Я тоже давненько не брился. Сижу на парковке, под задницей походный стульчик из брезента, и чувствую, как одна любопытная божья коровка карабкается по моей щетине. Не стал сгонять ее, уберется, когда сама захочет.
Здесь у меня нечто вроде полевой кухни. Выстроил своими руками, что греет. Для начала из красной ткани соорудил укрытие – что-то вроде высокой палатки. Прятаться от дождя. Потом принес стол и стулья из пластика, две газовые лампы, а баллоны для них раздобыл на станции техобслуживания Statoil’а. Вначале запекал овощи в гриле на готовых углях, даже яблоки пробовал печеные делать, но результат нельзя сказать, чтобы получился достойным какого-нибудь кулинарного издания. Потом осенила блестящая идея. Отыскал в магазине большую жестяную ванну, приволок к себе на полевую кухню и развел в ней костер (полешки для камина со Statoil’а, береза и липа). На второй день догадался проделать в боках ванны дырки, чтобы лучше циркулировал воздух. Теперь у меня новый рецепт. Картофелины, морковку и даже яблоки я заворачиваю в фольгу и кладу на тлеющие угли. Получается очень вкусно.
Вчера пошел чуть дальше и красиво накрыл стол. Одноразовая скатерть, самые дорогие фарфоровые тарелки, ножи и вилки, тонкие, изящные бокалы. Несколько бутылок вина, охлажденного за ночь в ведре с водой. Правда, нужной температуры достичь не удалось, но ничего, календарь с каждым днем и неделей свидетельствует в мою пользу. Мы с Ким приоделись и с наслаждением вкусили праздничных кушаний.
Приготовленная на углях североэстонская морковь с тающим во рту филе анчоуса
Cava Codorniu brut
Запеченная в фольге рассыпчатая местная картошка в остром майонезном соусе, консервированное мясо птицы в томатном соусе Хайнца с бобами
Chianti Classico 2009, Ricasoli Brolio
Печеное отборное ароматное яблоко с кремом Нутелла
2009 Eiswein, Höpler Burgenland
Тихий и вкусный романтический вечер. Когда опустилась тьма, я запалил кучу свечей для улицы, выложив из них большую окружность и осветив путь до дверей центра. Из книжного магазина принес атлас звездного неба, из туристической лавки большой надувной матрас на двоих, подушки, одеяла, и мы улеглись. Себе и Ким на головы я надел специальные налобные фонарики-хамелеоны и, крепко обнявшись, мы начали сравнивать картину неба над нами с той, что была в атласе. Светила реяли в своем неподвижном полете, где им и положено: Персей и Кассиопея, Лисичка, преследующая Лебедя, убегающий от Рыси Жираф, Дракон, зажатый между Большой и Малой Медведицами. Не знаю, почему я так удивился, но все, абсолютно все соответствовало картам в атласе. Даже Ким потеряла дар речи от подобной точности. На миг нас обоих охватило чувство гордости за научные достижения человеческого вида. У меня возникло желание прижаться своей маленькой головой маленького человека к надежному плечу всемогущего технического прогресса и уснуть в безопасности под его надежным крылом. Когда через несколько минут открыл глаза и обнаружил под щекой мягкое плечо Ким, я вдруг понял, что Ким, лежащая рядом со мной, и есть потрясающее воплощение технологического успеха, и, прижимаясь к ней, я как раз и чувствую себя так, как только что мечтал. Вскоре я уже дрых, улыбаясь во сне. То было одно из тех редких мгновений, когда незамутненное и светлое ощущение счастья захлестывает тебя теплой морской волной и уносит с собой в утешительные глубины океана сна.
Среди ночи я проснулся от какого-то доносившегося с озера шлепанья. Мы перебрались досыпать в тепло спальни.
Наутро обнаружил в своей кухне настоящий погром. Стол перевернут, посуда разбита, остатков еды нет. Заметил на асфальте странные грязные следы, довольно большие, по форме напоминающие кленовые листья. Следы вроде бы вели от озера. Пеликан? Крупный. Видно и впрямь пеликан, больше некому. Пожал плечами, как еще реагировать на проделки природы, и взялся за приборку.
21 сентября
Скука. Смотрю на календарь и карту, где два ряда красных кнопок четко и ясно устремлены из Кореи в Эстонию. Улитка, и та уже давно доползла бы. Не пойму, что тут такого сложного. Может, она туповата?
