Я отпустил машину и стал прогуливаться у метро, пытаясь не поворачивать рожу для всеобщего обзора, когда увидел Свиридова. Он спешил ко мне.
— Привет, — сказал Леня, — пойдем в машину. Я взял у ребят их «Москвич».
— Нет, — возразил я, — там могут оказаться микрофоны.
— Ты чего такой пугливый? — мрачно спросил Леня.
— Я не пугливый, я осторожный. У тебя оружие с собой?
— Ты хочешь, чтобы я тебе его отдал?
— Нет, конечно. Мне нужны патроны. У меня всего три.
— Ты ненормальный, — убежденно сказал Леня, — эти события отразились на твоей психике. Почему ты не возвращаешься в управление? Там тебя ждут.
— Мне не дадут туда войти, Леня. Меня убьют на пороге.
— Да глупости это все. Я поеду с тобой, и никто тебя не убьет.
— Ты мне дашь патроны или нет? Мы отошли в сторону, и он достал пистолет, вытащил магазин и протянул его мне.
— На, возьми, только объясни, что происходит.
— Нас подставили, Леня. Взрыв на Усачева был организован сотрудниками ФСБ. — Леня ошеломленно уставился на меня. Я кратко обрисовал ситуацию.
— Может, мне попроситься на прием к Панкратову, — предложил Леня, — или рассказать все Краюхину?
— Нет, — возразил я, — мы не знаем, кто в МВД работает на них. Даже в нашей группе кто-то передает сведения о наших действиях. Но уже ясно, что это не Петрашку. — Я помолчал и добавил:
— И не я.
Свиридов вздохнул.
— Попал ты в катавасию.
— Вот я и думаю, что дальше делать. Звягинцев должен был найти Горохова.
— Он сейчас в больнице.
— Живой?
— Живой. Врачи говорят, легкое сотрясение и с ногой что-то.
— Может, это не случайная авария, — предположил я. — Но если Звягинцев не найдет Горохова прежде, чем они обнаружат Михалыча, нам хана обоим.
— Может, у меня спрячешься пока? — предложил Леня.
— В управлении все знают, что мы друзья. В первую очередь у тебя будут искать.
— Может, у бабы моей?
— Вспомни, кого ты туда только не водил. Нет, Леня, если искать будут, то меня и там найдут.
— Я уезжал, а тебя в приемной одна молодая девушка спрашивала, — вспомнил Свиридов, вид у нее был очень рассерженный. Я даже подумал, что ты ей свидание назначил и не явился.
— Какая девушка? — нахмурился я.
— Худая такая, с короткой стрижкой, в куртке.
— Журналистка, — вспомнил я о кассете. Представляю, как она меня ругала. — Это неважно, — отмахнулся я, — сейчас главное, чтобы Михалыч нашел Горохова.
— Почему?
— Потому, что его в первую очередь подставить должны были. Мы когда в квартиру Коробкова ворвались, одного «интеллигентика» застукали. Он возьми и прыгни в окно. А в его автомобиле мы нашли восемьдесят тысяч долларов.
— Ну и что?
— Оказалось, он работал в Кабинете Министров, а машина ему не принадлежала. Мы поехали к нему домой и провели первичный обыск. И нашли фотографию этого самоубийцы и нашего Горохова. Полковник заявил, что это фальшивка. Звягинцев приказал отправить фотографию в лабораторию. А через полчаса к нам пришел Горохов и сказал, что вспомнил, где снимался с этим типом.
Сказал, что это случайная фотография, о которой он забыл. А лаборатория подтвердила, что фотография — фальшивка. Не было такой фотографии, подставить кто-то хотел нашего полковника. И тогда мы задумались, почему Горохов врет.
Свиридов нахмурился. Такие сложные задачи ему были не по силам. Там, где нужно было проявить ловкость и смелость, он был на высоте. А такие задачи были ему явно не по зубам. Но даже он понял, что произошло.
— Нужно идти в министерство, — неуверенно сказал он, — на прием к министру.
— А если меня убьют прямо в его приемной? Может, он сам давал санкцию на такую операцию.
— Что же делать?
— Не знаю. Вот поэтому я и стою с тобой здесь. Может, ребята помогут.
Ты им рассказал все, что я просил?
— Да, но их не было на месте.
— Как это?
— Их вызвали к генералу Панкратову. В комнатах сидел только Дятлов.
— Ты рассказал ему одному? — не поверил я.
— Да. Никого же не было.
— Я же тебя просил рассказать при всех. Вызвать их всех в коридор и там рассказать.
— Я и вызвал Дятлова. И все ему там рассказал. Как ты просил, — повысил голос Леня.
