Я почувствовал, как по спине бежит холодный пот.
– Почему ты мне сейчас это рассказал? – собственный голос показался мне чужим.
Он развел руками.
– Как ты говоришь, если гора не идет к Магомету… У тебя сорвалась встреча. Это раз. На улице окончательно испортилась погода. Это два. Ты не смог найти ручку, чтобы записать адрес, куда тебе будет нужно подъехать. Это три. И, наконец, ты не побрезговал угоститься вином, а за руль ты, насколько я помню, в таком состоянии не садишься. Это четыре. Тебе мало?
Я прикрыл глаза.
– Складно говоришь…
– А ты как думал! – хохотнул он. – Поспоришь?
– Ну, во-первых, то, что встреча отменилась – это еще не знак судьбы, – попробовал возразить я. Он подпер подбородок кулаком, с видимым удовольствием приготовился слушать мои жалкие потуги. – Погода… И что погода? Езжу я осторожно…
– Ты – да. Именно поэтому ты не стал бы садиться за руль, не взвесив заранее все «за» и «против».
– Далее. Ручку я не нашел, но… – я скосил глаза на салфетку, на которой я накорябал адрес одолженной мне ручкой… Бумага была девственно чиста.
Мой собеседник хитро улыбнулся.
– Ну, это вообще не проблема, – разочарованно хмыкнул я, – можно позвонить и уточнить.
– Звони.
Мой телефон предательски пискнул, предупреждая о низком заряде аккумулятора. Ага, батарея села. Контакт забит в телефонной книжке, по памяти я его не наберу даже с чужого… Хотя… Впрочем, думаю, даже если я это сделаю, телефон абонента по каким-то причинам не сможет принять звонок…
– Правильно мыслишь.
– А вам не кажется, что у вас несколько подленькие методы? – недоверчиво прищурился я.
– Не суди, не судим будешь, – обыденно бросил он.– Кстати, действительно вкусно, – кивнул он, – спасибо за угощение.
– На здоровье.
Я пытался найти объяснение всей этой чертовщине, но мысли путались, стакан с вином снова оказался в моей руке… Стоп! А если бы я сел в машину и все же поехал? Я мог разбиться по дороге?
«Запросто».
То есть… Как?!
– Легко. Иногда лучше покинуть этот мир младенцем, не запятнав свою душу…
– Младенцем?! На на моей душе… пробы ставить негде!
– Вот поэтому ты сидишь здесь, – так же размеренно, не меняя тона, проговорил он. – Но от случайностей не застрахован никто. И потом… Мало ли, какие последствия имела бы эта сделка? Ты бы предал хорошего человека, окончательно погубил бы свою душу, а может быть, и не только свою… Никто не знает, как бы он отреагировал на предательство того, кого считал своим другом… А вдруг бы свернул со своего пути, покатился по наклонной плоскости…
– То есть, моя смерть послужила бы во благо?! – я был близок к истерике, но ничего не мог с собой поделать.
– А что тебя удивляет? И не такое бывает… Впрочем, не переживай так, как видишь, до этого не дошло – ты цел и невредим, пьешь кофе, куришь, о вечном размышляешь… Это добрый знак. Тем более, что, во-первых, у тебя хватило благоразумия никуда не ехать, а во-вторых…
– Ты меня не пустил… – обреченно продолжил я.
– Рад, что ты заметил.
– Кто ты?
– А ты как думаешь?
Я? Я уже не могу думать. Я не верю в судьбу, не верю ни в бога, ни в черта…
– Ты же сам сказал, что от случайностей никто не застрахован! – как утопающий за соломинку, уцепился я за последнее предоположение, связывающее меня с моей привычной реальностью.
– Тебе понравилось? – подмигнул он.– Я знал, что тебе будет легче поверить в случай, чем…
Так, все, хватит. Бога – нет.
«Почему?»
Потому что – нет.
«Нелогично. Ответ не принимается».
А мне плевать, все равно нет.
«Браво! Святилище разума!»
– Тогда почему все… так?
– Как «так»? Посмотри вокруг – что ты видишь?
Смотрю. Вижу… Слякоть вижу. Город вижу. Людей вижу. Кто-то куда-то спешит, идет, едет, все в своих мыслях, делах, планах – суету вижу. Бога не вижу.
– Еще смотри. Вглубь.
Куда – вглубь? В метро, что ли? Ладно, смотрю. На улице – рекламные плакаты, высотки, устремленные в небо, гул машин… Суета сует… Все суета… Разговоры о политике, о последних новостях, о войнах, курс доллара скачет, войска миротворцев опять где-то шорох наводят, бензин дорожает, пенсии который раз обещают повысить, но никто уже ни во что не верит… Куда смотреть-то?
– Извини, ландшафт не способствует.
– В смысле?
