— Не твой это дом, — выдал он короткое, без сожаления.
Демон не отвечал, не мог и не умел. Но по нему было прекрасно видно, как сердце стучит пуще прежнего. Прикрыв свои черные глаза с горящими изнутри зрачками лишь на мгновенье, Иво резко взмахнул мечом и нанес последний, сокрушительный удар по адскому созданию, в район груди, ювелирно по центру. Демон закричал, руками начал бить по земле, втаптывая ее с каждым ударом все сильнее и сильнее, глубже и глубже. Мучительно больно было. Но эта боль продлилась недолго; демон, словно и не был никогда жив, рухнул на землю всей своей массой, со слегка приоткрытым ртом.
Иво словно что-то вытягивал из убитого им. Это не было видно глазу, было лишь ощущение чего-то холодного, серого и безобразного. Он склонил голову вниз и вдохнул полной грудью. Затем выдохнул, сопя, через нос. Глаза после этого выдоха мечник вернул в прежнее состояние — голубые яркие зрачки. Взмахнув мечом, он скинул практически всю оставшуюся на клинке кровь, затем незамедлительно сунул его обратно в ножны. И дальше Иво просто стоял и смотрел на валяющееся тело демона. Минуту так и стоял, молча и глядя на него всего целиком.
— Выходи.
Иво кого-то позвал, но даже взглядом не указал в сторону, где находится этот самый «кто-то». Он просто был уверен и действительно знал, что в округе есть кто-то, кто заметил сражение и спрятался, наблюдая за происходящим. Тем не менее, ответа не поступало.
— Я тебя почувствовал еще как только подошел к озеру. Выходи давай, нечего стесняться и скрывать уже.
Из-за могучего дуба воистину колоссальных размеров, что был позади Иво, медленно и едва слышимо вышел небольшой силуэт. Не было видно в темени, кто же это был точно. Но со временем стало понятно — Тихомир вышел на лунный свет и неспешно подошел к Иво.
— С ним все? — сказал он
— Да. Покончено.
Тихой взглянул на Иво и подошел чуть ближе к нему.
— Изгнанник, значит…
— Да, — ответил бесчувственно Иво.
На глазах у них двоих тело демона начало рассыпаться постепенно в пепел. Процесс этот был не быстрым, но и не долгим.
— Я понимаю тебя, Иво. Ты правильно поступил, что солгал. Ваших уж слишком мало осталось. Правда равняется смерти.
Они смотрели на «испепеляемое» тело демонической твари. Постепенно осыпаемое в мелкие частицы оно было похоже на песочные часы. И если Иво подобная картина никак не удивляла, то Тихомир смотрел на это с большим удивлением, неким энтузиазмом в своем роде.
— Я увидел то, что хотел. Теперь можешь изгнать и меня.
Иво улыбнулся и фыркнул себе под нос.
— Окстись, старче. Не неси глупости.
— А если я расскажу о тебе всему городу?
— Расскажешь да расскажешь. Я не изгоняю живых, ни при каких обстоятельствах.
Старик засмеялся.
— Да уж… Не справедливо с вами поступили.
— Это уже бессмысленный говор. Случилось как случилось. Если ненависть порождает ненависть, то кто-то должен остановиться, иначе этот нескончаемый круг приведет к гибели всего живого. Мы сражаемся в тени с теми, кого невозможно убить, можно лишь изгнать его душу и навсегда покончить с ней. Денег не получаем за это, вообще ничего не получаем. Только дохнем, как скот. Но, мы просто делаем то, для чего были рождены и созданы.
— И тем не менее, почти всех ваших подло убили да сожгли на кострах, подобно ведьмам настоящим.
Иво присел на землю, одну ногу вытянул, а другую согнул в колене.
— Люди боятся, Тихомир. Наша душа на четверть демоническая. Мы такие же отродья, как и он, — Иво указывал пальцем на рассыпающееся тело. — Как только по всему миру пошли слухи, что изгнанники начали изгонять живых, то никто даже не захотел бы разбираться в этом, правда это все или нет. Такое же более чем возможно, поэтому люди решили избавиться от нас. Да и, в конце концов, подобные прецеденты были, не буду даже скрывать. Поэтому, случилось как случилось. Те, кто остались, сейчас либо не показываются, либо работают в тени, искупая грехи наших предшественников.
