рядом появился комод, очумело мотавший головой, почему-то с немецким ручником МГ в руках, со свешивающейся из приемника длинной лентой.
Вопрос: куда делся Петруха Иван себе не задавал, потому что знал — если якут живой, то он где-то рядом.
У начала хода сообщения Ваня притормозил и пропустил вперед Мамеда.
Тот радостно и свирепо ощерил потрескавшиеся губы.
Громкий щелчок, пронзительный свист и рев пламени, сменившиеся жуткими воплями впереди.
— А-а-а!!! — прямо на Ваню выскочил пронзительно верещащий и беспорядочно мотыляющий руками, заживо горящий немец.
МП коротко стрекотнул, фашиста сбило на землю.
Ваня перешагнул его и, прикрывая от огня локтем лицо пошел вперед.
Перед следующим поворотом хода сообщения, все повторилось, удалось проскочить еще десяток метров, а потом закончилась зажигательная смесь.
— Все... — Мамед виновато пожал плечами. — Большэ нэт...
— Пиздец, — обреченно отреагировал комод.
Ваня сообразил, что до второго дота они без огнемета не дойдут.
— Э-эээ, однака, уходить надо... — позади раздался голос Петрухи.
Иван резко обернулся и недоуменно уставился на якута, совершенно не понимая, когда тот присоединился к ним.
Но ломать голову не стал и решительно скомандовал:
— Уходим!
И сам подал пример, ринувшись назад.
Но очень скоро заблудился и уперся в тупик, а точнее, устроенный в ответвлении траншеи нужник — помост на пять мест, прикрытый аккуратно сбитым из досок навесом. Впрочем, полностью загаженный.
Назад идти было поздно, немцы пришли в себя и зажали группу. Создалась патовая ситуация: немцы не выпускали группу в основную траншею, а комод со своим ручником не пускал их в ход сообщения к нужнику.
Несколько гитлеровцев попытались зайти сзади по верху, но их снял Петруха.
При этом Иван понимал, что это совсем ненадолго и очень скоро, словно подтверждая его мысли, полетели гранаты.
Первые взрывы грянули за бруствером, еще одну «колотушку» Ване удалось выбросить. Следующая попала точно в «очко» нужника и штрафников окатило шквалом дерьма.
Ваня тоскливо вспомнил, что забыл подать сигнал, полез за ракетницей, но обнаружил что кобуры нет.
— Да ну его нахрен!!! — взревел комод, вскакивая. — Дохнуть в немецком дерьме я не собираюсь. За мной!..
Но ринуться вперед не успел, потому что со стороны реки бабахнули чудовищные взрывы. Настолько сильные, что земля задрожала словно при землетрясении.
Гранаты сразу прекратили лететь.
А еще чуть позже, к немецким траншеям выползли сразу два огнеметных КВ.
Угловатые башни слегка пошевелились и выплюнули струи огня.
К счастью, нужник немцы расположили поодаль и пламя пошло стороной, но от нестерпимого жара захотелось нырнуть в дерьмо. Мало того, пламя выжгло весь воздух, который сменился ядовитыми газами и чадом.
Легкие сразу взорвались свирепой резью.
Последним, что увидел Ваня перед своими глазами, была мятая, испачканная дерьмом бумажка, исписанная аккуратным почерком.
— ... милый Рудольф... — сам не понимая зачем, вслух прочитал он, — извини, сраный ты говнюк, но я ухожу к Оскару...
И потерял сознание, успев порадоваться за неизвестного Рудольфа.
А очнулся от разговора, с трудом пробивающегося сквозь уши.
— А чего они так воняют? — брезгливо интересовался смутно знакомый женский голос.
— Осторожней, товарищ санинструктор! — отвечал женщине, подрагивающий от едва сдерживаемого смеха, важный басок. — Они герои! Скрытно пробрались в немецкое расположение и героически подорвали гитлеровский нужник!
Вокруг раздался веселый смех.
Иван немедленно открыл глаза, ничего не увидел сквозь розовый туман, но на всякий случай строго поинтересовался:
— А по ебалу?
И немедленно зашелся в выворачивающем легкие наизнанку кашле.
— Да что вы себе позволяете! — недовольно взвизгнула женщина. Вернее, молодая девушка, судя по совсем юному пискливому голоску.
— Что здесь происходит? — строго поинтересовался уже зрелый женский голос, в котором Иван с неожиданной радостью опознал голос военврача второго ранга Елистратовой.
Ване немедленно стало легче.
— Не поняла, красноармейцы, вы что, глумитесь над ранеными? Мне подать рапорт вашим командирам? — чеканила Варвара Сергеевна. — В отличие от вас, они действительно настоящие герои!!! Только благодаря им удалось прорвать гитлеровскую оборону. Марш в расположение и немедленно доложите командиру своего подразделения о том, что я сделала вам устное взыскание.
Ее голос неожиданно заглушил суровый начальственный рык.
— Стоять!!! Что здесь происходит, товарищ военврач второго ранга?
Начальство Иван уверенно опознал, как начальника политотдела дивизии Волошина.
Варвара Сергеевна немедленно мстительно наябедничала, да еще слегка разукрасив ситуацию. Но очень предусмотрительно скрыв участие в веселье своих людей.
Ивану захотелось попросить не наказывать бойцов, но сил не хватило и остался лежать с закрытыми глазами.
— Сдать оружие! — гаркнул Волошин. — Арестовать их. Увести. Позже я сам по ним решу... — потом он обратился к Елистратовой. — Сделайте все возможное! Я требую, сделать все возможное, чтобы они выжили. — А следом сказал уже Ивану. — Держись парень, держись. Я из кожи вылезу, но Героя ты получишь.
Ваня хотел сказать, что если кто заслужил Героя, то это братья Никифоровы, но снова не смог ничего сказать.
Чуть позже, видимо уже уходя, Волошин с шумом втянул в себя воздух и хмыкнул.
— Вот же народ, то водярой от них несет, то дерьмом...
Вот тут Иван обиделся, но благополучно в очередной раз потерял сознание.
А пришел в себя уже от свирепой вони в носу.
Громко чихнул, яростно потер предплечьем нос, машинально попробовал сесть, но кто-то осторожно, но настойчиво его придержал.
— Не спеши, милок, не спеши... — ласково приговаривал женский голос. — Ишь, какой прыткий. Во-от... а теперь пробуй...
Ваня открыл глаза и первым делом обнаружил, что совершенно голый, а потом уже увидел пожилую женщину в застиранном белом халате и косынке, с добрым, круглым лицом.
— Вот! — довольно улыбнулась она. — А теперь вставай, милок.
Ваня кивнул, сначала поднялся на локтях, немного помедлил и резко сел на застеленном шинелью топчане, спустив ноги вниз.
— Ерой!!! — снова разулыбалась санитарка и строго прикрикнула. — А ну, Настька, хватит жеманиться! Мужика голого что ли не видела?
Ваня глянул кого она шугнула и увидел густо покрасневшую, совсем молоденькую, глазастую и ротастенькую девчушку, во все глаза пялившуюся на Ваню.
— Новенькая она у нас, — пояснила санитарка. — Не насмотрелась еще. Ну ничего, быстро насмотрится.
— Чего я там не видела, — неожиданно густым голосом, чуть ли не басом отозвалась девушка, но тут же еще сильней покраснела.
Санитарка прыснула и ухватила Ивана за локоть.
— Ну пошли, ерой, вона, взуй ноги в опорки, Варвара Сергеевна
