— Гляди, Чино, да они украли малютку не из простых! У нее медальон, как у маленькой герцогини!
Примавера, почувствовав, что чужие и враждебные люди посягают на то родное, что связывает ее с домом и близкими людьми, схватилась обеими ручками за медальон и закричала:
— Пусти, не трогай, это мое!..
Нероне и Бетто, попивая вино из фляги, не спешили защитить малышку от грубоватых моряков, но крик Примаверы услышал Ринальдо, который в этот момент поднимался по тропинке к дому. Юноша даже вздрогнул: ему показалось, что он слышит голос своей обожаемой племянницы Вероники. Она так же плакала и звала на помощь тогда, на турецкой галере, и ее голос до сих пор звучал у него в ушах.
Ринальдо буквально ворвался в дом и увидел возмутившую его картину: девочка лет пяти кричала, топала ногами и судорожно прижимала к груди украшение, которое двое оборванцев пытались то ли сорвать с нее, то ли просто рассмотреть.
— Сию же минуту отпустите ребенка! — приказал Ринальдо и, оттолкнув грубиянов от девочки, с удивлением вгляделся в их лица. — Чино? Оттавио? Вы что, уже стали воровать детей, да еще издеваться над ними?
— Это не мы, это вот они привезли девчонку, — угодливо пояснил рыжий и кивнул в сторону Нероне и Бетто.
Ринальдо и похитители Примаверы обменялись взглядами, в которых сквозила неприкрытая ненависть.
— Значит, вы сбежали с «Лобы», чтоб заняться воровством детей? — мрачно заметил Ринальдо. — Грязные скоты!
— Эй, ты, потише, юнец! — с угрожающим видом сказал Нероне. — Это моя малышка, и тебе нет никакого дела до нее!
Он схватил Примаверу за плечо, желая спрятать ее позади себя, но девочка с отчаянной силой рванулась от него и, подбежав к Ринальдо, обхватила его ноги обеими ручонками и закричала:
— Дядя, дядя, спаси меня!
Снизу вверх на юношу смотрели огромные глаза цвета морской волны — почти такие же, как были у Вероники. Темные кудряшки облаком разметались вокруг испуганного детского личика. Ринальдо наклонился, поднял малышку на руки и вдруг, неожиданно даже для самого себя, объявил:
— Эта девочка — моя племянница, которую я когда-то потерял! И никто не смеет ее тронуть!
— Врешь! — Нероне кинулся к нему, пытаясь вырвать из его рук Примаверу. — Эта девчонка тебе никто!
Ринальдо, сообразив, что его кафинские знакомцы Чино и Оттавио скорее помогут ему, чем чужаку, быстро передал девочку бородатому и, заслонив к ней путь разъяренному «мессеру Элизео», спросил:
— Где ты нашел малышку, негодяй? Откуда ее вывез?
— Не твое дело, гаденыш! — прорычал Нероне, смелость которого подогревалась выпитым вином. — Девчонка принадлежит мне, и не смей ее трогать, паршивый молокосос! А если ты вздумал украсть мою добычу, то тебе придется иметь дело со мной!
И, видя, что противник не отступает, Нероне бросился на него с кулаками, но Ринальдо увернулся от удара и в свою очередь с такой силой оттолкнул генуэзца, что тот свалился на пол, разбив при падении губу об острый край скамьи. Не ожидавший подобного отпора Нероне пришел в бешенство. Он тут же вскочил на ноги, и в его руке блеснул нож. С быстротой молнии генуэзец кинулся на Ринальдо, но юноша успел перехватить запястье Нероне, пытаясь заставить его выронить оружие.
Чино и Оттавио, не принимая участия в драке, наблюдали за всем происходящим из угла, а Примавера, видимо, догадавшись, что ее спасителю грозит опасность, громко заплакала.
Оставался еще Бетто, который, хоть и был пьян, но соображал, что дело принимает опасный оборот, и, не зная, как себя вести, неловко топтался на месте.
— А ты чего ждешь, увалень, помоги! — рявкнул на него Нероне.
Бетто попытался сбоку подступить к Ринальдо, но юноша ударом ноги отбросил его в сторону. Нероне, воспользовавшись тем, что противник на мгновение отвлекся, сделал внезапный выпад ножом. Однако Ринальдо был начеку и столь резко вывернул руку генуэзца, что тот напоролся животом на собственный клинок. Удар получился опасным, но не смертельным.
Согнувшись пополам и отступив на два шага, Нероне прохрипел своему сообщнику:
— Прикончи его!
Бетто, не решившись близко подойти к Ринальдо, издали метнул в него нож, однако юноша успел отклониться в сторону, и лезвие, пролетев мимо, полоснуло шею Нероне, который теперь уже замертво рухнул на пол. Бетто, испугавшись всего содеянного, кинулся к двери, но Чино подставил ему подножку, и, когда сообщник Нероне упал, Оттавио поспешил вонзить нож ему в спину.
— Что ты сделал, болван?! — напустился на убийцу Ринальдо и, приподняв голову Бетто, с досадой выдохнул: — Мертв...
— Но негодяй мог ведь убежать, — пояснил Оттавио, который, видимо, искренне считал, что оказывает молодому шкиперу услугу.
— Они оба мертвы! — воскликнул Ринальдо. — И кто теперь расскажет, откуда они вывезли девочку?!
— Да пусть сама девчонка и расскажет. — Чино слегка подтолкнул Примаверу вперед. — Тем более если она твоя племянница.
Но девочка, потрясенная картиной убийства и видом крови, закрыла лицо руками и, сжавшись в комок, вздрагивала от слез.
— Она еще слишком мала и напугана, чтобы что-то пояснить... Бедный ребенок... — пробормотал Ринальдо и повернулся к своим кафинским знакомцам: — Я успокою малышку, а вы тем временем оттащите эти тела куда-нибудь подальше и похороните. Сейчас придут люди с корабля, они вам помогут.
Ринальдо взял Примаверу на руки и вынес из забрызганного кровью дома на свежий воздух. Найдя удобное место между соснами, он посадил девочку на пенек и присел перед ней, вытирая платком ее заплаканное личико. Впрочем, малышка так обессилела от слез, что уже не плакала, а только всхлипывала и испуганным зверьком смотрела исподлобья. Глядя на вздрагивающие детские плечики, Ринальдо снова вспомнил Веронику. Останься его племянница в живых, она могла бы выглядеть почти как эта девочка...
— Как тебя зовут, малышка? — ласково обратился он к Примавере, когда она немного успокоилась.
— Вера... — прошептала девочка с прерывистым вздохом.
Ринальдо даже вздрогнул, потрясенный таким совпадением.
— Что?.. Вера? Может быть — Вероника?
— Вера! — упрямо качнула головой малышка. — Меня зовут Вера!
— А что ты еще о себе помнишь? Кто твои родители? Как их зовут? Где ты живешь?
Девочка внимательно посмотрела на него, словно не понимая, о чем ее спрашивают. Даже в сумеречном вечернем свете Ринальдо заметил, какое испуганное недоумение отобразилось в глазах ребенка.
— Не бойся, расскажи все, что помнишь. — Он с нежностью пригладил ее растрепанные кудряшки. — Расскажи, как ты попала в руки тех плохих людей, которые тебя сюда привезли.