— Ты один из таких? — поинтересовался старик
Иво ответил не сразу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я ни с теми, ни с другими. Я сам по себе.
— Вот оно как.
Не успели они и опомниться, как тело изгнанного демона рассыпалось «в пух и прах» — теперь о нем напоминала лишь горсть пепла. Демоны — явленцы из преисподней, совершенно иного измерения, в котором не существуют понятия жизнь или смерть. Все, что находится там, неживое, и существует за счет душ живых созданий. И хоть демоны и все отродья нечистой силы обладают физическим обличием, убить их невозможно. Нанести смертельные ранения, отрубить конечности и сделать любую махинацию с телом — реально, но не убить, так как жизнью они не обладают. Все, что у них есть, это душа, которую лишь так называемые «изгнанники» — убийцы демонов и всей неживой нечисти, могли уничтожить. Одним из таковых был Иво.
— Что дальше? Куда путь держать будешь? Ты же хотел ранним утром зайти попрощаться.
Иво вдумчиво смотрел уже не на гору пепла от демона, а вглубь озера, что было рядом.
— Иво?
Изгнанник молчал. Сперва.
— Катрина здесь ягоды собирала? Около озера? Ты не уточнял места, просто указал на рощу.
Иво показывал взглядом в сторону уже увядающей из-за демона брусники. Дед не заставил ждать ответа.
— Нет, это брусничка. Она конечно вкусная, но из нее мы не делаем мед — техника сложная уж очень. Она малину собирала, вон там растет.
Тихой указал пальцем направление.
— Понятно.
Старик тяжело вздохнул, развернулся и пошел в обратную сторону. Тяготеющее чувство потери дочери не давало ему спокойно жить.
— Спасибо тебе, Иво. Ты не монстр, хоть и считают тебя вся таковым. Ты самый настоящий человек. Жалко конечно Катриночку… Быть убитой этой тварью… Ах, точнее изгнанной — они же тоже душу уничтожают… Совсем забываю постоянно. В общем, это очень тяжко.
— Ее не изгнали, — уверено сказал Иво.
Дед опешил, словно его стукнуло по голове тяжелой дубиной. Сердце екнуло, стоять стало тяжелее, но находящееся рядом дерево выручило. Он оперся о его крону рукой, устоял.
— Как… Не изгнали… А что тогда с ней? С дочуркой-то моей, солнцем ясным да красой прекрасной?
Дед молвил эти слова с особой чувственностью. Иво встал с земли, отряхнулся, посмотрел на Тихомира.
— Есть тайна, которую знает лишь изгнанник. Но я поведаю тебе. Когда мы изгоняем — что изгнанники, что демоны, мы не совсем уничтожаем душу. Мы ее заковываем в свою. А, если мы изгоняем демона, который изгонял живых до этого момента, то и изгнанные им души мы тоже получаем. Так вот этот демон вообще никого не изгонял.
— Батюшки-ж ты мой…
Иво подошел к старику и положил руку на его плечо. Он посмотрел на него: по Тихому не было даже понятно, радовался он или больше ужасался за судьбу своей таинственно пропавшей дочери.
— Ступай, Тихомир. Она может быть еще жива, не делай поспешных выводов. Я отыщу ее.
Тихомир повторил раз семь слово «да» себе под нос. Заикаясь, со «скованной» челюстью, но повторил. Затем, как ни в чем не бывало, двинулся прочь из чащобы.
— Батька! — окликнул его Иво.
Тот обернулся.
— В тот день… как твоя дочка была одета?
Тихомир опустил голову, в темноте не было видно слез старика, поэтому можно было не скрывать истинных отцовских чувств.
— Светлые, словно колосья, волосы… Две косы небольшие. А все тело в красивом платье с красными узорами.
После чего он скрылся за листвой. Изгнанник поступил точно также. Пошел в сторону иной ягоды — малины, что цветет дальше этого, уже не такого счастливого, озера по центру чащи леса.
III. На ловца и зверь бежит I
Иво был всерьез озадачен произошедшим в жизни старика Тихомира.
Очень редко изгнанник так проникался жизнью и проблемами обычного люда, но мимо него отчего-то пройти он не мог. Расследовать дела о пропаже вовсе не было его задачей, а свою первоначальную миссию, а именно изгнание, он благополучно выполнил. Но было что-то в этой ситуации неясное…
