Барбара откликнулась сразу. Наверное, ждала звонка от своего любимого капитана. А не от меня, естественно. После того как в микрофоне раздался мой голос, пауза затянулась настолько, что захотелось повторить еще раз:
– Привет, тетушка.
– Морган? – Судя по весомой доле неуверенности, мой голос и впрямь претерпел изменения благодаря стараниям Брендона и Ко.
– Ага. Но, если ты занята, я по…
– Не смей уходить с линии! – рявкнула полковник фон Хайст, заставив меня вздрогнуть.
– Не буду. Если ты так просишь…
– Я приказываю, если ты не заметил!
– Хорошо, хорошо, хорошо. Не ухожу.
– Морган, что ты там творишь?
– Выполняю твой приказ. Как могу.
– Вот именно! Как тебе вообще пришло в голову… – Тут Барбара наконец-то заметила отсутствие видеосигнала на своем комме и елейным голосом спросила: – А почему ты не включил камеру?
– Потому.
– Морган, мальчик мой… Хватит шуток! Яви мне свой лик. Немедленно!
Снятие масок не входило в мои первостепенные планы, но сейчас не было никакого особого смысла спорить с начальством, и я нажал клавишу включения видеопотока. Заодно получил злорадное удовольствие от наблюдения лица Барбары, сначала непонимающе-удивленного, но с каждой секундой все более и более скатывающегося в растерянность.
– Ты сменил имиджмейкера? – спросила она после вдумчивого изучения моего нынешнего облика.
– Так получилось.
– А знаешь, я не удивлена, – констатировала тетушка, откидываясь на спинку своего кабинетного кресла. – Вот честное слово, не удивлена. И потом… Как ты выглядишь, это, в конце концов, твое личное дело. Но то, что ты делаешь…
– Мне представлялось, что пока все продвигается успешно.
– Успешно? О да, успешно! Вот только для кого?
Я подумал и ответил:
– Для Элисабет.
Барбара простонала что-то нечленораздельное, но явно нелицеприятное для меня.
– Я не должен помогать девочке?
Снова повисла пауза. Долгая и мучительная. А потом полковник фон Хайст призналась:
– Не знаю.
Это было для меня несколько внове: оставаться без руководящей и направляющей родственной длани.
– Ты же ясно выразилась, что…
– Девочка не должна погибнуть? Да. Но это означало, что ее следует уберечь от столкновения с кланом. Спрятать. Увезти подальше, желательно, получив заверения в сотрудничестве. А что сделал ты? Какой пункт плана выполнил?
Я окинул мысленным взглядом прошедшую пару дней и вздохнул.
– Но она же не умерла?
– Слава богу! – очень даже искренне вознесла молитву Барбара.
– А остальное… Пока она участвует в конкурсе, ее не будут трогать.
– Уверен?
– Вполне. Представляешь, какой это был бы скандал? И позор для Совета кланов.
– Возможно. – Тетушка постучала пальцами по подлокотнику кресла. – Я не вдавалась в подробности групповой психологии мафиозных структур.
– Я тоже. Но тут и думать не надо: инфанта получила официальное разрешение на сдачу экзаменов. Никто не тронет ее и пальцем. Помогать, конечно, тоже не станет, но…
– Наверное, ты прав. Но все-таки почему отложил в сторону тот, первый, вариант?
– С сотрудничеством? Потому что обстоятельства… Слегка ускорились. Не по моей вине! – горячо заверил я.
– Да уж… Один точный удар – и отменное ускорение! – подытожила Барбара.
– Был другой способ?
– Тебе виднее. Я недаром не ставила никаких условий на этот счет, помнишь? А у капитана Сэна голова достаточно крепкая, чтобы выдержать пару сотрясений.
– Точно?
– Волнуешься? – Тетушкины глаза хитро сузились.
– Наверное, нет.
– Врун.
– Положение обязывает.
– Ладно. – Барбара хлопнула ладонью по столу. – Чего нам всем ждать дальше? Наводнения? Урагана? Землетрясения?
– По списку остались кража предметов искусства, похищение и убийство.
– Всего-то! Сущая ерунда!
– Я пока не представляю себе, как эта ерунда будет выглядеть.
– Морган, – лицо тетушки приблизилось, – ты всегда можешь остановиться, запомни. В любой момент. Это твое право.
– Помнится, у меня пока было только право на убийство?
– Я не шучу. Если что-то пойдет не так…
– Это вероятнее всего, – улыбнулся я. – Все, что могло, уже перевернулось с ног на голову.
– Кстати, о крушении планов… В честь чего ты так раскрасился?
– Это не я. Это один из верных слуг инфанты воспользовался цельнотянутым у военных опытным образцом.
