class="p1">— Неужто всё так плохо? — не поверил я.
— Мда, — протянул он. — К сожалению, да. Верите ли, я и огнестрел купил, думая, что уж из него-то точно получится нормально стрелять. Мушку и целик сопоставил, и пуля сама летит в этом направлении… ну я так думал, по крайней мере…
— А оказалось иначе? — спросил я.
— Да, — ответил Саша. — Оказалось, что и из карабина пули у меня летят как попало. Сейчас вот жду оптику на него…
— Думаете, с оптикой что-то изменится, если до этого вы тоже надеялись, что станет лучше, но не становилось? — спросил я.
— Нууу, — снова протянул Саша, — это вопрос веры, понимаете? Я просто верю, что не может быть того, чтобы с оптикой не получилось стрелять нормально…
— Так вы ведь до этого верили и в арбалет, и в духовую трубку, и в обычное огнестрельное оружие без оптики?..
— Ну да, — охотно кивнул бородач, — я ещё и в разные луки верил, у меня и классический есть, и блочный, и прицел на блочный ставил…
— Так что же? — снова спросил я. — Всё равно верите в оптику?
— Да, — снова закивал толстяк. — Всё равно верю. Это вера сродни религиозной.
— А если с оптикой не получится, во что будете верить? — мне стало любопытно.
— Не знаю, — пожал плечами Саша. — Пока я верю в оптику, во что-то другое верить не получается.
Разговор с Сашей легко ставил в тупик неподготовленного собеседника. Его суждения и ответы казались чем-то вроде ленты Мёбиуса. Они закручивались сами в себя и ответных реакций собеседника не требовали.
— Что ж, приятно было с вами познакомиться, Александр, разрешите откланяться.
— Ага, до свидания, — ответил Саша, тут же снова уткнувшись в «ладошку». Наверное, чтобы снова следить за выборами в Америке. За всё время он так и не поинтересовался, что я делаю на крыше принадлежащего его семье дома, почему я в маске и что мне вообще от него надо.
Я немного походил по краям крыши, осматривая окрестности. Пришло время спуститься вниз и двигаться куда-то ещё. Я решил, что буду спускаться по балконам. Свесив сначала ноги, а потом и всё остальное тело, повиснув на руках, я, немного раскачавшись спрыгнул на самый верхний балкон здания. Таким же образом я спустился ещё на этаж ниже. Потом ещё. А потом мои руки соскользнули, и я сорвался.
Глава 13
Как и в детстве, когда отец обвалил подо мной часть скалы, надеясь, что в страхе за свою жизнь, я активирую Яр, в падении я успел примириться со своей судьбой. Как и в тот раз, Яра у меня появилось. Спасла меня чистая случайность: на одном из балконов торчал флагшток под углом в сорок пять градусов. В падении я неслабо об него приложился, но всё же успел зацепиться руками.
Держась изо всех сил, я забрался на балкон и улегся там на пол, пытаясь прийти в себя от выброса адреналина. Через минуть пять, я, дрожа от страха, поднялся и посмотрел вниз. До улицы мне оставалось ещё четыре этажа. По своему опыту экстремальных занятий я знал, что ни в коем случае нельзя идти на поводу у страха. Поэтому я, наверняка бледный от ужаса, пересилил себя и продолжил спуск по балконам.
Когда мои ноги встали на твёрдую землю я с облегчением, и не буду врать, с гордостью, сделал несколько глубоких вдохов. Я любил такие моменты, когда ничего никому не нужно было доказывать, кроме себя самого. И балкону и улице и всем на свете было всё равно, струсит ли незнакомец в маске или продолжит спуск. Об этом выборе знал бы только Матвей Мартынов. И он выбрал перебороть страх и продолжить. Да, я был собой доволен.
Я разбежался, и оттолкнувшись рукой и ногой от стены, зацепился за какую-то большую и толстую трубу, идущую по внутренней части периметра здания напротив. Хорошо, что она была не горячей. Подтянувшись, я вскарабкался на неё. И, цепляясь за водосток, полез на крышу этого невысокого дома. Оказавшись на ней, я осмотрелся и, выбрав показавшийся мне интересным путь, разбежался и перепрыгнул на крышу следующего здания.
Именно в этот момент, дверь, ведущая из внутренней части дома на эту самую крышу, распахнулась, и я увидел городового в форме.
— Кто таков? — строго крикнул он. — Стоять!
Не думая ни секунды, я побежал обратно, молясь, чтобы разбега и сил хватило на то, чтобы допрыгнуть до прежней крыши. Получилось. Убежать от обычного городового не штука, в смысле, сложности не составляет, но он, увидев мою прыть, неизбежно обратится за помощью к офицеру, который быстро догонит меня по воздуху.
Поэтому я, не снижая скорости, пробежал через всю крышу и прыгнул на балкон дома, где совсем недавно разговаривал с толстяком Александром. Инерция прыжка оказалась даже больше чем нужно, и с балкона я залетел прямо в квартиру, так как двери были закрыты, но не заперты.
Выпутавшись из шторы, которую я сорвал при падении, я встретился со взглядами пяти пар очень внимательных глаз. Я понял: в этой квартире пытались отсидеться во время полицейского рейда местные бандиты. Прошла секунда, во время которой мы глазели друг на друга. В следующее мгновение бандиты одновременно вскочили и бросились ко мне.
Я юлой завертелся по квартире, бегая, прыгая, уворачиваясь и толкаясь, не давая им схватить меня. В подобные игры мы играли на моей трассе в лесу с местными мальчишками. С той лишь разницей, что те «мальчишки», которые ловили меня сейчас собирались угостить меня ножом под ребро, а то и чего похуже.
В какой-то момент один из них оказался спиной к балкону. Я не мог упустить такой шанс и ударил его ногой в грудь. Вскрикнув, он улетел через перила. Бандиты замерли, осознав этот факт, а затем утроили свои усилия. Вскоре им удалось взять меня в кольцо, и я оказался на полу, получая весьма чувствительные удары ногами. Ох, как бы было бы здорово, если бы снова вернулся Яр. И он… не вернулся.
Во время моих игр на еловой трассе в лесу и я, и мои товарищи по играм, иной раз падали, обдирая кожу, ломая пальцы, рассекая брови. Люди, имеющие Яр регенерируют быстро: на сломанный палец нужны сутки, на руку — от четырёх дней до недели, в зависимости от сложности. Но ни я, ни мальчишки из прислуги, с которыми я играл, Яром не обладали, поэтому переломы лечились месяц, а на рассечённой коже оставались шрамы.
Это я к тому,
