— Я... не помню!.. — Девочка вдруг снова заплакала, вытирая кулачками слезы. — Я совсем, совсем ничего не помню, я все забыла!..
— Но ты же помнишь, что тебя зовут Вера. Значит, скоро вспомнишь и остальное. Только тебе надо успокоиться. А еще я понял, что ты очень дорожишь своим медальоном. Наверное, тебе дали его твои родители?
— Не трогай!.. — Примавера запротестовала, когда Ринальдо попытался вытащить цепочку из-под ее рубашки.
— Не бойся, я просто хочу рассмотреть. Может, в этом медальоне что-то спрятано или на нем есть какие-то знаки. — Было уже почти темно, и Ринальдо с трудом разобрал слово, выгравированное на внутренней стороне медальона. — Примавера... Должно быть, твое полное имя — Примавера, а Верой тебя звали домашние?
Он несколько раз повторил «Примавера», надеясь, что звучание этого слова возродит в памяти девочки обстоятельства ее жизни и похищения, но малышка молчала, только повторила один раз:
— Вера... Меня зовут Вера.
— Бедняжка... от потрясений она потеряла память, — прошептал Ринальдо и снова обратился к девочке: — Ты назвала меня дядей, когда просила моей защиты. А у тебя на самом деле был дядя?
— Не знаю... — растерянно пробормотала малышка.
Ринальдо немного поколебался, потом бодрым голосом объявил:
— Ну так вот, Вера. Я и есть твой дядя. Только нас давно разлучили злые люди. И сегодня я случайно тебя нашел. Меня зовут Ринальдо. А ты — моя племянница Вероника, Вера. Хочешь, чтоб я был твоим дядей и всегда тебя защищал?
— Да, — ответила она, и впервые за этот страшный для малышки вечер ее заплаканное личико озарила улыбка. — Ты мой дядя!
В следующую секунду она вдруг обхватила Ринальдо за шею, прижавшись щекой к его щеке. И на мгновение ему показалось, что воскресло то родное и теплое, что навсегда было похоронено под пеплом прошлого. Его сердце, еще совсем недавно опустошенное и разбитое, вдруг переполнилось нежностью, а глаза увлажнились от подступивших слез. Он преодолел эту минутную слабость, сказав самому себе: «Нельзя привязываться к чужому ребенку, как к родному. Ведь, может быть, эта девочка — не сирота и рано или поздно ее найдут родители».
— Пойдем, маленькая, к роднику. Ты умоешься, попьешь вкусной воды. А потом мы накормим тебя ужином. Ты ведь, наверное, проголодалась?
Девочка молча кивнула и, доверчиво вложив свою ручку в ладонь Ринальдо, пошла рядом с ним по тропинке к тому месту, где из расселины в скале бил родник с хрустально-чистой водой.
Вслед за ними к роднику торопливо подошел Карло. По глазам своего товарища Ринальдо понял, что тому уже известно о событиях в пиратском доме.
— Чино и Оттавио тебе рассказали?— уточнил он. — Видит Бог, я не хотел никого убивать, даже таких негодяев, как Элизео и Бетто. Да они и погибли не от моей руки.
— Но с твоей помощью, — усмехнулся Карло, — Говорят, ты защищал свою племянницу?
Девочка снизу вверх посмотрела на незнакомца, который сразу понравился ей своим добродушным видом, и даже улыбнулась ему.
— Как же тебя зовут, малышка? — Карло наклонился к ней.
— Вера! — ответила она четко, уже вполне оправившись от испуга и слез.
— Да, Вера, Вероника, моя племянница! — подтвердил Ринальдо.
Карло подошел к нему вплотную и, глядя прямо в глаза, вполголоса заметил:
— Ну, мне-то можешь сказки не рассказывать. Твоя Вероника там, откуда не возвращаются.
— Но ведь иногда бывают чудеса, — слегка улыбнулся Ринальдо.
— Не в этом случае. Девочка чужая, неизвестно, кто она и откуда. Ей лет пять, а Вероника сейчас была бы постарше. Уж я-то знаю...
— Знаешь — так и молчи! — перебил его Ринальдо. — Никому ни слова, понятно? Мы с тобой потом все обсудим.
Примавера, оторвавшись от родника, подошла к Ринальдо и дернула его за рукав:
— Дядя, я хочу кушать!
— Пойдем, маленькая, там Гоффо нас чем-нибудь накормит! — Он поднял девочку на руки и быстро зашагал с ней к дому.
Карло пошел следом, качая головой и что-то беззвучно приговаривая себе под нос.
Тем временем дом уже заполнился шумной ватагой матросов с «Лобы». Здесь они собирались поужинать и расположиться на ночлег. Лишь гребцы, как люди подневольные, да еще двое дежурных остались ночевать на галере.
Появление капитана с девочкой на руках матросы встретили насмешливыми возгласами. Некоторые уже успели приложиться к фляге и теперь, осмелев, высказывали предположения, будто Ринальдо нашел свою незаконнорожденную дочь, которую выдает за племянницу. Габриэле, первый пересмешник в команде, сказал своему приятелю Фабио на ухо, но так, чтобы слышали все:
— И когда он успел обзавестись такой дочуркой? Не иначе как в пятнадцать лет ее зачал, а то и раньше!
Пьяные шутки матросов покоробили Ринальдо, и он прикрикнул на расшумевшуюся компанию, а когда все притихли, внушительным тоном сказал:
— Знайте: сегодня Бог вернул мне мою племянницу, которую я считал погибшей, и отныне я отвечаю за ее судьбу и буду ей защитником — тем более что она сирота. И никто из вас не смеет ее обидеть.
Корсары обступили капитана и малышку, поглядывая на нее с любопытством и удивлением, а она, поначалу растерявшись от такого количества незнакомых людей бродяжьего вида, вскоре осмелела и снова обратилась к «дяде»:
— Хочу кушать!
Кто-то из матросов засмеялся, а Габриэле, хлопнув себя по коленям, радостно воскликнул:
— Клянусь своими кишками, бойкая девчонка! Как будто родилась на пиратском корабле!
— Как тебя зовут, малютка? — спросил Фабио и хотел потрепать девочку по щеке, но она ловко увернулась.
Ринальдо усадил ее на скамейку у стола и объявил всей компании:
— Мою племянницу зовут Вера, Вероника. И прошу относиться к маленькой синьорине с должным уважением.
После чего он позвал Гоффо и велел ему подавать ужин, состоявший в этот вечер из хлеба, вареных бобов и рыбной похлебки. А для девочки кок принес также и засахаренных фиников, купленных в Константинополе.
Как ни измучена была Примавера событиями минувшего дня, это не мешало ей ужинать с аппетитом. Когда она насытилась, ее глаза начали слипаться, а голова клониться на грудь.
Ринальдо велел освободить для девочки дальний угол за занавеской и, накрыв охапку соломы овчиной, положил туда Примаверу, сверху укутав ее своим плащом.
У стола тем временем шел разговор, который не мог оставить равнодушным никого из экипажа «Лобы», а тем более — капитана.
Карло спросил Чино и Оттавио, почему они приплыли в Рифуджио из Кафы, да еще и оказались здесь одни. Всем было известно, что эти двое принадлежали к окружению Яунисио и не раз ходили в плавание на его каракке «Веспа». Рассказ Чино и Оттавио не только всех удивил, но и порядком насторожил.