Для поддержания формы, ищу себе занятия. Подумав о богатом наследии Востока, позавчера перетащил все манекены из торгового центра на двор. Выстроил их друг за другом в длинные стройные ряды. Не меньше часа ушло. После чего подогнал Форд Рейнджер и, забравшись в кузов, произнес речь перед своей воображаемой терракотовой армией. Для начала, приветствовал воинство глубоким поклоном. Затем напомнил, что с высшей степенью вероятности, сейчас перед ними единственный на свете император, и что их главная задача – стоять на страже жизни и покоя своего господина. Попросил их незамедлительно сообщать мне, если они заметят или услышат где-нибудь что-то подозрительное. Затем я исправил оговорку, подчеркнув, что это не просьба, а приказ. Отдал еще приказ – никогда, ни при каких обстоятельствах не покидать свой пост. Даже в случае, если их хозяин однажды отправится в более тучные охотничьи угодья, их священный долг оставаться и продолжить службу здесь, на парковке перед торговым центром Ülemiste, где душа их господина, скорее всего, вечно будет обитать среди магазинных полок. Закончил речь харизматическим восклицанием: «Смирно! Во веки веков!».
Вылез из кузова и, заложив руки за спину, прошелся между рядами своих верных воинов. Ободряюще заглядывал в глаза, кивал и похлопывал по плечу, некоторым приказал втянуть пузо или переменить неподобающую солдату, слишком уж развязную позу.
Пошел к Ким, побаловался с ней немного и выпил два пива, в промежутке высадил сигарету.
Скучно.
Вчера оделся в старый добрый Hugo Boss (кстати, черные костюмы моего размера потихоньку заканчиваются), натянул на руки веселые желтые SS-перчатки и направился в стоящий рядом, по другую сторону виадука, торговый центр Sikupilli.
Некоторые из терракотовых воинов за ночь упали. Я поднял их на ноги и прочитал строгую нотацию. Да, слабоват нынче солдатик. Не армия, а стадо полуголых нетренированных пижонов.
Автоматические двери центра Sikupilli, разумеется, не открылись. Ожидаемо. Вошел через обычную дверь. Шибанула вонь, но и к этому я был готов. Запас респираторов у меня изрядный, по мне – так хоть весь мир может загнить.
В гипермаркете Prisma встретила впечатляющая картина. В рядах с охлажденными продуктами цвели салаты, ветчины и сыры. Разные в прошлом деликатесы попрятались под толстым слоем макияжа немыслимых расцветок, совсем как старые опустившиеся порнозвезды. В хаосе камер глубокой заморозки бурлила новая жизнь, выросшая прямо из осклизлых упаковок с остатками старой жизни. Но самым потрясающим выглядел прилавок с десертами. Три длинных ряда тортов и пирожных переживали вроде как вторую или третью или Бог знает которую молодость. Можно только догадываться, как каждую неделю их кремовые поверхности покрываются жизнеутверждающей роскошью новых украшений из плесени. Как эти гарниры с оптимизмом лезут друг на друга, прорастают друг из друга, образуя в итоге ослепительно пестрые, состоящие из живых кондитерских изделий коралловые рифы, меж ответвлений которых снуют не резвые рыбки-клоуны, а обожравшиеся мухи и осы.
Какое-то время я прогуливался от одного прилавка к другому, высоко вздернув брови и удивленно выпучив глаза, как получающий неожиданное удовольствие посетитель музея. Но постепенно мой восторг поутих и начала просыпаться горечь, мелочная злоба. И тут я ощутил такую невыносимую зависть, что уже не мог больше смотреть на весь этот развеселый бордель, который ведь ничем иным и не был, как хваленой жизнью, неважно, что не с большой буквы, а с микроскопической.
Только эта жизнь здесь, в секции вымершего сладкого десерта, проходила мимо, отторгала, только дразнила и издевалась надо мной – венцом природы с самым развитым мозгом.
«Ты трахай свой силикон», – подначивал миллионоголовый бордель бактерий, похотливо лезущих друг другу на спины. «А потом мы будем трахать тебя».
Дал себе слово, что за три дня очищу объект от грязи.
25 сентября
Ровно три дня на это дело и ушло. Из меня мог бы получиться превосходный сметчик с безошибочным нюхом. Уборщик. Разоритель. Дезинфектор. Ликвидатор последствий.
А получился, черт побери, маркетолог. Теперь вот – ходи тут с тряпкой и шваброй по вымышленному миру и придумывай слоган для дерьма.
И куда запропастилась эта чертова кореянка? Не то, чтобы я ее уж очень … но все-таки … к тому же у меня шкафы забиты сумками LV … напрасная расточительность.
Дождь. Совершенно отвесный. Неподвижный воздух. Капли воды вонзаются в него и беспрепятственно проносятся насквозь. Сверху вниз. Все капельки до одной. Тотальное единодушие, какого на земле не встретишь. Это должна быть поистине небесная сила, чтобы заставить крохотные частички – идеальную копию, совершенное отражение слез, двигаться в сфере столь несовершенной земли точно по линеечке. Армия клонированных рефлекторов.
