Вот и сейчас я почти сорвался, хорошо, Эд вовремя появилась. Я ведь собирался угрожать собственному напарнику. Серьезно так угрожать, в расчете на то, что он примет вызов. Вот зачем, спрашивается? А просто. Потому что захотелось вдруг драки, результат которой невозможно предсказать. Захотелось пройти по лезвию ножа. И пожалуй, все это даже похуже наркотиков.
В тот момент мне было неважно, узнает он меня или нет. Наоборот, риск разоблачения только подстегивал. Только нашептывал на ухо: «Ну давай же, давай! Покажи ему!» А что показывать-то, скажите на милость? М-да, первый звоночек прозвенел, и прозвенел тревожно. Времени-то, оказывается, у меня осталось совсем мало. Еще пара-тройка похожих «благоприятных» моментов, и вполне могу сорваться. Взять хотя бы…
Скомканный клочок бумаги. Что мне с ним делать? Забыть как страшный сон? Не смогу. Хотя отправляться туда – смерти подобно, все равно пойду. Правда, для этого нужно сначала убедить кое-кого составить мне компанию.
– Что это? – спросил Диего, разглядывая записку Сандры.
– Мне нужно там быть сегодня вечером.
На меня посмотрели, мягко говоря, непонимающим взглядом.
– Я не могу отказаться от этого приглашения.
– А и не надо, – беспечно сказал верзила. – Далеко от сеньоры все равно не уйдешь, а она не собирается сегодня…
– Чего я не собираюсь? – спросила Элисабет, вернувшаяся с занятий.
– Гулять вечером в незнакомом районе.
– Гулять? – недоуменно переспросила инфанта. – В каком еще районе?
Телохранитель показал мне за спиной девочки кулак, но этого гнева я боялся куда меньше, чем возможности того, что донна Манчини будет разочарована или обижена.
– Меня попросили прийти сюда. К семи часам, – указал я на записку в руке Диего. – Попросила женщина, которой я не хочу отказывать.
– Тогда из-за чего спор? – улыбнулась Элисабет. – Это будет долгая встреча?
– Не думаю.
– Вот все и решено!
– Ты хоть знаешь, что это за дом? – поинтересовался Диего, разглядывая особняк, выстроенный в стиле венецианского палаццо.
– Да.
– Здесь живут очень богатые люди, сеньора миа, – многозначительно сообщил телохранитель. – Они владеют огромной коллекцией всевозможных дорогих древностей.
– Неужели мы пришли сюда, чтобы… – Мне показалось, что у инфанты загорелись глаза.
– Никаких краж.
– Но… Ты же войдешь туда?
– Войду. Только вовсе не для того, чтобы что-то украсть.
– Это же такой удобный случай!
– Сеньора миа… Я не могу потерять доверие женщины, которая меня позвала.
– Подумай немного над тем, что ты ведь можешь и не дойти до крыльца, – ухмыльнулся верзила. – Один шаг сеньоры в твою сторону и… Никаких встреч. Зато нарушенное доверие – во всей красе.
– Диего!
– Сеньора миа, нам нужен этот дом. Нужно его содержимое. Другого случая может и не представиться.
– Даже если так… – Элисабет посмотрела на меня серьезно-серьезно. – Ты помнишь, что остается? Те две вещи будут еще труднее. Почти невозможны. И, наверное, стоит остановиться чем раньше, тем…
Да. Мне вот точно нужно будет остановиться, и довольно скоро. Но пока еще бес усердно пихает меня своей зубочисткой под ребра:
– Мы совершим кражу. Обещаю.
– Все-таки решился? – подмигнул Диего.
– Посмотрим.
– Дэниел, если эта женщина и ее просьба так важны для вас… Не нужно. Правда, не нужно.
– Вы тоже важны для меня, сеньора миа.
По-другому, конечно. Вообще, с другой стороны жизни. В другой вселенной. Но сейчас я нахожусь ровно на границе между двумя измерениями своего мира. И изо всех сил удерживаюсь, чтобы не сделать шаг туда, где меня ждет…
– Я уже опаздываю. Нехорошо заставлять даму ждать.
Палаццо выходило окнами прямо на улицу. Окна с тяжелыми ставнями наверняка были оборудованы кучей защитных систем. Дверь, высокая, массивная, явно привезенная с Земли как раритет, выглядела неприступной даже без современных приспособлений. Мне, например, было бы не открыть ее в одиночку. И не только мне: на звон дверного кольца, гулкий и мелодичный, створки чинно раздвинулись в стороны усилиями двух привратников.
– Меня здесь ждут.
Взгляды остаются безразличными, но никто из стражей не предпринимает попытки меня задержать. Значит, и впрямь ждут.
