного. От маленьких, словно куколки, девиц до крупных, соизмеримо богатырям истинным, хлопцев. Это было видно по следам — размер ног всегда был разным. Иво не придавал этому такого явного значения — это было скорее просто его замечанием.
Он подошел к полям впритык. Свежие, не разграбленные и слава Богу не затоптанные. Колосья на одном поле, овощи на другом — лучший и самый простой источник пищи для крестьянского городка. Присел на одно колено, наемник всмотрелся в землю около крестьянских полей. Всмотрелся пристально, обводя глазами достаточный участок земли. Затем поводил пальцами по ней, взял горсть. Сначала горсть он сжал в кулак, а после аккуратно пропустив через кулак, высыпал ее обратно. Земля была свежевспаханной и влажной, но не мокрой — дождя не было в последние дни, но он точно лил дня три назад. Не задерживаясь на одном месте, Иво встал и обошел все поля сразу. Ничего необычного по итогу не заметил.
Здесь делать было больше нечего. Иво проследовал дальше, за город по той самой тропинке, о которой также рассказывал Тихомир. И, также опираясь на его слова, Иво сразу обратил внимание, что действительно в сторону рощи больше никто не ступал — тропинка была девственно чистой, ни единого намека на то, что по ней кто-то ходит. А воздух был влажным, чрезмерно влажным. Влажный воздух, сырая земля… При такой обстановке следы бы точно остались, если бы кто-то из разбойничьих досаждал Верхоянских жителей.
— Не рук человечьих это дело, — промолвил коротко Иво голосом грубым и застоявшимся в горле.
Пошел дальше, вглубь чащи, изредка останавливаясь, вслушиваясь в звуки округи. Даже птицы и звери не шуршали, идеальную тишину прерывал лишь изредка появлявшийся легкий ветер, колышущий траву и листву деревьев. Подойдя к уже густеющему лесу, он оглянулся по сторонам. Никого не обнаружил. Тогда-то Иво обнажил свой меч.
Обоюдоострое оружие, где-то девяносто сантиметров в длину. Рукоять была деревянной, однако вся обвитая мягкой и тонкой телячьей кожей в угоду лучшего хвата. Гарда была непримечательной, прямоугольной и не сильно длинной, но функцию свою выполняла отменно. Так называемое «яблоко» оружия было самым обычным, лишь размерами отличался и был меньше своих аналогов. А вот уже клинок обычным назвать было нельзя — это была уникальная работа. Лезвие меча было не из стали, а из сплавов черного титана — самого крепкого и дорогого металла на всем континенте, и алюминия — ради легкости оружия. Клинок был темно-фиолетового цвета, оттенка ближе к черному. По всей его длине были расположены рунические символы старинных письмен. Что было написано именно — не понять. Иво ловко взмахнул мечом в воздухе и сделал шаг вперед.