– А именно?
– Резонансный контур, откалиброванный на прием биологического сигнала. Антенна, только не пассивная, а активная: при моем удалении от объекта активирует обширный паралич.
– Антенна… – Барбара задумчиво нахмурилась. – Что-то я такое слышала. Зайду сегодня же на пятый этаж. А ты, будь любезен, приложись к сканеру!
– Зачем?
– Чтобы можно было хотя бы предварительно установить, по какой причине ты пошел пятнами!
Прозвучавшее требование было весьма разумным, и я подчинился. Прижал запястье к сенсору биорастра, пережил несколько малоприятных секунд забора крови и дождался удовлетворенного кивка Барбары:
– Отлично! Ванда займется данными сейчас же.
– Пани Полански совсем отошла от полевой хирургии?
– Старость не радость, – притворно посетовала тетушка, но все-таки пояснила: – Ей я могу доверять без оговорок. И ты тоже.
– Все настолько запущено?
– Нет. Но лишней уверенности не бывает.
Вот в этом я был согласен с полковником на все двести процентов из восемнадцати возможных, поэтому попросил:
– Держи Амано подальше от театра боевых действий, а то я вчера наткнулся на него в самый неподходящий момент.
– Ему было сказано болеть. Дома, – отрезала Барбара.
– Значит, кроме меня на свете есть, по крайней мере, еще один человек, который не слишком внимательно прислушивается к твоим приказам.
– Где ты его встретил?
– В «Колыбели» у Дюпре.
– А сам что там делал? – зловещим тоном поинтересовалась тетушка.
– Все то же самое. Выполнял задание. В отличие от…
– Я бы последила за твоим напарником. Но только при одном условии, причем непременном: если буду знать твой маршрут со всеми остановками.
Я признал:
– Проще разогнаться до скорости света.
– Вот сегодня ты с твоими… корешами собираешься «идти на дело»?
– Нет.
– Точно?
– Я ничего не планировал.
– Значит, вечером сидишь дома?
– Э-э-э…
– Дома? – с нажимом повторила тетушка.
– Нет. Меня пригла… Позвали кое-куда.
– Адрес!
Вместо ответа я показал глазку видеокамеры листок с памятной надписью Сандры. Барбара прочитала текст один раз, второй, третий, слегка растерянно повторила прочитанное про себя, беззвучно шевеля губами, потом посмотрела на меня с выражением не просто укора, а обвинения в проступке, который невозможно оправдать.
– Значит, в особняк Тоцци ты собираешься наведаться просто так?
Тоцци? Знакомая фамилия. Где-то я ее слы… Упс. Так звали кузена Сандры. А это, стало быть, дом его родителей?
– Не просто. Меня попросили.
– Присмотреться к их весьма обширной и дорогой коллекции?
Я вернул тетушке взгляд. Надеюсь, что твердый.
– На имущество этих людей я бы покусился в самую последнюю очередь.
– Ну-ну.
Вот и все, что мне ответили. Правда, запретом это тоже не прозвучало. Но все равно, подумать о том, чтобы обворовать родственников донны Манчини… Нет, только не это! Ни в реальности, ни в страшном сне. Особенно когда есть повод задуматься кое о чем другом.
– Надеюсь, там Амано точно не появится.
– С какого перепуга? – хохотнула Барбара.
– А кстати… Почему ты настояла на том, чтобы нам так скоропостижно разделиться? Заботишься о чувствительной натуре своего любимчика?
Связь прервалась. И инициатором окончания сеанса стал вовсе не я, что добавило еще один повод для сомнений в мою личную копилку.
Амано Сэна
Я еще с вечера, закрывая глаза на промятом диване, велел себе проснуться утром как можно раньше, но вряд ли выполнил бы собственный приказ самостоятельно, потому что ведущаяся где-то поблизости стройка не давала забыться нормальным сном почти до часу ночи. Зато она же помогла вскочить еще на заре. Под аккомпанемент перфораторов и прочих шумных орудий строительного труда.
Эд, судя по всему, к подобному звуковому сопровождению уже была вполне привычна, потому что никак не отреагировала на меня, сонно шатающегося по квартире, а только перевернулась с бока на бок и что-то пробурчала в подушку. Насколько мне помнилось, в летнюю школу ребенку уже не нужно было идти, а это означало, что весь начавшийся день…
Нет, не подумайте плохого! Я люблю детей. И на этот счет дурного не думайте! Но перспектива на протяжении более чем десятка часов перемещаться по городу в сопровождении Адвенты меня не вдохновляла. Хотя бы потому, что мозг, еще не отошедший от последствий сотрясения, время от времени требовал тишины и покоя. Не слишком настойчиво, и все-таки.