За дверью, больше похожей на ворота замка, открывается небольшой внутренний дворик, одетый камнем с ног до головы, и только цветочные кадки, которыми щедро уставлен периметр, напоминают о том, что сейчас все еще продолжается лето. Живой огонь в светильниках не столько разгоняет наступающие сумерки, сколько золотит их, добавляя всем линиям без исключения какую-то чудесную мягкость. И ее силуэту тоже.
– Вы пришли.
Это не вопрос, не утверждение, не приветствие. Просто несколько слов, которые первыми подвернулись под руку, когда возникла необходимость что-то сказать.
– Я спешил как мог.
Поверила она или нет, так и осталось загадкой: Сандра повернулась, приглашая следовать за ней, в открытую дверь, из-за которой раздавались голоса, и один из них был…
Не знаю, что уместнее было бы произнести в данный момент, проклятие или благодарность случаю, вновь сводящему нас вместе. Нет, это же просто сумасшествие какое-то! В таком огромном городе, при строгом требовании не впутывать напарника в происходящие события, нас раз за разом сталкивают лбами. Хоть иди в церковь ставить свечи, ей-богу! Остается только вопрос: кого из нас больше невзлюбили небеса, меня или Амано? Есть вероятность, что все-таки его: недаром тетушка все время уходит от ответа. Что же там за страшная тайна кроется?
А он хорош. Как всегда, впрочем. Поражаюсь этому его умению носить костюмы небрежно, будто не замечая, что вообще на нем надето. Для меня костюм – нечто похуже панциря, только который не защищает, а совсем наоборот. Сковывает. И от которого тянет освободиться как можно скорее.
Да и этот, второй… Хлыщ. Он тоже выглядит блестяще. Нет, на самом деле: похоже, ткань такая, посверкивающая, на пиджаке. И с шейного платка поблескивает что-то вроде бриллианта. Ну конечно, богатый человек – самая подходящая пара для не менее богатой и куда более прекрасной женщины.
А вот того дяденьку живьем вижу впервые. Помнится, в ходе расследования Адриано Тоцци не пожелал лично встречаться с полицией. Впрочем, с его армией адвокатов это и не требовалось. На снимках в досье он казался немного старше и строже, а сейчас передо мной находился человек преклонных, но вовсе не немощных лет, подтянутый, как и полагается бывшему кадровому военному, без колебаний, впрочем, оставившему службу, когда у супруги возникли проблемы со здоровьем. И вскоре похоронившему донну Марию, но не свою жизнь.
– Ты говорила об этом человеке, Сандра?
– Да, дядюшка.
– И что, позволь спросить, тебя в нем заинтересовало? Ну разве что кроме занимательного внешнего вида?
Он не издевался. А может, и издевался, но вполне имел на это право, ведь, в конце концов, это был его дом и его племянница. Морган Кейн даже не дернулся бы, получи еще больше помоев на свою голову. Что же касается Дэниела Уоллеса…
– На меня желают поглазеть? Помните, как говорят в народе? За просмотр деньги платят!
Я снял шляпу, описал ею в воздухе дугу, словно приглашая присутствующих скидываться мелочишкой, потом, изобразив сожаление и разочарование, вернул головной убор на место.
– Хотя что вам может быть известно о народе?
– Кажется, теперь понимаю, – кивнул дон Тоцци. – Традиция нанимать шутов, правда, в нынешнее время редкость, но ее никто не отменял. И, пожалуй, это будет даже своего рода опережением моды… Представляю завистливые взгляды!
– Дядюшка, – мягко сказала Алессандра. – Мне нужно будет поговорить с этим человеком о работе.
– Ну да, ну да, я так и понял! Только когда будете обсуждать жалованье, пожалуйста, пригласите и меня.
– Дядя!
– А вы, молодой человек, почему замолчали? Согласны на высказанное предложение?
Вот ведь задира… Интересно, какую цель он преследует? Сейчас узнаем.
– Чужому мастерству обычно внимают молча. Хотя, если вы уже закончили… – Я несколько раз звонко хлопнул в ладоши. – Браво! И, пожалуй… Поберегите деньги. Зачем вам в доме еще один шут?
– Да как ты смеешь?! – взвился светловолосый Дон, правда, приблизиться на расстояние удара побоялся. – Мистер Тоцци, позвольте я позову охрану, и его выставят в два счета!
– А сам чего не попробуешь? Ручки боишься замарать? Или надорваться?
– Это твои методы – пошлое, грязное рукоприкладство… Истинные джентльмены наказывают обидчика иначе!
– А истинные простолюдины – именно так!
Мячик успешно долетел до лба блондина и оставил на холеной коже аккуратный, быстро начавший розоветь отпечаток.
