То ли трагизма было много, то ли Саприну просто повезло, но уже через три минуты он стоял рядом с телефоном. И тут ему повезло еще раз. Шоринов наконец ответил.
— Это я, — коротко бросил в трубку Николай. — Тамару ищет кто-то еще. Какой-то частный детектив. Разберитесь как можно быстрее, чтобы хвост за мной следом не потянулся.
Он быстро перечислил Шоринову тех людей, которые могут вывести на Тамару, и почти бегом помчался к автобусу, который должен был довезти его до трапа. В Среднюю Азию Николай Саприн улетал, унося в душе неприятный осадок от разговора с Катей и острую тревогу.
Глава 7
После банкета Михаил Владимирович Шоринов поехал к Кате. И не потому, что соскучился, он ведь навещал ее сегодня с самого утра, когда столкнулся на улице перед подъездом с Колей Саприным. Ему нужно было позвонить, а вести деловые разговоры поздно вечером из дому он не хотел: жена бывала временами ревнива и, следовательно, слишком любопытна, а в спальне стоял параллельный аппарат.
Утром он ничего не сказал Кате о встрече с Николаем и по тому, что она промолчала, понял, что Саприн его обманул. Но утром выяснять отношения не хотелось, впереди было много дел, да и день предстоял трудный. А теперь, после выпитого на банкете и после неприятного звонка Саприна из аэропорта, небольшой скандальчик был бы в самый раз. Настроение у Дусика было премерзкое, и Катя представлялась ему самым подходящим объектом для разрядки.
Она не ждала, что в течение дня Шоринов навестит ее во второй раз, поэтому встретила его в ярком спортивном костюме и без макияжа. К его приходу Катя всегда надевала красивые пеньюары или шелковые пижамы, так ему нравилось. Тщательно подкрашенное лицо тоже было одним из непреложных требований.
— Дусик? — удивилась она, открыв дверь. — Что случилось?
— А что должно было случиться? — зло отозвался он, рывком стягивая плащ и проходя в комнату прямо в мокрых ботинках. — Я держу тебя здесь именно для того, чтобы приходить сюда в любое время. Хорошо бы, чтобы ты об этом не забывала.
— Я помню, — сдержанно ответила она, входя в комнату следом за ним.
— Пойди свари мне кофе, я пока позвоню.
Дождавшись, когда Катя выйдет на кухню, Шоринов плотно притворил дверь и подсел к телефону. Он звонил своему дядюшке. Долг он успел отдать очень быстро, проценты накапали мизерные, и теперь можно смело обращаться с новой просьбой, старик не откажет, а связи у него — ого-го!
— У меня небольшая проблема, — начал Шоринов осторожно, стараясь не испугать родственника.
— Естественно, — добродушно откликнулся тот. — Я тебе нужен только для небольших проблем. Большие и сложные ты решаешь сам. Что стряслось на этот раз?
— Одна женщина, которая была задействована в деле, вдруг чего-то испугалась и уехала. Я послал за ней своего человека, а сегодня узнал, что ее разыскивает кто-то еще. Похоже, милиция. Надо бы разобраться, дядя. Я знаю, у вас есть связи.
— А чего же эта женщина так испугалась?
— Видите ли, она не была полностью в курсе всего дела. А деньги-то были задействованы большие, вот ей и показалось невесть что. Мой человек ее, конечно, найдет и все объяснит, успокоит. Она поймет, что бояться нечего, ничего противозаконного мы не сделали. Но если милиция найдет ее быстрее нас, то… Одним словом, мне нужны опытные люди. Вы понимаете, для чего.
— Не понимаю, — сухо ответил тот. — Если вы не сделали ничего противозаконного, то пусть она объясняется с милицией, тебе-то что за печаль. Ты сам, похоже, не меньше ее испугался. Темнишь, племянничек?.
— Да что вы, нет. Но мы ведь хотим воспользоваться наработками крупного ученой) фактически без ведома его наследников. Это все-таки плагиат, нарушение авторского права. Не хотелось бы… — промямлил Шоринов.
— Ладно, позвони мне через час, я дам связь, — бросил дядюшка и положил трубку.
Шоринов отер рукой вспотевший лоб. Кажется, пронесло, старик поверил. В таком деле главное — не спугнуть. Он не знает и не должен знать, каким таким чудом удалось Шоринову так быстро вернуть долг в миллион долларов плюс проценты за неделю.
Из кухни донесся ароматный запах свежезаваренного кофе. Ну что ж, решил Шоринов, теперь можно и покуражиться, показать этой сучке, где ее настоящее место. Катя вошла с подносом в руках, на котором стояли джезва, две чашечки с блюдцами, молочник, сахарница, вазочка с печеньем. Шоринов дождался, пока она осторожно составит все на низенький столик, потом невинно спросил:
— Сколько Николай тебе дал?
— Что?
Она вздрогнула от неожиданности, но удивление было сильнее страха, она действительно не поняла, что он имел в виду.
— Я спрашиваю, сколько денег он тебе дал?
— Каких денег?
— А что, ты ему дала бесплатно?
