легкомыслие! Быстро! Живей, Талвани! Ты ничего не слышал. Ты ничего не знаешь. Я – несносная воровка, которая тебя бесит аж до дрожи. Ясно?
Он снова серьезно согласился. На дне его глаз мне виделись волны далекого моря: спокойные, вечные, безмятежные.
А потом Тилвас моргнул и… сделал все ровно по заказу. А именно – криво, бестолково ухмыльнулся:
– Предельно ясно, леди, – фыркнул он, панибратски меня обнимая. – Но поддерживать-то я тебя могу, воровка? Я имею в виду, физически. Ты, кажется, сейчас упадешь из-за количества яда в крови.
Это правда: меня шатало, будто мачту на ветру.
Вскоре мы углубились в лесную чащу – все еще территория замка, но уже тихая, благообразно-полуночная. Постепенно меня перестало колотить, вернулось спокойствие. Впереди показался небольшой лесной источник с установленным возле него причудливым фонарем в виде цветка и музыкальными чашами, подвешенными к деревьям на нитках. Именно тут мы должны были встретиться с Мокки Бакоа.
– Мокки про цавраску говорить не будем, – решила я. – Не хочу, чтобы он знал, что ты в курсе нашей истории. Боюсь, он просто тебя прикопает прямо тут – и все.
– Хм. Спасибо за заботу, но мне кажется, твой друг не настолько идиот, чтобы не заметить, что ты какая-то вялая, – вскинул брови Тилвас, поудобнее перехватывая меня, чтобы я не грохнулась.
– Скажем, что просто головой стукнулась.
– В детстве, ага.
Я застонала от нового приступа слабости, и Тилвас, критически цокнув языком, позволил мне элегантно возлечь на землю у фонаря. Лежать рядом с бегущей водой было приятно. Я смотрела на темное отражение: в нем виднелась бледная горизонтальная я и задумчивый Тилвас, стоящий рядом и барабанящий пальцами одной руки по локтю другой.
Судя по залегшей между бровей морщинке, он думал о чем-то настолько напряженном, что не шло ни в какое сравнение с думами предыдущих дней.
Наконец он вздохнул:
– Джерри, я полагаю, пришло время нам немного пересмотреть наши….
Но не успел он договорить, как ветки деревьев качнулись, и в речной рамке появилось еще одно действующее лицо.
* * *
А именно – тень Мокки Бакоа, бесшумно выступившего из-за деревьев.
Мокки шагнул к Тилвасу сзади и двумя руками ухватился за горло артефактора.
– Что. Ты. Сделал. С. Джерри? – очень тихо и ну о-о-о-очень нехорошо прошипел воровской мастер, сжимая пальцы сильнее.
Тилвас булькнул. Секунда потребовалась мне, чтобы осознать, что это обо мне так несвоевременно заботятся.
– Да я просто головой ударилась!
– Она просто головой ударилась! – синонимично прохрипел Талвани.
Мокки прищурился, становясь похожим на ящерицу, и отпустил пальцы, от которых на шее аристократа осталось аж десять мутных пятен.
Только теперь я заметила, что Мокки выглядел слегка специфично. А именно: у него на шее, поверх черного гильдийского комбинезона, болталось шикарное колье, сверкавшее в свете взошедшей луны.
Редчайшие эльфийские бриллианты, с ума сойти.
– Я так понимаю, кража удалась? – резюмировала я.
Мокки в ответ молча раскрыл передо мной пальцы веером. На каждом было по перстню с впечатляющим камнем.
– Что у вас? – отрывисто спросил вор.
– У нас – хорошие манеры, – процедил Тилвас, гневно проводя ладонью по свежим отметинам.
– И яйца, – сказала я.
– Что? – не понял Мокки.
– Яйца. Перепелиные. Хочешь?
– Она прямо сильно стукнулась, не обращай внимания, – вздохнул Тилвас. – Хотя, возможно, с тобой как раз на таком языке и надо? Минус десять пунктов интеллекта, и все сразу становится понятнее.
– Грохнуть бы тебя, но я слишком жаден. Так что искренне предупреждаю: как заплатишь мне за работу – вали из города подальше, аристократишка, – прошипел Бакоа, подходя ко мне и помогая подняться.
– Хм… Я одного не понимаю: как так вышло, что вашу якобы настоящую столицу держит шпана с расстроенной психикой? – цокнул языком Талвани.
Мокки замер. Я услышала, как он отчетливо скрипнул зубами. Его руки на моей талии напряглись, и… В следующее мгновение все пошло прахом.
…Наверное, мы все просто устали к этому моменту. Вчерашний день был долгим. Сегодняшний – тоже долгий. Про ночь я вообще молчу.
Так или иначе Мокки неожиданно зарычал и бросился на Талвани, отпустив меня на безжалостную волю гравитации. Тилвас охнул, каким-то чудом уклонился и поставил вору подножку. Я едва успела подняться, как тут Мокки рухнул и ударил по колену уже меня – я упала на Тилваса, мимоходом рубанув его по кадыку, – Тилвас взвыл и негодующе вцепился мне в плечи в стиле «Как ты смеешь?!», и мы оба сверху грохнулись на Мокки Бакоа, издавшего сдавленный хрип.
…Небо над лесом расцветилось фейерверками: это в замке до кульминации дошла свадебная церемония. Клянусь быть с тобой единым целым, пока смерть не разделит нас, и все такое.
– Идите к гурху, – пробормотала я, закрывая глаза.
По всем драматическим канонам мне нужно было упасть в обморок, но три обморока за неделю – это немного слишком. Так что я просто лежала пластом, не реагируя на внешние раздражители, и позволила этим двоим переругиваться, скидывать меня на землю, потом поднимать и ворчливо тащить куда-то, обсуждая мое «слабое здоровье».
А что?
Неплохая оказалась тактика.
* * *
Вскоре таким образом мы вырулили к тайнику, где лежала заранее припасенная сменная одежда и сумка для драгоценностей. Дурацкий яд цавраску продолжал волнами перекатываться у меня в крови: мне становилось то немного лучше, то гораздо, гораздо хуже. Общая слабость не покидала, и к ней добавилось мерзкое жужжание в ушах: комары в мозгу, бабочки в животе, ну что ж такое-то.
Пока я мучительно долго ковырялась с переодеванием, а Мокки хмурился, уточняя, точно ли я сама ударилась, а не эта каланча меня головой обо что-нибудь приложила, упомянутая «каланча» удалилась в кустики, а вернулась с каким-то белым, светящимся в темноте цветочком.
– Это тебе, – сказал Талвани. – Конечно, обычно я преподношу девушкам цветы в букетах, но сегодня получается вот так. Пожуй лепестки, они помогут с шумом в ушах.
После этого нас ждала долгая и неприятная дорога через чащу – мы не собирались возвращаться в гостиницу, с которой начали, предпочтя вместо этого добраться до лесного городка Шга'Нчаух, располагавшегося с другой стороны от Леса лжецов.
На рассвете мы сумели поймать случайный кеб: сегодня они катались тут и там, надеясь на праздничных пассажиров. Для кебмена Тилвас и Мокки разыграли великолепную сценку, которая была призвана как-то объяснить наше неурочное присутствие в этой части леса.
Легенда заключалась в том, что мы были крестьянской компанией – парень с девушкой и их младший братишка (Мокки), которые надеялись пробраться на свадьбу в замке, но их турнули прочь, предварительно сыпанув немного золотых, – щедрость во