– Ну вот привел бы ты меня в поле, в степь или в лес… – я достал новую сигарету, – в деревню… Да что там – на дачу ко мне. Встанешь утром рано, сядешь с удочкой… Солнце только поднимается… Тишина… – я мечтательно прикрыл глаза, – никого нет, только птицы просыпаются… Вода плещется… Вот тогда, глядя на всю эту красоту, на роскошную природу, можно и подумать о том, кто это создал…
– А здесь что тебя смущает?
Я выпустил дым в потолок.
– Здесь? Ничего. Все, что здесь есть – создано человеком. Машины, дома, дороги проложены… Да что там – законы все написаны людьми, общество состоит из людей. Это город. Он построен человеком. И живут здесь люди. Простые, обычные люди.
– И в чем противоречие?
– Да ни в чем, – я нервно стряхнул пепел.– Просто Бог здесь не живет.
– Интересно… А где он должен, по-твоему, жить? – он приподнял бровь.
– Ну не знаю… На небе… На худой конец – в пустынях, среди пирамид, в лесах дремучих…
– Ага, то есть, там, где на тебя благодать снисходит, как я понимаю, – усмехнулся он.
– Ну типа того… Но не в городе. Город – не для Бога. Город – для людей. Все, что есть а городе, создал человек.
– А кто создал человека?
Я прикусил губу.
– А ты, мой друг, большой лентяй, как я погляжу, – покачал он головой.
– Почему? – искренне не понял я.
– Потому что ты хочешь, чтоб тебя опекали до самой старости. Когда еще было сказано, «будете как боги, знающие добро и зло».
– Я конечно, не теолог, – возразил я, – но насколько я помню, это людям дьявол предложил пройти, так сказать, ускоренный курс познания. После чего их из Эдемского сада и погнали поганой метлой.
Он рассмеялся.
– Как ты любишь сгущать краски! Ты сам, когда был маленький, ходил в детский сад? Там с тобой носились? И с ложечки кормили, и на горшок сажали, играми тебя развлекали, песенки тебе пели, пылинки сдували! Смотрели, чтоб в лужу не влез, чтоб не обжегся, не замерз, не порезался, не испачкался! А потом… Ты вырос. Ты же не обижаешься на свою старушку-воспитательницу на то, что она до сих пор тебе нос не вытирает…
«Человек растет. Взрослеет. Становится самостоятельным. Совершает ошибки и учится на них. Он строит себе свой собственный мир и живет в нем. Да, он несовершенен, но первый куличик, сделанный из песка также далек от идеала, как и первый нарисованный домик. Это нормально. А город – это часть мира, рукотворного мира, с домами, дорогами, машинами, со своими законами, со своей жизнью… И все это создано человеком, венцом творения. Да, он несовершенен, да, он нуждается в доработке, но…»
– Вспомни, сколько раз ты переделывал свою курсовую? Сколько раз ты ее пересдавал? А как ты злился, когда тебе предложили ее написать за деньги? Ты сам хотел разобраться, понять и добиться результата. Так что… Не кисни, студент. Учись.
Он поднялся из-за стола.
– Еще раз спасибо за шоколад.
Я не смог ему даже ответить – просто сидел, хлопал глазами и… чувствовал себя нелепым подростком… Самоуверенным, взбалмошным, глупым и… Беззащитым.
Он ушел. Расстворился в толпе. Нет, не исчез, не растаял – я видел, как он вышел из кафе, как он прошел по улице, мимо моего окна, даже рукой мне помахал на прощанье. А потом слился с людским потоком. Такой же, как и все…
Се, Человек…
Нервно затрезвонил телефон. Я подскочил на месте. Аккумулятор был в полном порядке…
Моя рука медленно поднесла к уху дребезжащее средство современной коммуникации.
– Слушаю… – глухо проронил я.– Нет, извините. Я приехать не могу. И завтра. Мне очень жаль, но я вынужден вам отказать.
Я не слышал, что мне ответили. Это было не важно.
Но едва телефон коснулся стола, как тут же снова зазвонил.
– Андрей? – я уже ничему не удивлялся.– Сын родился? Поздравляю!
Он позвонил не просто поделиться радостью. Он позвонил, чтобы предложить мне стать…
– Крестным?! Мне?! Да ты что, конечно не против! Просто не ожидал… Я? Крещеный, конечно… – я покосился на стакан чистой простой воды, которая совсем недавно была вином… божественным вином… библейским чудом… и добавил, – еще какой крещеный!
За окном было также пасмурно, но это меня уже не беспокоило – тоже мне, нашел повод для депрессии!
Одно только я не мог понять… Почему Он пришел мне на помощь? Ну ладно, был бы я праведником… Но я же подонок! Перед моим мысленным взором возникла его добрая, всепонимающая, мудрая улыбка. Неисповедимы пути Господни…