— Дусик! Ты с ума сошел? Что ты говоришь?
— Он у тебя ночевал. Ну что ты стоишь, как пугало огородное, наливай кофе-то.
Катя молча разлила кофе по чашкам, руки у нее дрожали, и это вызвало у Шоринова чувство злого удовлетворения. Ничего, пусть знает. Трахаться с молодыми красивыми мужиками, конечно, приятно, но пусть теперь знает, что после этого бывает очень неприятно, когда попадаешься. Шоринов взял свою чашку, сделал небольшой глоток, добавил сахару, размешал.
— Вот я и спрашиваю, сколько он тебе заплатил за удовольствие.
— Нисколько, — спокойно ответила она, садясь в кресло напротив.
— Значит, бесплатно дала, — констатировал Михаил Владимирович. — А зачем? Я бы еще понял, если бы за деньги. Ну, может, я тебе мало денег даю, тебе не хватает на какие-то покупки, а попросить ты стесняешься. Я бы это понял. А так — зачем? Чего тебе не хватает? Неприятностей? Скандалов тебе хочется? Ну, объясни же мне, зачем ты это сделала.
Катя подняла на него глаза и молча уставилась куда-то в середину переносицы. От этого взгляда Шоринову стало неуютно.
— Молчишь?
— Молчу.
— Сказать нечего?
— Нечего, — подтвердила она как ни в чем не бывало. — Ты все говоришь правильно.
— Значит, ночевал?
— Ночевал.
— И денег не дал?
— Нет, не дал.
— Странно. — Он демонстративно пожал мощными плечами. — Он же знает, что ты шлюха, проститутка, содержанка. Таким, как ты, полагается платить. Он что же, правил не знает?
— Знает. — Она улыбнулась. — Но он любит их нарушать.
— А ты? Ты сама знаешь правила?
— Знаю. Раз ты меня содержишь, я не должна иметь дела с другими мужчинами. Правильно?
— Правильно, — буркнул он.
Скандал не вытанцовывался. Интересно, почему она его совсем не боится? Ведь за такие фокусы в одну секунду можно лишиться всего — квартиры, ежемесячных выплат на помощь семье. Михаил Владимирович начал злиться. Что она о себе воображает, мелкая потаскушка?
— Значит, так, — начал он. — Реши, пожалуйста, раз и навсегда, кто твой хозяин. Если я — будь любезна извиниться, и впредь чтобы ноги его здесь не было. Встречаться с ним не будешь. Если он — завтра же выметайся из квартиры к чертовой матери, возвращайся в свой многодетный бардак и крутись там как хочешь.
Не хочет оправдываться и врать, мстительно подумал Шоринов, пусть извиняется. Вот тут-то он ей покажет, что такое хозяин и его собака. Он ее заставит на коленях ползать, ботинки его целовать. Такое унижение ей устроит — век не забудет и повторения не захочет.
— Ладно, — неожиданно ответила Катя. — Я подумаю, решу и скажу тебе. А пока я думаю и решаю, я могу пожить здесь?
Она улыбнулась весело и снисходительно, как улыбаются детям, когда они пытаются заставить взрослых вести себя по ребячьим правилам. Этого Шоринов вынести уже не мог и взорвался.
— Сука! — заорал он. — Дешевая сука! Ты что себе позволяешь? Берешь у меня деньги, а сама под моим носом мужиков водишь? В этом твоя благодарность?
— Ну что ты распсиховался, Дусик? — невозмутимо ответила она. — Коля мне нравится, я нравлюсь ему, он хочет на мне жениться. Между прочим, он сделал мне предложение.
— И что? — внезапно осипшим голосом спросил Шоринов. — Ты его приняла?
— Я обещала подумать. Дусик, милый, это же все к лучшему. Он женится на мне, я перееду к нему, освобожу тебе квартиру. И тебе уже не нужно будет каждый месяц давать мне деньги. Как говорится, леди с фаэтону — пони легче. Зачем так нервничать?
— А я? — глупо спросил Михаил Владимирович, еще не понимая, что она обвела его вокруг пальца и повернула разговор в совершенно невыгодную для него колею. — А я как же?
— Что — ты? А ты найдешь себе другую, из более благополучной семьи, на которую у тебя не будет уходить столько денег. Всем выгодно.
— Какую другую?! — взвился он. — Я не хочу другую!
Я тебя нашел, я тебя содержу, плачу твоей семье. Почему я должен тебя отдавать какому-то проходимцу?
— Ах, ты другую не хочешь? — протянула она, недобро улыбаясь. — Тогда терпи, миленький. Если я тебе не нужна — отпусти с миром и не скандаль по пустякам. Если нужна — веди себя прилично. Я же не устраиваю истерик по поводу того, что ты ночуешь всегда у себя дома. Мало того, что ты спишь со своей женой, так ты и днем шляешься неизвестно где, я же тебя не караулю и не проверяю, мало ли с какими девками ты время проводишь. Я хоть раз заикнулась об этом? Я свое место, миленький, очень хорошо знаю. И ты свое знай. Не хочешь другую — бери что дают.