Я с шумом выдохнул воздух. Владик Дятлов. Он утром поехал с группой Зуева и Байрамова к дому Метелиной. И там был взрыв. Он потом нам рассказывал, что Зуев приказал ему не подниматься наверх. С одной стороны, как будто все правильно, он был ранен. Но с другой… Ведь только он знал точное время, когда они поехали к Метелиной. И сегодня он весь день сидел на телефонах. У него было достаточно времени звонить кому нужно. Он ведь даже раненый уходить не хотел.
Если это он, то все пропало. А если не он? Если я ошибаюсь, и Дятлов остался в управлении ради своих товарищей? Как же быть, как же выяснить, кто из ребят тот самый Иуда?
— А потом что было?
— Не знаю. Я рассказал и пошел к себе. Хотя нет. Потом Дятлова вызвали к Панкратову. Я видел, как он шел по коридору. А к нам пришел Краюхин и такой разнос устроил, что лучше не вспоминать. Чего ты так дергаешься? Влад хороший парень.
— А если это он? — спросил я, оглядываясь вокруг.
— В каком смысле?
— Посмотри налево, — мрачно сказал я, — нас засекли.
Там стояла машина, в которой сидели два «шкафа». Теперь никаких сомнений не было. Дятлов был сукиным сыном.
— Ты думаешь, они за тобой? — спросил Леня. Ему было стыдно, что он привел за собой хвост. Не сумел все сделать как положено.
— Конечно, — сказал я, чувствуя легкую дрожь в ногах. Из машины вылезли двое. И пошли прямо к нам. Двое других заходили с другой стороны. Я был обречен. Владик Дятлов, как же ты мог нас предать? Я думал, что купили Аракелова: у него есть склонности к розыгрышам, и он любит красиво одеваться. Я мог подумать на Бессонова, который приехал из деревни и не имел здесь таких связей. Я даже мог подумать на Маслакова, который раньше работал в уголовном розыске и у которого куча бандитов в друзьях ходила. Но не на Дятлова. Он был всегда такой дисциплинированный, умный, находчивый. Московский университет кончал. Ах ты, сукин сын. Сейчас меня либо пристрелят, либо арестуют.
Видимо, об этом подумал и Ленька Свиридов. Он вдруг резко толкнул меня к метро.
— Беги, Никита, — закричал он, — беги! — Подходившие к нам люди замерли. Леня быстро достал пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил в их сторону.
— Беги, говорю! — закричал он отчаянно. Этот его крик я всю жизнь помнить буду. Я бросился к метро, может, смогу прорваться. Один из преследователей достал пистолет, но успел сделать только один выстрел, Леня его свалил. Он всегда хорошо стрелял. За моей спиной раздалось еще несколько выстрелов. Я петлял, как заяц, расталкивая всех, пробиваясь к метро. За моей спиной раздался одиночный выстрел Лени. Я обернулся и увидел картину, которая потом мне в кошмарных снах снилась: Ленька отходил к метро, неловко пятясь, а разъяренные мужики стреляли в него в упор. Испуганная толпа внесла меня в метро, и я побежал к эскалатору. Уже в вагоне я прижался к стеклу и стал плакать, тихо, беззвучно плакать. И кто-то за моей спиной презрительно сказал:
— Наклюкался, петух гамбургский. Я стоял и плакал. И думал о том, что убью Владика Дятлова. Я ведь ничего еще тогда не знал.
Глава 25
В госпитале его поместили в отдельную палату. Врачи констатировали сотрясение мозга. К тому же выяснилось, что у него все-таки треснула кость левой ноги. Горохов изумился умению сотрудников ФСБ работать столь ювелирно, с максимально нужным результатом.
Примерно через час приехала жена. Она была белого цвета и почти ничего не говорила. Только когда врачи ушли, жена спросила:
— Ты это знал, да? Ты куда-то ездил? Это было покушение?
— Никакого покушения не было, — попытался объяснить Горохов, — просто я неудачно повернул. Навстречу выскочила «мазда» с женщиной за рулем, и я резко свернул. Еще хорошо отделался.
— Ты знал, что так будет, — убежденно сказала жена, — ты знал и поэтому написал это письмо.
— Нельзя быть такой подозрительной, — улыбнулся Горохов. Жена наклонилась к нему и расплакалась.
— Я знала, знала, — шептала она, — я чувствовала, что ты сегодня не в настроении. Зачем я тебя только отпустила одного?
— Уже все хорошо, — успокаивал ее Горохов. Она ушла через полчаса, пообещав еще раз приехать ночью. Как только жена вышла из палаты, сразу появился Бурлаков, словно материализовался из воздуха. Горохов вздохнул:
— Вам не кажется, что вы можете надоесть?
— Нет, не кажется. Произошли еще некоторые события.
— Надеюсь, они не нашли мою фотографию в голом виде.
— Не шутите. Погиб еще один сотрудник группы Звягинцева.
Горохов попытался встать, сморщившись, словно от зубной боли:
