вид, будто ты с детства, со школы, занимаешься стрельбой, – предложила я. – И у тебя по стрельбе первый разряд.
– Я очень хочу пострелять, – сказала Вера.
– О чем шепчитесь? – услышали мы голос Торопова. – Сейчас её, – он кивнул на самурайку. – заберут, будет ждать нас в боксе. Я за своей машиной, пять сек, – он рысцой побежал на стоянку за крузером.
– Ты только не соревнуйся там ни с кем и стреляй хоть иногда мимо, – продолжала шептать я.
– А ты-то будешь стрелять? – спросила Вера.
– Буду, куда же мне деваться.
В лагере нас встретили приветственными возгласами и несколькими выстрелами.
– Если народ будет уже не совсем трезвый, не обессудьте! – прокомментировал Торопов.
Он припарковал крузер в ряд с тремя другими стоящими авто, вылез из машины, открыл нам дверь и стал здороваться с встречающими. Они жали руки, обнимались, хлопали друг друга по спинам – в общем, всё, как заведено среди мужчин.
– Здорово, Лось! Привет! Как дела, Герыч? Ты ещё не сдох? Держи краба! Всех инопланетян отстрелял? О, кого я вижу! Как твоё ничего? Дам своих представишь? Знакомьтесь, это моя подруга Вера и её сестра Таня.
Кто-то нам просто приветливо кивал, кто-то подходил, называл имя, пожимал руку. Их тут было человек восемь или даже больше. Двое сидели за столом под соснами, один в приглашающем жесте поднял руку с пластиковым стаканчиком. Ещё кто-то, в ярко-жёлтой куртке, стоял спиной к нам у деревянного помоста и что-то снаряжал – вскоре оттуда раздалось несколько выстрелов. От дымящегося мангала, стоящего чуть в сторонке, доносился запах шашлыка. Ещё за столом сидели две молодых женщины и курили, разговаривая. Нас повели туда.
– Почему он меня назвал своей подругой? – зашептала Вера.
– Определил наш статус, – тоже шёпотом ответила я. – Чтобы никто ничего плохого о нас не подумал.
– Чего плохого?
– Что мы проститутки, например.
– Привет, Женя! – встретила Торопова одна из женщин. – Кого это ты к нам привёз?
Торопов наклонился через стол и поцеловал её в щеку.
– Привет, Марина. Привет, Маша, – он поцеловал и вторую. – Принимайте в компанию. Вера. Таня.
– Садитесь, – пригласила Маша. – Юра, Юр, чистых стаканчиков принеси. Вы откуда? Не видела вас раньше с Женей.
– Мы из Академа, – сказала Вера. – Недавно с Женей познакомились, а сегодня заехали к нему резину поменять, а у него карабин за шкафом стоит, вот мы и напросились с ним пострелять, пока машину моют. А вы тоже стреляете?
– Я нет, боже упаси, – засмеялась Марина. – Это вон Машка любит.
– Я тоже люблю, ещё в школе стрельбой увлекалась, – сказала Вера, улыбаясь во все зубы. – А Танюха трусиха у нас, уши ладошками закрывает.
– Ой, не ври, – поддержала я Веру. – Я тоже стреляла несколько раз и даже попадала.
– Это в тире, да? – иронизировала Вера. – Из пневматической ружбайки.
– Шашлычки горячие, налетай!
На стол подали охапку унизанных мясом шампуров. Принесли стаканчики, стали разливать. Все суетились, галдели, на нас уже особо и не обращали внимания. Зато я во все стороны "давила косяка", высматривая "январского маньяка", который был тогда с Тороповым. Я его совсем не запомнила, но думала, что, может быть, узнаю по голосу и боялась, что он узнает нас.
Мне в руку сунули стаканчик с водкой, на тарелке передо мной появились несколько кусочков шашлыка, два кругляшка помидора и веточка петрушки. Вера от водки категорически отказалась, сказав:
– Я же за рулём, нам с помывки потом ещё домой ехать…
Пригубив водки, я схомячила два кусочка шашлыка с помидоркой, и заметила, что Вера насыщается лишь покусыванием веточки петрушки. Торопов пить тоже не стал, но шашлыка поел.
– Ты почему ничего не ешь? – спросил он у Веры. – Хороший шашлык, рекомендую.
– У меня желудок болит от тяжёлой пищи, – сказала Вера. – Я йогурты ем. Налей мне соку вон того.
– Вряд ли у них тут йогурт есть, – он выплеснул из Вериного стаканчика водку, взял коробку, ополоснул соком стаканчик, снова выплеснул и налил уже побольше.
– Спасибо, – сказала Вера, отпив глоток. – Давай лучше постреляем.
– Давай.
– Ты пойдёшь? – спросила меня Вера.
– Угу, – кивнула я, дожёвывая шашлык и допивая из Вериного стаканчика сок.
Мы выбрались из-за стола и Торопов повёл нас к помосту. На полпути мы остановились и подождали, пока он сходит к своему крузеру за карабином.
– А патронов сколько у нас? – спросила Вера, когда он снова к нам присоединился и мы пошли дальше.
– Три коробки у меня, 60 штук, хватит?
– Чур, я первая! – сказала я.
Мы подошли к помосту. На нём лежало различное оружие. Я в нём не разбираюсь, но нарезное от гладкоствольного отличить могу. Там было и то и другое. Пока Торопов расчехлял свой карабин, Вера быстро прошлась вдоль помоста, прикасаясь к каждому стволу рукой. Потом она посмотрела вперёд, куда стрелять.
– Мишени очень близко, тут же меньше пятидесяти метров, – сказала она. – Жень, а можно вон на той двухэтажке на цоколь стаканчиков с песком наставить, или хотя бы шишек сосновых? По стене видно, что в неё часто попадали, она вся в дырах. Туда же можно стрелять?
– Так далеко? Это же метров двести!
– В районе ста пятидесяти, – сказала Вера.
– Сейчас сделаем.
Торопов ушёл за стаканчиками. Через минуту с целой стопкой стаканчиков в руках он проследовал мимо нас и отправился их расставлять.
– Тебе вот из этого комфортно будет стрелять, – сказала Вера, указывая на одну из лежащих на помосте винтовок. – Мелкокалиберная тозовка. Патронов много. Или вот из этого – пять сорок пять, коллиматорный прицел.
– Выглядит, как обычный автомат, – сказала я.
– Да, – согласилась Вера. – Только одиночными стреляет.
– Из чего проще?
– Из автомата, – улыбнулась Вера.
– Вот, ты улыбайся почаще, особенно ему – сказала я, видя, что Торопов возвращается. – А то у тебя вид слишком сосредоточенный.
– Ну что, девушки, готовы? – спросил Торопов, подойдя.
– Готовы, – улыбнулась Вера. – Оба
