– Она слишком много работает, – произнес Джорджо с отеческой озабоченностью.
Нина слабо улыбнулась.
Он попрощался и, взяв Ребекку под руку, вышел из комнаты.
Джесс внимательно посмотрел на Нину:
– У вас все хорошо?
Она кивнула.
– Этот канзасский парень хорошо с вами обращается?
– Да, – грустно улыбнулась Нина и добавила: – На свой лад, конечно.
– Я не хочу совать нос в чужие дела, но я умею слушать.
Нина, вздохнув, села:
– О, Джесс, вы знаете, какая у него жизнь. Это отражается на всех, кто рядом с ним.
– Знаю. Не мне давать вам советы. Я не буду говорить, что вы научитесь на многое закрывать глаза, если действительно любите друг друга. Я даже не скажу, что он отличный парень и умеет беречь самое важное для него.
– Спасибо, Джесс. Больше вы мне ничего не скажете?
– Только то, что тридцать лет назад Ребекка испытывала похожие сомнения. Когда она сейчас на меня сердится, ей нравится делать вид, что она еще ничего не решила, – добавил он с усмешкой.
Нина тоже улыбнулась:
– Всего доброго, Джесс.
Она провела еще одну бессонную ночь. Ей не хватало Люка.
Их встреча на следующий день в ее квартире поначалу была неловкой. Казалось, он испытывал не меньшее замешательство.
– Привет, – сказала Нина.
– Привет.
Несколько минут они напряженно сидели.
– Ты собираешься вежливо попросить меня удалиться? – спросил Люк низким голосом.
– Нет, конечно, нет. – Ее глаза наполнились слезами.
– Обними меня, – попросил он хрипло.
Нина бросилась в его объятия, и на некоторое время они замерли, как двое уставших пловцов, добравшихся до спасительного берега.
Люк поцеловал ее в голову.
– Так-то лучше, – прошептал он. – А то ты была за тысячу миль от меня.
– Ты тоже.
Спустя некоторое время Нина рассказывала Люку о своих впечатлениях от того злосчастного вечера, растерянности, желании как можно скорее уйти.
– Было так тягостно. Я чувствовала себя… дешевкой.
– Потому-то я и не хотел отпускать тебя. Шоу-бизнес полон такого рода типов, и я научился держать их на расстоянии. Я не работаю с ними и не подпускаю их близко к себе.
– Но мне нравятся Джинджи и Робин… и Сэнди. В самом деле нравятся, – сказала Нина.
– Мне тоже, дорогая. Они прекрасные люди. Но было бы нечестно знакомить тебя только с моими друзьями. Ты бы подумала, что в этом мире все такие. Нам рано или поздно пришлось бы иметь дело и с другими. Я не хотел, чтобы ты встретилась с ними лицом к лицу одна, но не ожидал, что ко мне привяжется этот тип в костюме с жилетом.
– Так даже лучше, Люк. Ты не можешь постоянно оберегать меня.
– Я хочу.
– Верю, что хочешь. Но не можешь. Не стоит и пытаться. – Она отодвинулась от него и прилегла на кушетку. – Я знаю тебя как человека, как мужчину и совершенно падаю духом, когда вижу, что тебя воспринимают как идола. Иногда это забавно, но чаще это пугает меня.
– Меня тоже. Время от времени. Поэтому ты мне нужна, Нина. Мне просто необходимо, чтобы во мне видели обыкновенного человека. Когда мы с тобой закрываем на ночь дверь, мне не нужен больше ни мой имидж, ни моя репутация. Я – это просто я. – Люк грустно улыбнулся. – И никому после отца так, как тебе, не удается указывать мне на мои человеческие недостатки. Я не хочу показывать свои отрицательные качества, когда ты со мной, но ты просто удивительно умеешь вытаскивать их на свет Божий. – Он поцеловал ей руку.
После долгой паузы Нина осторожно спросила:
– А другие женщины, до меня… Они что, постоянно восхищались тобой?
– Не всегда.
– Их было очень много?
– Нина, мне тридцать три года. Ну как ты думаешь?
– Позавчера кто-то назвал меня «новой девушкой Люка Свейна». Это прозвучало так, будто ты часто меняешь женщин. Мои прочитали в светских сплетнях, что ты просто бабник. Я видела, как женщины на тебя вешаются.
Люк тяжело вздохнул:
– Я не буду оправдываться за свое прошлое ни перед кем, Нина. У меня действительно была буйная молодость. Я был одинок, неугомонен, да и образ жизни сказывался. Могу лишь честно сказать, что мне нечего стыдиться и что для меня главным всегда была моя работа.
– У тебя был кто-то, когда мы встретились?
– Нет.
– Я помню, у тебя было назначено свидание.
– Я привык к тому, что у меня их много. Одной женщины у меня не было. А с тех пор как я тебя увидел, вообще ни с кем не хотел встречаться. – Люк долго и внимательно смотрел на Нину, затем сказал: – Я понимаю, как тебе тяжело. Мне тоже было бы трудно, если бы ты была…
– Секс-символом? – подсказала Нина.
– Я не секс-символ! Дай мне сказать. Если бы все было наоборот, я бы тоже, наверное, временами чувствовал страх, особенно если бы прошел через похожий развод.
– Вот именно, – печально сказала Нина.
– У тебя нет причин бояться меня, – сказал Люк твердо. – Как мне убедить тебя в этом?
«Просто скажи, что любишь», – подумала она, желая всем сердцем получить такой ответ. Пусть она у него не первая женщина, но обязательно останется последней. Этих слов Нина ждала от Люка.
Она успокаивающе улыбнулась ему:
– Меня все это гнетет. Я знаю, что ты… не ловелас.
Люк обнял ее и тяжело вздохнул:
– Я очень хотел бы снять с тебя этот груз, но не знаю как, разве что бросить петь и уйти в пустыню.
Нина невесело улыбнулась:
– Боюсь, отшельника из тебя не выйдет. Не тот темперамент. И уж конечно, я никогда не попрошу тебя бросить петь: ты так же сильно любишь свою работу, как я свою. Я бы возненавидела себя, если бы встала между тобой и твоей карьерой. Но как тебе самому удается со всем этим справляться?
Люк пожал плечами:
– Я не сразу этому научился. Думаю, что именно поэтому Сэнди… так не похож на других.
Вначале тебя все это просто с ног сбивает. Мне помогла суровая десятилетняя школа, которую я прошел. Она научила меня не обращать внимания на пинки, да и вообще многому.
С прессой у меня особые отношения. Я в контакте с несколькими серьезными журналистами и не обращаю внимания на других.
Нина свернулась клубочком рядом с Люком. Вот бы ей стать такой сильной. Но у нее не было в прошлом тех десяти лет, которые подготовили бы ее к роли возлюбленной рок-певца, уверенной в себе и умеющей ни на что не обращать внимания.
Она все еще не совсем пришла в себя после того вечера, и, если бы ей опять напомнили, что он рок-идол, ее нервы просто бы не выдержали. Поэтому они решили остаться дома и побыть вдвоем, как обычные люди.
«Как жаль, что он не оперный певец!» – улыбнулась про себя Нина, представив Люка поющим Верди. Вообще-то ему лучше бы подошел Вагнер.
Она слышала, как в спальне Люк по телефону кричит на Кейт. Он поставил на проигрыватель пластинку – оперу, возможно, для того, чтобы она не слышала, что он говорит. Крик наконец прекратился, хотя Люк еще минут десять продолжал говорить.
